Архивная публикация 2010 года: "СУМЕРКИ МУЗЕЕВ"

К чему приведет грядущая "монетизация" учреждений культуры? С 1 января 2011 года коренным образом меняются принци-пы финансирова-ния бюджетных организаций - школ, вузов, больниц, музеев, библиотек и пр. Федеральный закон №83 со сложным названием "О внесении изменений в отдельные за-конодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения госу-дарственных (муниципальных) учреждений" обещает полностью содержать только так называемые казенные учреждения, связанные с бе-зопасностью и обороной, а также некоторые медицинс-кие организации. Всем осталь-ным предлагается выбор: стать автономными или бюджетными. Закон об автономных учреждениях действует в России с ноября 2006 года, однако до сих пор нашлись единицы желающих уйти в свободное плавание. Поэ-тому большинству "старых" бюджетных организаций су-ждено стать "новыми" бюджетными учреждениями. В законе говорится, что государство будет финансировать их в меру выполнения некоего "государственного задания". Но если в отношении медицинских учреждений и школ "государственное задание" еще можно представить (скажем, число вылеченных пациентов или число обучаемых детей), то что делать с музеями? Считать посетителей или проведенные выставки? В качестве "компенсации" музеям будет разрешено самостоятельно зарабатывать деньги, вот только смогут ли они этим правом воспользоваться, пока не ясно. Что же принесет сидящим на бюджете учреждениям культуры закон о "монетизации"?

ПРИКАЗАНО ВЫЖИТЬ

Сами музейщики в абсолютном большинстве встретили новый закон резко негативно. "Вообще-то заставлять музеи торговать собой - это совершенно неправильно с точки зрения национального достоинства, национальной культуры", - говорит директор музея в Ясной Поляне Владимир Толстой.
Ему вторит заведующий отделом музея "Московский Кремль" Александр Дремайлов: "Музей - это специфическое образование, его миссия - сохранить древности и редкости, доставшиеся ны-нешнему поколению от предыдущих, и без особых потерь передать их последующим поколениям. Музей органи-зует изучение культурного на-следия и представляет его лю-дям. Использование музейных фондов для бизнеса и получения финансовой прибыли не является изначальной задачей музея".
Если против закона выступают представители топовых музеев, то в глубинке вообще царят пессимизм и безысходность. Вот что рассказал "Профилю" работник иркут-ского музея, пожелавший ос-таться неизвестным: "Нас за-ставляют одним мановением руки превратиться из куль-турно-образовательного уч-реждения в коммерческий развлекательный центр. Но каким образом? Даже если бы мы этого захотели, то ну-жны экономисты, юристы, пиарщики. Но наши штаты урезаны до предела, и у нас нет возможности брать таких дорогих специалистов. А переучивать собственных сотрудников, искусствоведов с 20-30-летним стажем, слож-но, да и не на что. Понимаете, там наверху относятся к нам как к кинотеатру или ресторану. А каждый музей - это уникальный живой организм. Для его существования нужны сохранение и обновление фондов, реставрация, постоянный уход за экспонатами. И за-нимаются этим на-стоящие профессионалы, энтузиасты, "штучные" люди. Боюсь, через несколько лет их просто не останется. А главное - прос-то исчезнет все, во что они десятилетиями вкладывали душу, рас-ползется по частным собраниям…"
Но, может быть, в му-зейных работниках говорит нежелание что-либо менять в своей пусть небо-гатой, но привычной и понятной жизни? Может, это просто лень и инертность?
Давайте попробуем представить, каким образом музеи все-таки смогли бы вести коммерческую деятельность и насколько это реально поможет им выжить. Итак, есть несколько путей. Во-первых, посетители. Повышение цен на билеты никак не скажется на посещаемости двух-трех десятков музеев в Москве и Питере, имеющих стабильный приток туристов, - это Третьяковка, Кремль, Пушкинский, Эрмитаж etc. плюс "Золотое кольцо", Кижи и некоторые старинные города центра и Поволжья. Всем остальным провинциальным музеям это грозит лишь сни-жением посещаемости, какие бы выставки они ни приду-мывали. У них просто ограничен контингент посетителей. А зная экономическое положение в глубинке, можно быть уверенным: местные жители, находясь перед выбором между хлебом и зрели-щами, однознач-но проголосуют за первое.
Во-вторых, недвижимость. Это путь вполне реальный, но рискованный. Сдача музейных помещений в аренду чревата тем, что на месте экспозиций и фондохранилищ появятся офисы, кафе, склады и т.п. Что неизбежно приведет музеи, особенно провинциальные, к деградации.
В-третьих, бренд. В России уже были опыты продажи изображений произведений искусства, принадлежащих музеям. Последний пример - история с музеем Казанского кремля. Запатентовав права на изображение 18 объ-ектов ансамбля и запросив за них роялти 2-3%, руководство музея добилось лишь того, что ряд производителей сейчас просто убирают эти изображения со своей продукции. Произошел обратный эффект: и денег не заработали, и бесплатную ре-кламу потеряли.
В-четвертых, образовательные услуги. В принципе, музеи могут открывать платные кружки юных искусствоведов, музыкальные и изосту-дии и т.д. Это, наверное, един-ственно приемлемый для му-зеев вариант коммерческой деятельности, но много на нем не заработаешь. Да и во многих городах это будет фактически дублированием функций существующих домов детского творчества и художественных школ.
Наконец, есть еще один способ заработать. В ст. 6 за-кона №83 прописана возможность сдачи в аренду "с согласия учредителя особо ценного движимого имущества". В переводе на нормальный язык: властная структура, в ведении которой находится конкретный музей, может разрешить третьему лицу забрать оттуда на "времен-ное хранение" любой экс-понат. Так что в перспекти-ве в офисах банков и компаний могут появиться полотна из местных художественных музеев. Однако это вступает в явное противоречие с миссией музея как публичного культурного учреждения. Так что куда ни кинь, всюду клин. Вывод: закон предлагает музеям выжить, не говоря как.
Допустим, у государства нет денег, чтобы содержать все существующие в России музеи, а у большинства музеев нет реальных способов зарабатывать на жизнь коммерческой деятельностью. Тогда нельзя ли призвать на помощь частный капитал?
Например, в США истори-чески сложилось так, что большинство музеев и гале-рей являются частными. Законы четко прописы-вают систему их финансирования, в ос-новном через благотворительные фон-ды, создаваемые частными лицами или бизнес-струк-турами. Все достаточно открыто и прозрачно. В США в течение многих десятилетий буквально "вдалбливают" в умы своих граждан нехитрую истину: быть благотворителем престижно, почетно и даже выгодно. Поэтому многие американцы добровольно и охотно тратят деньги на поддержку учреждений культуры.
Есть подобные опыты и у нас. В конце июня 2010 го-да один из самых состоятель-ных российских бизнесменов, Владимир Потанин, объявил о том, что учреждает эндаумент размером $5 млн для поддержки Государственно-го Эрмитажа. Потанин, явля-ющийся главой попечитель-ского совета музея, объяснил свой поступок желанием ук-репить процесс финансового управления Эрмитажем.
Однако в России эндаумен-ты еще экзотика. Пока создание подобных фондов пол-ностью прерогатива крупных вузов. За три с половиной года, прошедших с момента выхода федерального закона №275 "О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций", ре-гулирующего деятельность эндаументов в России, подобные фонды созданы в МГИМО, Финансовой ака-демии при Правительстве РФ, Московской школе управления "Сколково", Новосибирском и Томском университетах и др.
Так что учреждение эндаумента Эрмитажа стало первой ласточкой в музейной сфере. Но, увы, это событие не вызвало особого резонанса.
Во-первых, у большинства работников музеев нет навыков управления целевыми фондами, а многие вообще не понимают, что это такое. Во-вторых, объект поддержки - Эрмитаж, который и так является сегодня одним из самых благополучных музеев страны. Поэтому кое-где в СМИ и в ЖЖ даже промелькнули мысли о том, что это - больше пиар, неже-ли реальная благотворительность. Но как бы то ни было, очевидно, что на внимание состоятельных россиян едва ли смогут рассчитывать маленькие провинциальные музеи.
Кроме того, система налоговых льгот для юридических лиц при создании таких фондов в России не разработана до сих пор.
{PAGE}

ЗАГЛЯНЕМ В БУДУЩЕЕ
В России, по данным Росстата на 2008 год, существовало 2495 музеев. Из них львиную долю составляли музеи краеведческие - 1249. Причем год от года количество этих музеев росло. Судя по всему, именно эти провинциальные музеи имел в виду глава комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский, ко-гда говорил: "А вообще, мне иногда не совсем понятно - зачем некоторым крошечным населенным пунктам музеи, что там выставлять и кому туда ходить?"
Что же произойдет, если закон вступит в силу и прописанные в нем механизмы заработают? Прежде всего выживут крупные федеральные музеи-бренды, тот же Эрмитаж, Русский музей, Третьяковка. Они в значительной степени сохранят бюджетное финансирование, смогут зарабатывать и получать поддержку частно-го капитала в форме эндаументов, спонсорства и др. Скорее всего, сохранятся музеи в областных и республиканских центрах и городах-миллионниках. Их будут поддерживать местные власти и бизнес из соображений регионального патриотизма - "чтоб быть не хуже, чем другие".
А вот судьба всех остальных музеев под большим вопросом. Многим придется закрыться. Их коллекции, скорее всего, перейдут "вышестоящим", областным му-зеям, а могут быть и распроданы. Рассчитывать на средства спонсоров или доходы от аренды в маленьких городах не приходится.
Открыть свой бизнес будет проще музеям-заповедни-кам: располагая достаточно большой территорией, можно построить гостиницу, ка-фе, трактир, художественные салоны. Но и тут проблема - сколько хождений по инстанциям, согласований, сертификатов и лицензий для этого потребуется! Так что количество музеев в России в ближайшие годы может существенно сократиться.