Архивная публикация 2002 года: "Североатлантический военный округ"

Парадокс в том, что лучшим решением было бы вступление в НАТО России. Но этот вопрос в повестке дня саммита пока отсутствует.НАТиск на восток

Среди подавших заявку на вступление в альянс 9 кандидатов: Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения, Албания и Македония. Из них первые семь имеют хорошие шансы войти в союз уже в ближайшее время. Двум странам, замыкающим список, видимо, еще придется постоять в очереди, которая, скорее всего, может и увеличиться. В связи с этим следовало бы подчеркнуть ряд новых моментов, обусловленных предстоящими решениями пражской сессии о дальнейшим расширении союза.

Прежде всего: НАТО впервые вступает на территорию постсоветского пространства -- его членами становятся три бывшие советские республики. Стоит напомнить, что в 1999 году, когда членами натовского клуба стали Венгрия, Польша и Чехия, российская дипломатия, бесстрашно, но безуспешно боровшаяся с продвижением блока на восток, уже обозначала для НАТО черту, переход через которую был бы для России крайне нежелательным. "Рубиконом", как известно, была названа бывшая советская граница. Российские дипломаты даже не брались перечислять все те неприятности, которые могут ожидать Запад в случае, если НАТО все-таки позволит себе войти на территорию бывшего СССР. В Праге эта черта будет пересечена.

Ныне, когда Москва любезничает с НАТО, единственной ответной мерой на "недостойное поведение" альянса может быть отсутствие Владимира Путина в Праге. Если так и случится, об этом можно будет лишь сожалеть как об еще одной упущенной возможности. Наверное, было бы лучше, если бы российский президент все-таки присутствовал там, установил дружеские контакты с новыми членами блока, заверив их, что не рассматривает более расширение НАТО как угрозу безопасности России (о чем он, кстати, сам не раз высказывался публично). К тому же Москве не следовало бы забывать, что именно эти страны (бывшие союзники СССР и республики бывшего Советского Союза) станут решать вопрос о том, какими должны быть отношения России с НАТО на предстоящий период.

Другая особенность пражского саммита состоит в том, что нынешнее расширение НАТО переводит альянс в новое качество. В самом деле, за последние три года союз существенно увеличил число своих членов (с учетом предстоящих решений пражской сессии -- с 16 до 26): отныне в него будут входить две трети всех европейских стран. Кроме того, сегодня даже в ряде нейтральных стран -- в Финляндии, Австрии, Швеции -- дебатируется вопрос о возможном их присоединении к НАТО. И Россия не может игнорировать той реальности, что объективно (хочет она этого или нет) НАТО становится главной опорой рождающейся цельной системы общеевропейской безопасности. Фактически дело идет к тому, что расширенное НАТО само становится новой системой европейской безопасности. В то же время и Запад не может не сознавать, что для того, чтобы завершить этот процесс и создать систему безопасности, простирающуюся от Ванкувера до Владивостока, НАТО не хватает лишь одного, но крайне важного звена -- России. И не в качестве "пристяжного", а в качестве полноправного члена.

Изменение вида

Второй вопрос, который, скорее всего, окажется в центре внимания участников пражской сессии -- судьба самого альянса, успешно выполнившего свою сверхзадачу по сдерживанию коммунизма и столкнувшегося ныне с новой ситуацией в Европе и мире.

Исчезновение противоборства по линии Восток--Запад сделало третью мировую войну, к которой готовилось НАТО, маловероятной. С каждым годом созданные "под войну" структуры становятся все менее адекватными новым вызовам безопасности. Ведь для борьбы с международным терроризмом вряд ли пригоден инструментарий, предназначенный когда-то для ведения боевых операций на широком фронте противостояния двух супердержав.

Сомнению подвергаются основополагающие положения Вашингтонского договора 1949 года, положившего начало Североатлантическому альянсу. Наиболее важная -- пятая -- статья (касается оказания немедленной помощи альянса стране, подвергшейся агрессии со стороны общего противника) за полвека существования блока применялась лишь однажды, да и то декларативно. После атаки террористов против Соединенных Штатов Вашингтон практически не воспользовался помощью членов НАТО -- для восстановления престижа мирового лидера ему важно было самому, практически в одиночку, провести акцию возмездия против террористов из Аль-Каиды, окопавшихся под крылом Талибана.

Не соответствуют современным реалиям и положения шестой статьи Вашингтонского договора, ограничивающей зону ответственности НАТО Атлантическим регионом и северным побережьем Средиземноморья. Ведь вызовы и угрозы Западу все чаще возникают из-за пределов альянса. Кроме того, все чаще от союза требуется выполнение миссий, не предусмотренных Вашингтонским договором. Не говоря уже о том, что для выполнения этих миссий (миротворчества, например) совершенно не нужна нынешняя концентрация военной силы. Таким образом, реальности современного мира объективно требуют от НАТО превратиться из союза регионального в более "широкую" организацию.

Судя по дискуссиям, которые идут в самом НАТО, альянс, скорее всего, будет реконструирован по следующими направлениям. Во-первых, союз станет постепенно трансформироваться из организации коллективной обороны в организацию коллективной безопасности. Во-вторых, будет значительно расширена зона ответственности союза -- угроза может быть идентифицирована не только на территориях государств-членов, но и далеко за их пределами (как это было при разгроме талибов в Афганистане, для чего потребовались военные базы и американское присутствие в Средней Азии). Иначе говоря, произойдет (вкупе с расширением) известная глобализация союза. В-третьих, основные миссии альянса, скорее всего, сведутся к военному обеспечению миротворческих операций (принуждение к миру, разъединению противоборствующих сторон и т.д), чрезвычайных ситуаций, а также исполнению роли международного полицейского по мандату СБ ООН. В-четвертых, в деятельности союза возрастет значимость "европейской составляющей", для чего, правда, европейцам придется ликвидировать отставание от США в части технического оснащения своих вооруженных сил.

Желания и возможности

Стоит отметить, что нынешнее состояние альянса, идущие в нем процессы, равно как реализация решений, которые будут приняты в Праге, ни в коей мере не направлены против России и не подрывают ее безопасности. Союз расширяется за счет стран, у которых нет враждебных, антироссийских намерений. Сама Москва все более активно сотрудничает с блоком, и (согласно опросам) 62% россиян поддерживают это взаимодействие. Не стоит забывать, что в настоящее время западные границы России являются наиболее безопасными, отсюда она меньше всего ожидает угроз и вызовов.

В то же время Россия (и это не может не беспокоить ее политическую элиту) не имеет возможности влиять на состояние дел в альянсе, на его политику, на характер принимаемых в нем решений. Более того, она лишь ограниченно может воздействовать на ход строительства новой системы европейской безопасности, которая возникает в основном по схемам, составленным в Брюсселе. В создавшейся ситуации есть доля вины и российской политической элиты. Она вроде бы и хочет тесно сотрудничать с НАТО, участвовать в процессе принятия решений, но таким образом, чтобы не связывать себя этими решениями, иметь полную свободу и независимость на международной арене. Поэтому, определяя формат своих отношений, Москва предпочитает быть не в НАТО, а при НАТО. Руководители альянса охотно идут ей навстречу и создают при НАТО спецсоветы, в которых Россия как будто бы на равноправной основе участвует в процессе принятия натовских решений. На деле же основные решения принимаются Советом НАТО, куда Россию допускают лишь для участия в торжественных мероприятиях или для обсуждении второстепенных вопросов.

Следует признать: для того чтобы на равных с членами НАТО принимать решения по реальным вопросам европейской безопасности, у России есть лишь один путь -- самой вступить в союз. Такую возможность сегодня не исключают ни президент Владимир Путин, ни министр обороны Сергей Иванов, ни многие другие российские политики. Но все они лишь "не исключают возможности", а этого, понятное дело, мало -- нужны еще осознанное желание и воля. А их пока нет.

Русские идут?

Между тем членство России в НАТО сняло бы с повестки дня российской внешней политики такие неприятные проблемы, как вхождение в альянс стран Балтии, решение американцев создавать национальную ПРО, военное присутствие США в бывших советских республиках, отношения Запада со странами-изгоями. Все эти "неприятности" по-иному виделись бы Москвой из натовского кресла. Но самое главное, Россия получала бы возможность обеспечивать свою безопасность не столько за счет собственных -- весьма скудных -- ресурсов (что для нас расточительно и не всегда эффективно), сколько в рамках международной организации, имеющей свою отлаженную инфраструктуру, региональные командования, опыт взаимодействия военных машин ведущих стран мира. Ее борьба с международным терроризмом обрела бы институциональную поддержку.

Кроме того, сотрудничество с демократиями Запада позитивно повлияло бы и на политическую культуру России. Она приобрела бы столь необходимый ей опыт гражданского контроля над армией, опыт демократизации силовых структур. С общества был бы снят политический стресс, обусловленный постоянным пребыванием в состоянии осажденной крепости. Наконец, некоторые демократические страны постсоветского пространства лишались бы возможности постоянно шантажировать Россию угрозой своего вступления в НАТО.

Конечно, Россия по многим своим параметрам еще не готова вступить в союз. И Москве, и Западу нужно время, чтобы подготовиться (морально и материально) к этому. Поэтому было бы правильным оговорить "расписание" нашего движения в сторону альянса, этапы этого процесса с указанием того, что должно быть сделано каждой стороной на каждом отрезке пути. Подобная повестка дня не только дисциплинировала бы процесс вхождения России в НАТО, но и закрепила бы саму эту цель в качестве важнейшей в системе российских внешнеполитических приоритетов.

Пойдут ли на это руководители Запада? Думается, что они к этому морально готовы и, видимо, сознают, что никакой завершенной системы европейской безопасности без формального участия России создать не удастся. Кроме того, американцы традиционно исходят из того, что бывших противников лучше всего держать поближе к себе -- не изолировать их, а вовлекать в общее дело, в союзы, ассоциации. Так было с Италией, Германией, Японией после Второй мировой войны, так было потом с Испанией, Польшей, Чехией и Венгрией. Почему Россия должна быть исключением?

Впрочем, на сессии Совета НАТО в Праге вряд ли будут обсуждать перспективы вступления России в союз. Среди заявок, поданных на вступление в него, российской пока нет. Это достойно сожаления, ибо нынешняя Европа становится "интегрированной Европой", а не "Европой отечеств", с которыми Москва привыкла иметь дело. На сегодняшний день приходится констатировать, что Россия стоит в стороне от интеграционного процесса на континенте.

И тем не менее решения, принятые в чешской столице, объективно сокращают дистанцию между Россией и НАТО. В самом деле, чем многочисленнее становится альянс, тем труднее России оставаться в одиночестве на обочине европейского развития. Но и для НАТО давно назревавшая "смена вех" станет реальностью лишь тогда, когда в него войдет Россия.

ЮРИЙ ДАВЫДОВ, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, действительный член Академии военных наук РФ