29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2009 года: "Склонность к мании величия"

Архивная публикация 2009 года: "Склонность к мании величия"

Изнуренный проблемами российский автоконцерн ГАЗ располагает современнейшими производственными мощностями, однако продукции практически не выпускает. Переломить ситуацию должно партнерство с Opel и Magna. Огромный щит неподалеку от станции метро «Двигатель Революции» расхваливает достоинства «легендарного автозавода». Между красными звездами красуются портреты директоров, с 1932 года управлявших вторым по размеру автомобилестроительным предприятием России. Стрелка гигантского тахометра показывает 80, 100, 120 км/ч — и стремительно перескакивает на цифру 300.
Горьковский автомобильный завод, расположенный в 400 км к востоку от Москвы, на окраине города-миллионника Нижний Новгород, всегда отличали немалые амбиции. С его конвейера сошло свыше 17 млн машин. Названия для новых моделей выбирал лично Сталин. «Родину» вождь забраковал: мол, не пристало ее оценивать и тем более продавать. И потому автомобиль для партийных боссов назвали «победой». Мозаика перед заводскими воротами по сей день напоминает о «победе в социалистическом соревновании».
Однако капитализм не пошел богатому традициями предприятию на пользу. С распадом Советского Союза число занятых уменьшилось с 110 тыс. до 40 тыс. человек. Сокращенный рабочий день, увольнения, ошибочная модельная политика и долги, превышающие 1 млрд евро, омрачают трудовые будни. Неужто именно с этой стороны следует ждать спасения для немецкого автоконцерна Opel?
ГАЗ гордо именует себя «промышленным партнером» государственного Сбербанка и австрийско-канадского производителя автокомплектующих Magna, которые вместе приобрели 55% акций Opel. Большая часть из них, 35%, достанется русским. К такому соглашению пришли покупатели, американский учредитель Opel — компания GM — и правительство Германии; правда, подробности сделки еще предстоит обсуждать.
С тех пор как это известие распространилось, не прекращается дискуссия, приходится ли от подобной конструкции ждать добра. Действительно ли изготовитель комплектующих в силах помочь Opel? И, главное, каким может быть вклад российского автопроизводителя, который сам нуждается в помощи.
24 июля 2008 года руководство ГАЗа показывало свои владения трем мужам, которым впоследствии было суждено достичь соглашения с Opel: это Владимир Путин, надеющийся с помощью иностранных партнеров вывести российский автопром на мировой уровень, основатель Magna Франк Штронах, мечтающий о собственном автозаводе, и крупный акционер ГАЗа Олег Дерипаска, который до наступления финансового кризиса грезил о лаврах самого богатого предпринимателя мира. Трио объединяет незаурядная креативность, а также склонность к мании величия.
От начальника производства Андрея Слепушкина, энергичного мужчины лет тридцати пяти, ждут чуда: завод, еще недавно находившийся на технологическом уровне 80-х годов, должен стать плацдармом, с которого Magna начнет покорение восточного авторынка. Сегодня доля Opel в России невелика и составляет примерно 3% — потенциал роста, по оценкам Magna, может достигать 20%. Новый завод под Санкт-Петербургом, выпускающий внедорожники Opel Antara, для этого слишком мал.
Слепушкину довелось поработать на заводах General Motors; к восхищению руководства Magna, он безупречно говорит по-английски. За полтора года ему удалось смонтировать в Нижнем Новгороде линию, купленную за $290 млн в Америке, и начать производство Chrysler Sebring — автомобиля для среднего класса.
Инженер с гордостью показывает роботов, которые наносят на кромку заднего стекла клей и затем с безупречной точностью, до миллиметра, устанавливают деталь на место. «В России такой уровень автоматизации можно увидеть только у нас — в точности как на заводе Opel в Рюссельхайме», — торжествует он. Больше десяти раз из его уст звучат подобные формулировки, характеризующие будущее сотрудничество. Контроль качества, компьютерная точность — все, как на Opel. Андрей и его высшее руководство не выказывают никакого сомнения в том, что «примерно через 9 месяцев мощности по производству «Волги» можно будет перевести на выпуск одной из марок Opel».
ГАЗ и Magna приспособили Sebring к новому рынку, придали автомобилю более округлые формы, из-за выбоин на российских дорогах увеличили высоту подвески и улучшили антикоррозийную защиту. Вот только проблема: покупать машину не хочет никто. Производство началось в июле 2008 года, сегодня с конвейера сошел Сайбер №2439. При этом завод мог бы выпускать до 150 тыс. автомобилей в год — в 60 раз больше, чем сейчас.
Инженерам и менеджменту ГАЗа оказался по силам качественный скачок, в возможность которого мало кто верил. Но справиться с хронической болезнью советской экономики не удалось: к нуждам потребителей они, как и прежде, слепы.
Только этим объясняется то, что им пришло в голову делать автомобиль, который окрестили «Волга Сайбер». Сочетание в названии марки «Волга», подверженной частым поломкам классической модели завода, и Sebring, неизвестного детища американского автопрома, отпугивает покупателей. Русские хотят ездить не на тех машинах, которые на Западе снимаются с производства, а на автомобилях недорогих и качественных марок.
Говорят, в споре о названии последнее слово осталось за Олегом Дерипаской, печально известным своими единоличными решениями. Грандиозный провал модельной политики усиливает сомнения в том, можно ли считать ГАЗ «правильным» партнером для Opel.
В московских правительственных кругах сегодня тоже возникают сомнения относительно верности той стратегии, которая реализуется руководством ГАЗа: завод направляет все средства на то, чтобы вдохнуть жизнь в легковушки, являющиеся слабой стороной предприятия, рискуя стороной сильной — небольшими автофургонами. С середины 90-х бессменным лидером продаж в данном сегменте остается «газель». На микроавтобусы и малотоннажные грузовики этой модели приходится 58% российского рынка. Качество вполне сносное, цена в 8 тыс. евро вне конкуренции.
Однако не так давно ГАЗ проиграл тендер Минздрава на поставку машин «скорой помощи» — нижегородцев обошло совместное предприятие российского производителя Sollers с итальянским Fiat. Предупредительный выстрел прозвучал. Потребность в модернизации немолодого лидера продаж ГАЗа назрела, что очевидно. Плюс к тому история с покупкой британского производителя грузовиков LDV стоимостью 50 млн фунтов стерлингов завершилась фиаско: английскую фирму постигла неплатежеспособность.
«Газель» и другие грузовики ГАЗа «не приносят убытков даже во времена кризиса; если в 2007 году, в период экономического бума, в месяц выпускалось свыше 15 тыс. единиц, то теперь мы сократили производство до 5 тыс.», говорит менеджер компании, ответственный за этот сегмент. В сборочном цехе в Нижнем Новгороде работают только в одну смену, к тому же всего 3—4 дня в неделю. ГАЗ уже уведомил биржу труда о намерении уволить еще 5 тыс. человек. В декабре в офисном туалете повесился и.о. директора по персоналу автокомпонентного производства завода. «Не выдержал давления», — писали газеты.
Тем не менее оптимизм Слепушкина непоколебим. Он верит в Opel даже притом, что считать сделку состоявшейся преждевременно: неожиданно немцы вновь принимают у себя заинтересованных лиц из Китая. А глава Сбербанка Герман Греф вдруг публично делает туманные заявления, что немецкий автоконцерн мог бы оказаться хорошим партнером для конкурента ГАЗа, тольяттинского АвтоВАЗа.
Директора ГАЗа надеются, что рынок снова выйдет из спячки. В первом полугодии прошлого года Россия обошла Германию и стала крупнейшим авторынком Европы. Нагонять русским еще много. На тысячу жителей приходится более 200 автомобилей, в Германии — более 550. Эксперты надеются, что в 2020 году в стране будет продано свыше 5 млн автомобилей.
В таком случае то, что предрекает лозунг у выхода из цеха, может стать реальностью: он обещает «прорыв в отечественном автомобилестроении». Возможно, с покупкой Opel фиаско «Волги Сайбер» еще обернется победой.

Изнуренный проблемами российский автоконцерн ГАЗ располагает современнейшими производственными мощностями, однако продукции практически не выпускает. Переломить ситуацию должно партнерство с Opel и Magna. Огромный щит неподалеку от станции метро «Двигатель Революции» расхваливает достоинства «легендарного автозавода». Между красными звездами красуются портреты директоров, с 1932 года управлявших вторым по размеру автомобилестроительным предприятием России. Стрелка гигантского тахометра показывает 80, 100, 120 км/ч — и стремительно перескакивает на цифру 300.
Горьковский автомобильный завод, расположенный в 400 км к востоку от Москвы, на окраине города-миллионника Нижний Новгород, всегда отличали немалые амбиции. С его конвейера сошло свыше 17 млн машин. Названия для новых моделей выбирал лично Сталин. «Родину» вождь забраковал: мол, не пристало ее оценивать и тем более продавать. И потому автомобиль для партийных боссов назвали «победой». Мозаика перед заводскими воротами по сей день напоминает о «победе в социалистическом соревновании».
Однако капитализм не пошел богатому традициями предприятию на пользу. С распадом Советского Союза число занятых уменьшилось с 110 тыс. до 40 тыс. человек. Сокращенный рабочий день, увольнения, ошибочная модельная политика и долги, превышающие 1 млрд евро, омрачают трудовые будни. Неужто именно с этой стороны следует ждать спасения для немецкого автоконцерна Opel?
ГАЗ гордо именует себя «промышленным партнером» государственного Сбербанка и австрийско-канадского производителя автокомплектующих Magna, которые вместе приобрели 55% акций Opel. Большая часть из них, 35%, достанется русским. К такому соглашению пришли покупатели, американский учредитель Opel — компания GM — и правительство Германии; правда, подробности сделки еще предстоит обсуждать.
С тех пор как это известие распространилось, не прекращается дискуссия, приходится ли от подобной конструкции ждать добра. Действительно ли изготовитель комплектующих в силах помочь Opel? И, главное, каким может быть вклад российского автопроизводителя, который сам нуждается в помощи.
24 июля 2008 года руководство ГАЗа показывало свои владения трем мужам, которым впоследствии было суждено достичь соглашения с Opel: это Владимир Путин, надеющийся с помощью иностранных партнеров вывести российский автопром на мировой уровень, основатель Magna Франк Штронах, мечтающий о собственном автозаводе, и крупный акционер ГАЗа Олег Дерипаска, который до наступления финансового кризиса грезил о лаврах самого богатого предпринимателя мира. Трио объединяет незаурядная креативность, а также склонность к мании величия.
От начальника производства Андрея Слепушкина, энергичного мужчины лет тридцати пяти, ждут чуда: завод, еще недавно находившийся на технологическом уровне 80-х годов, должен стать плацдармом, с которого Magna начнет покорение восточного авторынка. Сегодня доля Opel в России невелика и составляет примерно 3% — потенциал роста, по оценкам Magna, может достигать 20%. Новый завод под Санкт-Петербургом, выпускающий внедорожники Opel Antara, для этого слишком мал.
Слепушкину довелось поработать на заводах General Motors; к восхищению руководства Magna, он безупречно говорит по-английски. За полтора года ему удалось смонтировать в Нижнем Новгороде линию, купленную за $290 млн в Америке, и начать производство Chrysler Sebring — автомобиля для среднего класса.
Инженер с гордостью показывает роботов, которые наносят на кромку заднего стекла клей и затем с безупречной точностью, до миллиметра, устанавливают деталь на место. «В России такой уровень автоматизации можно увидеть только у нас — в точности как на заводе Opel в Рюссельхайме», — торжествует он. Больше десяти раз из его уст звучат подобные формулировки, характеризующие будущее сотрудничество. Контроль качества, компьютерная точность — все, как на Opel. Андрей и его высшее руководство не выказывают никакого сомнения в том, что «примерно через 9 месяцев мощности по производству «Волги» можно будет перевести на выпуск одной из марок Opel».
ГАЗ и Magna приспособили Sebring к новому рынку, придали автомобилю более округлые формы, из-за выбоин на российских дорогах увеличили высоту подвески и улучшили антикоррозийную защиту. Вот только проблема: покупать машину не хочет никто. Производство началось в июле 2008 года, сегодня с конвейера сошел Сайбер №2439. При этом завод мог бы выпускать до 150 тыс. автомобилей в год — в 60 раз больше, чем сейчас.
Инженерам и менеджменту ГАЗа оказался по силам качественный скачок, в возможность которого мало кто верил. Но справиться с хронической болезнью советской экономики не удалось: к нуждам потребителей они, как и прежде, слепы.
Только этим объясняется то, что им пришло в голову делать автомобиль, который окрестили «Волга Сайбер». Сочетание в названии марки «Волга», подверженной частым поломкам классической модели завода, и Sebring, неизвестного детища американского автопрома, отпугивает покупателей. Русские хотят ездить не на тех машинах, которые на Западе снимаются с производства, а на автомобилях недорогих и качественных марок.
Говорят, в споре о названии последнее слово осталось за Олегом Дерипаской, печально известным своими единоличными решениями. Грандиозный провал модельной политики усиливает сомнения в том, можно ли считать ГАЗ «правильным» партнером для Opel.
В московских правительственных кругах сегодня тоже возникают сомнения относительно верности той стратегии, которая реализуется руководством ГАЗа: завод направляет все средства на то, чтобы вдохнуть жизнь в легковушки, являющиеся слабой стороной предприятия, рискуя стороной сильной — небольшими автофургонами. С середины 90-х бессменным лидером продаж в данном сегменте остается «газель». На микроавтобусы и малотоннажные грузовики этой модели приходится 58% российского рынка. Качество вполне сносное, цена в 8 тыс. евро вне конкуренции.
Однако не так давно ГАЗ проиграл тендер Минздрава на поставку машин «скорой помощи» — нижегородцев обошло совместное предприятие российского производителя Sollers с итальянским Fiat. Предупредительный выстрел прозвучал. Потребность в модернизации немолодого лидера продаж ГАЗа назрела, что очевидно. Плюс к тому история с покупкой британского производителя грузовиков LDV стоимостью 50 млн фунтов стерлингов завершилась фиаско: английскую фирму постигла неплатежеспособность.
«Газель» и другие грузовики ГАЗа «не приносят убытков даже во времена кризиса; если в 2007 году, в период экономического бума, в месяц выпускалось свыше 15 тыс. единиц, то теперь мы сократили производство до 5 тыс.», говорит менеджер компании, ответственный за этот сегмент. В сборочном цехе в Нижнем Новгороде работают только в одну смену, к тому же всего 3—4 дня в неделю. ГАЗ уже уведомил биржу труда о намерении уволить еще 5 тыс. человек. В декабре в офисном туалете повесился и.о. директора по персоналу автокомпонентного производства завода. «Не выдержал давления», — писали газеты.
Тем не менее оптимизм Слепушкина непоколебим. Он верит в Opel даже притом, что считать сделку состоявшейся преждевременно: неожиданно немцы вновь принимают у себя заинтересованных лиц из Китая. А глава Сбербанка Герман Греф вдруг публично делает туманные заявления, что немецкий автоконцерн мог бы оказаться хорошим партнером для конкурента ГАЗа, тольяттинского АвтоВАЗа.
Директора ГАЗа надеются, что рынок снова выйдет из спячки. В первом полугодии прошлого года Россия обошла Германию и стала крупнейшим авторынком Европы. Нагонять русским еще много. На тысячу жителей приходится более 200 автомобилей, в Германии — более 550. Эксперты надеются, что в 2020 году в стране будет продано свыше 5 млн автомобилей.
В таком случае то, что предрекает лозунг у выхода из цеха, может стать реальностью: он обещает «прорыв в отечественном автомобилестроении». Возможно, с покупкой Opel фиаско «Волги Сайбер» еще обернется победой.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама