29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2000 года: "Советы безопасности"

Архивная публикация 2000 года: "Советы безопасности"

Секретарь Совета безопасности РФ Сергей Иванов узнал об аресте Владимира Гусинского от журналистов. Так утверждает сам Иванов в интервью по поводу обсуждения в Совбезе Доктрины информационной безопасности страны.Надо чаще встречаться

Агентство военных новостей: Сергей Борисович, как вы объясните, что сразу вслед за появлением Доктрины информационной безопасности первое что пришло в голову журналистам -- это то, что новая разработка направлена на ограничение свободы прессы?
Сергей Иванов: Наверное, здесь мы недоработали. Хотя на заседании Совета безопасности президент в присутствии прессы достаточно подробно говорил о доктрине, надо было и мне встретиться с журналистами, чтобы объяснить: доктрина информационной безопасности безопасна для информации -- для тех, кто трудится на этой ниве, и для свободы слова в России в целом.
АВН: Почему же не встретились?
С.И.: С прессой я стараюсь общаться чаще, но не всегда получается. Иногда хоть тресни, а времени нет. Допускаю, что требовался развернутый комментарий доктрины. Не было бы домыслов и надуманных обвинений в адрес ее разработчиков.
АВН: Какие домыслы и обвинения вы имеете в виду?
С.И.: Вот СМИ пишут: с приходом к власти чекистов сразу заговорили об информационной безопасности. Я вообще не согласен с такой постановкой вопроса, что к власти пришли люди из спецслужб. Кто они, где обнаружено их изобилие? Президент -- да, из спецслужбы. А что, он не имеет права избирать и быть избранным? Да, я тоже представитель спецслужб, двадцать лет проработал в разведке. Ну и где еще обнаружено засилье чекистов? Нет никакого повода демонизировать нынешнюю власть и Совбез в частности. Мы не превращаемся и не сможем превратиться ни в теневое правительство, ни в политбюро. Совбез как был консультативным органом, так им и остался. У Совета безопасности и у меня, его секретаря, нет ни властных, ни финансовых рычагов. У нас есть только свое видение различных проблем и право доводить его до президента. Если наши предложения принимаются -- только тогда и только через конституционные органы власти начинает действовать технологическая цепочка самой власти. Мы просто готовим предложения президенту по различным проблемам укрепления национальной безопасности, обороны страны. Но для этого Совбез и создан. Ни прокурорами, ни судебной властью мы не командуем.
АВН: А как же утверждения, что о предстоящем аресте главы "Медиа-МОСТа" Владимира Гусинского знали только три человека, включая вас?
С.И.: Лично я об аресте Гусинского узнал от журналистов, находясь в рабочей поездке в Баку. И тогда утверждал, и сейчас: Совет безопасности не имеет к этому никакого отношения.
Без доктрины жизнь не в радость

АВН: Чем же все-таки вызвано принятие Доктрины информационной безопасности именно сейчас? Войной в Чечне, когда общую картину происходящего рисуют отнюдь не официальные структуры? Усилением политического противостояния в стране или чем-то еще?
С.И.: Официально заявляю: проект доктрины обсужден в соответствии с планом работы Совета безопасности РФ на первое полугодие 2000 года, утвержденным еще президентом Борисом Ельциным в декабре 1999 года. А сам документ готовился на протяжении нескольких лет. В 1997 году его даже в парламенте обсуждали. Никаких роковых совпадений тут нет.
Ведь очевидно, что информационные технологии, информатика -- бурно, динамично развивающаяся отрасль мирового хозяйства. Оборот в этой сфере два триллиона долларов США в год, что сопоставимо с нефтебизнесом, автомобилестроением. И одной из угроз для России становится ее вытеснение с рынка информационных услуг и соответствующей техники. Если это случится, наши перспективы будут незавидны.
АВН: Может, все-таки это следует понимать как предложение обществу во имя будущей сытости смирить нынешнюю тягу к свободе слова и печати?
С.И.: Нет, это предложение обеспечить равные права как на свободу слова и печати, так и на неприкосновенность частной жизни, на информационную безопасность как граждан, так и государства.
АВН: Доктрина безопасности не может состоять из одних разрешений. Что же все-таки будет ограничено?
С.И.: Не ограничено, а законным путем обеспечено конституционное право граждан на личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, на защиту своей чести и доброго имени. Положение, когда информационные войны -- как локальные, так и более масштабные, стали приметой жизни, нетерпимо.
Никто: ни президент, ни Совбез, ни правительство -- не намерен ограничивать свободу слова. Но использование материалов, полученных незаконным способом, и закон, и Доктрина информационной безопасности считают нарушением прав и свобод граждан и угрозой обществу.
Многие охранные структуры ведут незаконный информационный промысел, в личную жизнь людей вторгаются. Подслушивают, подглядывают, а когда их ловят, отделываются штрафом в 80 минимальных зарплат. Как слону дробина: магнитофон для подслушивания стоит дороже. Выкладывают штраф -- и продолжают "работу".
Кстати, в большинстве западных стран законы на сей счет жесткие. Стоит в той же Америке какому-либо папарацци переступить границу частного владения -- его (как правило, со следами физического насилия на лице) выдворяют. А затем вчиняют иск о нарушении прав частной собственности и права на личную жизнь.
АВН: А что касается добывания информации журналистами и иными заинтересованными лицами?
С.И.: В доктрине есть положение о защите государственной и военной тайны, ее информационной составляющей. Российские законы уже сегодня определяют, что есть тайна, а что -- нет. Позиция Совбеза, отраженная в проекте доктрины, однозначна: нельзя добывать информацию, даже не являющуюся тайной, незаконным способом, но точно так же незаконны попытки утаивать от общества значимую и несекретную информацию, пренебрегать конституционным правом граждан на ее получение.
В проекте Доктрины информационной безопасности предусмотрен ряд мер, реализация которых позволит обеспечить российским секретам надежную защиту. И ни одна из них, подчеркиваю, не покушается на свободу слова и печати в России.
Не существует в природе и никакого "черного списка" СМИ, которые якобы в ближайшее время могут подвергнуться репрессиям. И о пересмотре того же Закона о средствах массовой информации после утверждения Доктрины информационной безопасности не может быть и речи.
АВН: А каковы будут функции правительственной структуры, призванной разъяснять государственную политику и позицию властей? О намерении создать такую структуру еще зимой говорил Владимир Путин.
С.И.: Планов создать в России нечто вроде "министерства правды", могу точно сказать, у нас нет. Нет пока и четких рецептов, какой должна быть эта структура. Но есть понимание, что мы часто недорабатываем в информационном плане.
Кстати, в России до сих пор есть целые регионы, жители которых не могут на практике воспользоваться правом на свободное получение информации, где не обеспечен свободный прием телевещания, нет возможности своевременно получать газеты, журналы и т.д. Чечня -- самый яркий пример. Но есть и Дагестан, где легче настроиться на турецкий телеканал, чем на РТР или НТВ. Или получить видеокассету с ваххабитской пропагандой, фильмом о "героических" исламских боевиках.
Это тоже вопрос национальной безопасности. Надо объяснять позицию властей, смысл государственной политики, конкретных экономических, социальных решений. И кто-то должен этим целеустремленно, комплексно заниматься.
Случайность как проявление закономерности

Может быть, Сергей Иванов прав, и страхи по поводу разрастающихся полномочий нынешнего Совета безопасности и угрозы свободе слова в России сильно преувеличены. Но так уж нас приучили -- видеть едва ли не в каждом шаге государства подвох.
Вот и в "случайном совпадении" первых же решений нового руководства: учреждении федеральных округов, назначении президентскими наместниками в них в основном людей в погонах, возне вокруг "Медиа-МОСТа", появлении Доктрины информационной безопасности -- и искушенные политологи, и простой обыватель увидели желание власти "причесать" как отдельных индивидов, так и всю страну.
Даже сам президент убеждает, что в его поведении и высказываниях нет ничего случайного. Например, еще будучи премьером, Владимир Путин, выступая в Хабаровске на совещании по проблемам энергетики, мимоходом заметил, что нужно бы создать какую-то структуру, которая в общенациональном масштабе занялась бы разработкой экономической стратегии. Не прошло и месяца, как такая структура -- Центр стратегических разработок во главе с Германом Грефом -- появилась.
Так почему мы не должны верить словам президента о том, что будет создана новая информационная госструктура, обязанностью которой станет информирование общества? Кремлевские толкователи слов Владимира Путина поначалу пытались это дезавуировать: мол, тезис о необходимости создания такой госструктуры случайно попал из старого проекта Доктрины информбезопасности в новый. Но теперь (см. выше) о том, что кто-то должен заниматься информированием общества на государственном уровне, говорит уже секретарь Совбеза.
А все остальные задумываются: что же это будет за структура? И зачем она государству, у которого и без того уйма возможностей по "информированию" общества: огромный госаппарат, около ста государственных телерадиокомпаний, сотни газет и журналов, Росинформцентр, Сергей Ястржембский и даже ветеран еще советского идеологического фронта генерал-полковник Валерий Манилов из Генштаба?
Поневоле приходишь к мысли, что новая структура нужна не просто чтобы информировать, а чтобы "правильно информировать".
Не все так просто и с ролью Совета безопасности в политической жизни страны. Да, пока он остается консультационным органом президента. Но его реальная роль день ото дня становится все важнее. Пока избранные губернаторы отчаянно борются за право заседать в законодательном органе страны -- Совете Федерации, президентские наместники в федеральных округах исподволь набирают силу. А они, между прочим, члены Совета безопасности и работают во многом под контролем секретаря СБ Сергея Иванова.
Очевидно и то, что при наличии соответствующей политической воли на самом верху отсутствие у Совбеза формальных финансовых полномочий, а также статуса органа исполнительной власти не может служить препятствием для целенаправленного влияния на различные стороны деятельности государства и общества.

Секретарь Совета безопасности РФ Сергей Иванов узнал об аресте Владимира Гусинского от журналистов. Так утверждает сам Иванов в интервью по поводу обсуждения в Совбезе Доктрины информационной безопасности страны.Надо чаще встречаться


Агентство военных новостей: Сергей Борисович, как вы объясните, что сразу вслед за появлением Доктрины информационной безопасности первое что пришло в голову журналистам -- это то, что новая разработка направлена на ограничение свободы прессы?

Сергей Иванов: Наверное, здесь мы недоработали. Хотя на заседании Совета безопасности президент в присутствии прессы достаточно подробно говорил о доктрине, надо было и мне встретиться с журналистами, чтобы объяснить: доктрина информационной безопасности безопасна для информации -- для тех, кто трудится на этой ниве, и для свободы слова в России в целом.

АВН: Почему же не встретились?

С.И.: С прессой я стараюсь общаться чаще, но не всегда получается. Иногда хоть тресни, а времени нет. Допускаю, что требовался развернутый комментарий доктрины. Не было бы домыслов и надуманных обвинений в адрес ее разработчиков.

АВН: Какие домыслы и обвинения вы имеете в виду?

С.И.: Вот СМИ пишут: с приходом к власти чекистов сразу заговорили об информационной безопасности. Я вообще не согласен с такой постановкой вопроса, что к власти пришли люди из спецслужб. Кто они, где обнаружено их изобилие? Президент -- да, из спецслужбы. А что, он не имеет права избирать и быть избранным? Да, я тоже представитель спецслужб, двадцать лет проработал в разведке. Ну и где еще обнаружено засилье чекистов? Нет никакого повода демонизировать нынешнюю власть и Совбез в частности. Мы не превращаемся и не сможем превратиться ни в теневое правительство, ни в политбюро. Совбез как был консультативным органом, так им и остался. У Совета безопасности и у меня, его секретаря, нет ни властных, ни финансовых рычагов. У нас есть только свое видение различных проблем и право доводить его до президента. Если наши предложения принимаются -- только тогда и только через конституционные органы власти начинает действовать технологическая цепочка самой власти. Мы просто готовим предложения президенту по различным проблемам укрепления национальной безопасности, обороны страны. Но для этого Совбез и создан. Ни прокурорами, ни судебной властью мы не командуем.

АВН: А как же утверждения, что о предстоящем аресте главы "Медиа-МОСТа" Владимира Гусинского знали только три человека, включая вас?

С.И.: Лично я об аресте Гусинского узнал от журналистов, находясь в рабочей поездке в Баку. И тогда утверждал, и сейчас: Совет безопасности не имеет к этому никакого отношения.

Без доктрины жизнь не в радость


АВН: Чем же все-таки вызвано принятие Доктрины информационной безопасности именно сейчас? Войной в Чечне, когда общую картину происходящего рисуют отнюдь не официальные структуры? Усилением политического противостояния в стране или чем-то еще?

С.И.: Официально заявляю: проект доктрины обсужден в соответствии с планом работы Совета безопасности РФ на первое полугодие 2000 года, утвержденным еще президентом Борисом Ельциным в декабре 1999 года. А сам документ готовился на протяжении нескольких лет. В 1997 году его даже в парламенте обсуждали. Никаких роковых совпадений тут нет.

Ведь очевидно, что информационные технологии, информатика -- бурно, динамично развивающаяся отрасль мирового хозяйства. Оборот в этой сфере два триллиона долларов США в год, что сопоставимо с нефтебизнесом, автомобилестроением. И одной из угроз для России становится ее вытеснение с рынка информационных услуг и соответствующей техники. Если это случится, наши перспективы будут незавидны.

АВН: Может, все-таки это следует понимать как предложение обществу во имя будущей сытости смирить нынешнюю тягу к свободе слова и печати?

С.И.: Нет, это предложение обеспечить равные права как на свободу слова и печати, так и на неприкосновенность частной жизни, на информационную безопасность как граждан, так и государства.

АВН: Доктрина безопасности не может состоять из одних разрешений. Что же все-таки будет ограничено?

С.И.: Не ограничено, а законным путем обеспечено конституционное право граждан на личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, на защиту своей чести и доброго имени. Положение, когда информационные войны -- как локальные, так и более масштабные, стали приметой жизни, нетерпимо.

Никто: ни президент, ни Совбез, ни правительство -- не намерен ограничивать свободу слова. Но использование материалов, полученных незаконным способом, и закон, и Доктрина информационной безопасности считают нарушением прав и свобод граждан и угрозой обществу.

Многие охранные структуры ведут незаконный информационный промысел, в личную жизнь людей вторгаются. Подслушивают, подглядывают, а когда их ловят, отделываются штрафом в 80 минимальных зарплат. Как слону дробина: магнитофон для подслушивания стоит дороже. Выкладывают штраф -- и продолжают "работу".

Кстати, в большинстве западных стран законы на сей счет жесткие. Стоит в той же Америке какому-либо папарацци переступить границу частного владения -- его (как правило, со следами физического насилия на лице) выдворяют. А затем вчиняют иск о нарушении прав частной собственности и права на личную жизнь.

АВН: А что касается добывания информации журналистами и иными заинтересованными лицами?

С.И.: В доктрине есть положение о защите государственной и военной тайны, ее информационной составляющей. Российские законы уже сегодня определяют, что есть тайна, а что -- нет. Позиция Совбеза, отраженная в проекте доктрины, однозначна: нельзя добывать информацию, даже не являющуюся тайной, незаконным способом, но точно так же незаконны попытки утаивать от общества значимую и несекретную информацию, пренебрегать конституционным правом граждан на ее получение.

В проекте Доктрины информационной безопасности предусмотрен ряд мер, реализация которых позволит обеспечить российским секретам надежную защиту. И ни одна из них, подчеркиваю, не покушается на свободу слова и печати в России.

Не существует в природе и никакого "черного списка" СМИ, которые якобы в ближайшее время могут подвергнуться репрессиям. И о пересмотре того же Закона о средствах массовой информации после утверждения Доктрины информационной безопасности не может быть и речи.

АВН: А каковы будут функции правительственной структуры, призванной разъяснять государственную политику и позицию властей? О намерении создать такую структуру еще зимой говорил Владимир Путин.

С.И.: Планов создать в России нечто вроде "министерства правды", могу точно сказать, у нас нет. Нет пока и четких рецептов, какой должна быть эта структура. Но есть понимание, что мы часто недорабатываем в информационном плане.

Кстати, в России до сих пор есть целые регионы, жители которых не могут на практике воспользоваться правом на свободное получение информации, где не обеспечен свободный прием телевещания, нет возможности своевременно получать газеты, журналы и т.д. Чечня -- самый яркий пример. Но есть и Дагестан, где легче настроиться на турецкий телеканал, чем на РТР или НТВ. Или получить видеокассету с ваххабитской пропагандой, фильмом о "героических" исламских боевиках.

Это тоже вопрос национальной безопасности. Надо объяснять позицию властей, смысл государственной политики, конкретных экономических, социальных решений. И кто-то должен этим целеустремленно, комплексно заниматься.

Случайность как проявление закономерности


Может быть, Сергей Иванов прав, и страхи по поводу разрастающихся полномочий нынешнего Совета безопасности и угрозы свободе слова в России сильно преувеличены. Но так уж нас приучили -- видеть едва ли не в каждом шаге государства подвох.

Вот и в "случайном совпадении" первых же решений нового руководства: учреждении федеральных округов, назначении президентскими наместниками в них в основном людей в погонах, возне вокруг "Медиа-МОСТа", появлении Доктрины информационной безопасности -- и искушенные политологи, и простой обыватель увидели желание власти "причесать" как отдельных индивидов, так и всю страну.

Даже сам президент убеждает, что в его поведении и высказываниях нет ничего случайного. Например, еще будучи премьером, Владимир Путин, выступая в Хабаровске на совещании по проблемам энергетики, мимоходом заметил, что нужно бы создать какую-то структуру, которая в общенациональном масштабе занялась бы разработкой экономической стратегии. Не прошло и месяца, как такая структура -- Центр стратегических разработок во главе с Германом Грефом -- появилась.

Так почему мы не должны верить словам президента о том, что будет создана новая информационная госструктура, обязанностью которой станет информирование общества? Кремлевские толкователи слов Владимира Путина поначалу пытались это дезавуировать: мол, тезис о необходимости создания такой госструктуры случайно попал из старого проекта Доктрины информбезопасности в новый. Но теперь (см. выше) о том, что кто-то должен заниматься информированием общества на государственном уровне, говорит уже секретарь Совбеза.

А все остальные задумываются: что же это будет за структура? И зачем она государству, у которого и без того уйма возможностей по "информированию" общества: огромный госаппарат, около ста государственных телерадиокомпаний, сотни газет и журналов, Росинформцентр, Сергей Ястржембский и даже ветеран еще советского идеологического фронта генерал-полковник Валерий Манилов из Генштаба?

Поневоле приходишь к мысли, что новая структура нужна не просто чтобы информировать, а чтобы "правильно информировать".

Не все так просто и с ролью Совета безопасности в политической жизни страны. Да, пока он остается консультационным органом президента. Но его реальная роль день ото дня становится все важнее. Пока избранные губернаторы отчаянно борются за право заседать в законодательном органе страны -- Совете Федерации, президентские наместники в федеральных округах исподволь набирают силу. А они, между прочим, члены Совета безопасности и работают во многом под контролем секретаря СБ Сергея Иванова.

Очевидно и то, что при наличии соответствующей политической воли на самом верху отсутствие у Совбеза формальных финансовых полномочий, а также статуса органа исполнительной власти не может служить препятствием для целенаправленного влияния на различные стороны деятельности государства и общества.

ВЛАДИМИР КОСАРЕВ, ЮРИЙ ГЛАДКЕВИЧ (Агентство военных новостей)

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама