Архивная публикация 2006 года: "Сумо России не понять"

Россиянин, приехавший в страну сумо, саке и кимоно, — пока большая редкость: туристам мешают высокие цены, визовый режим и проблемы с языком. Недавно удача улыбнулась корреспонденту «Профиля».Да, азиаты мы?

«Правда ли, что Япония — страна ХХII века?», «Ты привез мне мыло с ароматом сакуры?» — накинулись на меня коллеги, едва я вернулся на работу после недельной поездки в Страну восходящего солнца. Если честно, меня, впервые побывавшего в Японии, мучили совсем другие вопросы. Почему в этой стране при встрече взглядами со случайным прохожим на улице он не смотрит исподлобья, а чаще всего молча кланяется в знак приветствия? Почему при общении с русскоязычными японцами ни разу не прозвучало слово «Курилы»? Как в городе Хиросима, полностью разрушенном атомной бомбой, сейчас может процветать автопроизводитель Mazda? И как, наконец, объяснить то, что в стране высоких технологий бумажный выпуск газеты «Асахи» каждое утро доставляется аж 8 млн. подписчиков?

В азиатских странах почему-то особенно ценишь то, что ты — европеец. Особенно если ты высок и худощав — всякий мало-мальски говорящий по-английски житель восточных островов, в том числе мужского пола, при удобном случае наверняка сравнит тебя с киноактером. Покривит ли он при этом душой, наверно, не так важно — как сверхновая звезда, ты начинаешь чувствовать собственное превосходство. Которое, впрочем, в секунду улетучивается, лишь только ты видишь у японца некий гаджет, о предназначении которого не додуматься вовек. Японцы так обросли технологиями, проникшими во все сферы — от строительства мостов до выращивания мандаринов, — что со временем может показаться, будто тебя здесь окружают как бы и не совсем люди, а прямоходящие улыбающиеся homo electroniсus. То, что японцу хорошо и привычно, русскому — полная инновация. «Теперь я понимаю, почему все мои знакомые, вернувшись из Японии, начинают рассказывать о местной сантехнике. Сиденье с подогревом, биде — восемь режимов!» — восхищался повидавший уже не одну страну Сергей, корреспондент Первого канала.

Впрочем, и научно-технический прогресс имеет свои минусы: купленные в России мобильники стандарта GSM в Японии попросту не ловят сеть. Не пригодится и переходник для евророзетки: вместо привычного стандарта здесь — 110 вольт и два узких паза прямоугольной формы для вилки. «Я — в шоке! Мы здесь просто как пещерные люди», — делился впечатлениями другой приглашенный в Японию журналист. Столь откровенное признание было сделано в обычном магазине по продаже музыкальных CD. Дело в том, что даже не разбирающийся в иероглифах меломан может выбрать музыку по душе, не распечатывая компакт-диска. Для этого всего-навсего нужно поднести штрихкод к специально установленному устройству, которое выдает любую песню, которую можно послушать тут же, в наушниках. Казалось бы, нет ничего проще — но удивлению русских в японском магазине не было предела. Может быть, именно этого — бурного восторга с элементами обожания — добивался Японо-российский центр молодежных обменов, пригласивший в конце февраля группу российских журналистов, ни разу ранее не бывавших на японских островах? Официально целью поездки было «знакомство в свободной форме с внешней и внутренней политикой, экономикой и культурой Японии, чтобы способствовать распространению правильных знаний о стране». Все, признаюсь, ждали совсем другого. «Как думаешь, говорить о Курилах начнут уже у трапа самолета?» — словно прочитал мою мысль коллега из печатного СМИ. Но этот выстрел — мимо: пресловутые Итуруп, Кунашир и иже с ними не были упомянуты японцами даже во время встречи с замминистра иностранных дел г-ном Шиодзаки.

Радость печатного слова

Навеянный советским кино миф о том, что скоро ничего не будет — ни кино, ни театров, а будет лишь «одно сплошное телевидение», — окончательно разбивается о высокотехнологичные японские скалы. В стране, где буйным цветом расцветают всевозможные 3G, WiMax и Super Hi-Vision, находится место и для печатных СМИ. Даже нет, не просто «находится место». Тиражи самой популярной газеты «Асахи», издаваемой корпорацией «Асахи Симбун», ежедневно составляют почти 12 млн. экземпляров: утренний выпуск расходится тиражом свыше 8 млн., вечерний — 3,7 млн. Объем продаж корпорации в 2004 году составил около $3,8 млрд. Ровно год назад в штате «Асахи Симбун» было 6275 сотрудников, причем львиная доля (5575 человек) — мужчины.

50% доходов «Асахи Симбун» — это поступления от подписчиков. Издателям не приходится воевать с местной почтой по поводу тарифов на доставку, как это случается в России: в Японии распространение печатной продукции осуществляет не почта, а фирмы, принадлежащие самим издательским домам. Еще 40% выручки — это реклама, оставшиеся 10% — доход от непрофильного бизнеса (например, книгоиздательская деятельность и доход от аренды здания в центре Токио).

Похоже, традиции для японцев не менее важны, чем достижения научно-технической мысли. И, судя по популярности прессы и доверию к телевидению, японцы отнюдь не против нынешней ситуации, при которой среди мажоритарных акционеров японских газет нет ни одного неяпонца, а в телеканалах доля иностранной компании не должна превышать 30% (попытка магната Руперта Мэрдока получить контроль над телекомпанией «Асахи» с треском провалилась). Японцы предпочитают свои газеты и свои телеканалы. Так, Theв Японии имеет просто смехотворный тираж — всего 10 тыс. экземпляров.

У «Асахи Симбун» сейчас две проблемы: старение собственной аудитории и рост тиражей одного из конкурентов — «Нихон Кэйзай Симбун». Эта газета ориентирована на более молодую аудиторию и, в отличие от общественно-политической «Асахи», имеет ярко выраженную бизнес-направленность. «Мы недавно увеличили размер иероглифов в газете, так как пожилые люди плохо видят», — признался представитель «Асахи». Выходит, лояльность собственных читателей для корпорации важнее, чем переманивание поклонников «Нихон Кэйзай».

Голая правда

...Мы шагаем по залитому солнцем мосту Татара — одному из тех, что соединяют главный японский остров Хонсю с самым маленьким из четырех крупнейших островов Японского архипелага — Сикоку. На берегах вовсю зреют лимоны и мандарины размером с кулак, от ветра колышутся пальмы и цветущие сливовые деревья. Самое время подкрепиться: в полиэтиленовых пакетах лежат мандарины — плати 100 иен и бери. Вот только кому платить? Продавца рядом нет, только деревянная коробочка для монет. А, на честность покупателей рассчитывают. Наш попутчик Масахиро Хаяши, чья госкомпания и построила этот самый длинный в мире висячий мост на стальных канатах, честно признается, что никогда еще не водил здесь россиян. Работая с американцами, чьи подрядчики активно участвовали в освоении бюджета на строительство мостов, прекрасно выучил английский — вообще же для японца это большая редкость. По-русски знает только «спасибо». Удивляется, что мне известна японская сталелитейная компания Nippon Steel, при этом, слыша слово «Газпром», непонимающе поднимает брови. На мой вопрос, а знает ли он вообще российские компании, Хаяши-сан с загадочной улыбкой начинает произносить: «Су-ххой», «Микоян», «Тупорев», «Иррю-шин». Да, говорит, слышал, что ваших авиастроителей собираются объединять в одну компанию. «Это правда?» — спрашивает. «Правда, — говорю, — собираются». «И что вы думаете?» — «Могут быть сложности — слишком много людей имеют в авиапроме свои интересы». «Вас понял», — рассмеялся он.

Зато понять самих японцев непросто. Во-первых, выезжать за пределы Токио без переводчика — большая авантюра. Кроме того, переброситься парой фраз на ходу, как это бывает принято в Москве, тоже не удастся. Если японец начал с вами говорить на ломаном английском, стоит набраться терпения и дождаться, пока он не будет удовлетворен беседой, пожелав приятного пребывания в стране. И надо смотреть в глаза: иначе нет контакта с собеседником. Удивительно, но воспитанные японцы могут завести разговор с вами прямо в бане — онсене, где в роли парилки выступают ванны с водой из горячих источников. «Вээ ааа ю фром?», — отделяя каждое слово, медленно спрашивает меня житель Мацуямы. Пытаюсь отделаться — дескать, я журналист, у вас замечательные горячие источники, хорошая погода и вообще приветливые люди, но мой собеседник продолжает расспрашивать: сколько мне лет, из какого города, что делаю в его городе и надолго ли здесь. Его непривычный мне японский акцент заставляет переспрашивать. Лишь минут через пять выясняется, что мужчина с тазиком — учитель средней школы в Мацуяме. Узнав, что мы планируем посетить кладбище, где похоронены российские военнопленные войны 1904—1905 годов, он загорается: «Мои ученики ухаживают за этим кладбищем!». «Надо же! А что вы, кстати, преподаете?». «English reading», — после такого признания уже не остается сомнений в том, что раз с таким трудом по-английски изъясняются учителя этого языка, то даже безупречное его знание туристу в Японии не поможет.

Развели на мосты

Представьте: вас уговаривают вложить деньги и сулят доход лишь через 45 лет. Если вы не японец, то наверняка сочтете того, кто предлагает подобный проект, слегка сумасшедшим. И, может быть, зря. Ведь именно столько — 45 лет — должно пройти, прежде чем полностью окупится один из самых амбициозных инвестпроектов в Японии — строительство мостов, соединяющих острова Хонсю и Сикоку. Трассы проходят по необычайно живописному внутреннему морю Сето, его окрестности представляют собой субтропики. Пальмы, цветущая слива, спелые мандарины и лимоны в конце февраля, сильный ветер и ослепительное солнце — едва ли где-нибудь еще в Японии найдется такой обширный райский уголок.

Добраться с Хонсю до Сикоку можно по трем дорогам: построенной в 1988 году Сето-Чуйо (включает шесть мостов для автомобилей и железнодорожного транспорта), а также автотрассам Кобе-Наруто (включает два моста, открыта в 1998 году) и Ниши-Сето (семь мостов, функционирует с 1999 года). Узнав о том, что общая протяженность маршрутов составляет 172,9 километра, мой соотечественник из Владивостока, чьи жители мечтают об одном-единственном мосте до близлежащего острова Русский, тихо погрустнел и в задумчивости слушал рассказ о том, как корпорация Honshu-Shikoku Bridge Authority (HSBA) создавала эти гигантские мосты. Они возводились с 1976 по 1999 год на заемные средства, которые требуется вернуть кредиторам через 45 лет. HSBA, преобразованная в октябре 2005 года в HSBE (Honshu-Shikoku Bridge Expressway Company Ltd.), имеет два основных источника доходов — сборы с автовладельцев, которые пользуются построенными платными дорогами, и комиссионные от железнодорожников. Эти средства направляются на поддержание трасс в хорошем состоянии и на выплату по кредитам.

Несмотря на то, что в прошлом году японцы вовсю пиарили приватизацию HSBE («для более эффективного менеджмента»), обслуживающая мосты компания, по сути, остается государственной: власти Страны восходящего солнца контролируют около 2/3 акций компании, а 1/3 принадлежит местным властям. Последние, правда, более заинтересованы в развитии мостов. На вопрос «Профиля», за что чаще всего критикуют столь амбициозный проект, сотрудник HSBE честно признался: «За высокую стоимость постройки. Местные жители и власти положительно к нам относятся — они-то ведь пользуются построенными дорогами. А вот журналисты из Токио все пишут и пишут, дескать, стоимость строительства была чересчур велика, а машин на трассах слишком мало, так что будут проблемы с окупаемостью». Что правда, то правда: пока в разгар буднего дня мы пешком переходили самый длинный в мире вантовый мост Татара (1480 метров), по нему проехало не более 20 машин. Движение по маршруту влетает автовладельцам в копеечку: это 5000 иен (1200 рублей) для легковушек и около 8000 (1920 рублей) для грузовиков.

Стоимость постройки трех трасс между Хонсю и Сикоку составила 3,37 трлн. иен (по нынешнему курсу около $28,7 млрд.). По прогнозам HSBE, за период с 2000 по 2040 год с учетом затрат на обслуживание дорог и выплаты процентов по кредитам маршруты подорожают до 5,2 трлн. иен ($44,3 млрд.). При этом предполагается, что к 2040 году экономическая выгода от строительства автомобильных и железных дорог, соединяющих Хонсю и Сикоку, в масштабах государства составит 8,7 трлн. иен ($74 млрд.).

По туристическим местам

Единственное место (помимо токийских гостиниц, аэропортов и представительств западных корпораций), где свободно говорят по-английски, — это пикантные кварталы Токио, в которых расположены стрип-клубы. Зазывалы — обычно афроамериканцы, как это принято, предлагают бесплатный вход и лучших девушек. Танец стриптизерши в privat-комнате — 7 тыс. иен за 3 минуты (1700 рублей), напитки для мужчин бесплатны, для приглянувшихся посетителю девушек — 1—4 тыс. иен (250—1000 рублей). «У нас есть для вас японки, русские и румынки, заходите, ребята!» — говорит один афроамериканец. Почему-то российские журналисты, тайным образом оказавшиеся в этом квартале, не сговариваясь, решили, что «японки» — на самом деле представительницы Китая, «русские» — украинки, а «румынки» — молдаванки.

Уроженец США Билл — редкий белокожий зазывала из Флориды — говорит, что уже 15 лет работает в Токио. «Зачем же тебе работать здесь, мужиков-то на деньги разводить?». Он интересуется для начала, откуда мы (дабы не спугнуть, представляемся жителями Чехии), а потом вдруг выдает: «Ненавижу Америку. И не хочу, чтобы мои дети воспитывались по американским правилам. Деньги, деньги — ничего больше». «А в Японии что, лучше?». Подумав, отвечает: «По крайней мере лучше, чем в Америке».

Заворачиваем в ресторан, где в огромном аквариуме плавает знаменитая смертельно опасная и удивительно вкусная рыба фугу (она же рыба-собака). Яда из ее печени хватает для того, чтобы убить 30 человек, но мы решаем, что нам сегодня повезет, и заказываем блюдо из этой рыбы. Минута — и вместо ужина на тарелке лежат куски белого мяса, дергающиеся в конвульсии. «Можете готовить», — говорят. За столом воцаряется молчание. Лишь потом соображаем, что искусство приготовления заключается лишь в том, чтобы поместить рыбу в тарелку с водой и нажать кнопку, вмонтированную в столик, после чего вода моментально закипает. Три минуты — и рыбу можно есть.

Наутро пересчитываем коллег — все вроде живы. Более того, своим бодрым видом мы выгодно отличаемся от многих спешащих на работу японцев — из-за зимней Олимпиады, большинство соревнований которой заканчивались, когда в Токио была глубокая ночь, поклонники спорта не высыпались. Особый восторг здесь вызывает фигурное катание. «Русские! Отдайте японцам хоть одну медаль!» — это было первое, что сказала менеджер телерадиовещательной корпорации NHK, встречая нашу группу. «Да берите, мы-то не против», — отвечаем. На следующий день японская фигуристка добыла для своей страны первое и единственное золото на Олимпиаде.

Телевидение без рекламы

Когда японцы отвечают на вопрос, кому же принадлежит местная вещательная корпорация NHK, лица у большинства иностранцев вытягиваются. Еще бы: сначала вам сообщают, что это не частная компания. «Государственная?» — «Тоже нет». — «Как же так может быть? Кто владелец-то?!» — «Народ».

Поясним: компания NHK — Японская вещательная корпорация — по своей концепции близка британской BBC: это общественное телевидение, которое не является акционерным обществом. Бросается в глаза полное отсутствие рекламы на телеканалах NHK. Дело в том, что средства на вещание и развитие сети компания получает от подписчиков — это каждая семья, где есть телевизор. Минимальная стоимость подписки на стандартный пакет услуг — 1345 иен (325 рублей) в месяц, а первый контракт с NHK был заключен аж в 1953 году. Правда, как пояснили «Профилю» сотрудники NHK, весьма велика доля зрителей, уклоняющихся от платы за просмотр, — таковых около 30%. Тем не менее пока полученные средства позволяют общественной медиа-империи развиваться. Японцы уверяют, что подобный принцип финансирования делает СМИ независимыми от тех или иных политических либо экономических сил. По этой же причине строго-настрого запрещены пожертвования частных лиц и организаций. Бюджет компании утверждает парламент Японии.

Помимо принципа беспристрастности от российского телевидения NHK отличается тем, что не показывает раненых и убитых, а также секс. Кроме того, признаются местные журналисты, нужно «очень аккуратно» вещать про семью императора, «в противном случае — народ не поймет».

Минус общественного телевидения — более низкие по сравнению с частными компаниями доходы. Многие журналисты, сделав себе имя в NHK, уходят в щедрые частные телекомпании. В 2005/06 финансовом году, закончившемся 31 марта, выручка NHK составит 672,4 млрд. иен ($5,7 млрд.), при том что расходы будут немногим больше — 668,7 млрд. иен. Любопытно, львиная доля затрат — 73% — приходится на производство и трансляцию программ для местного рынка и лишь 1,7% — на зарубежное вещание.

Сейчас в Японии у NHK пять телеканалов (из них три спутниковых) и три радиостанции. Зарубежный зонтичный бренд NHK World объединяет два теле- и один радиоканал. NHK имеет 34 корпункта за пределами Страны восходящего солнца, в том числе три — в России. Вещание ведется на 22 языках.

Техническим достижением в NHK считают организацию цифрового наземного вещания высокой четкости (Hi-Vision, или HDTV). Сейчас 96% программ, транслируемых по основному, неспутниковому каналу корпорации — General TV, и 42% образовательных программ (канал NHK Education) транслируется в формате высокой четкости — 1125 строк на экране вместо стандартных 525.

Пожалуйте взад, граждане

Самое неприятное для меня в поездках за рубеж — возвращение на Родину. Потому что приходится вновь привыкать к хамству. Летевших со мной известных тележурналистов с небес на землю опустили еще в воздухе: «Уберите пристегной ремень с прохода. Как-как, очень просто: взяли и убрали, — ругала бортпроводница до боли знакомого отечественного авиаперевозчика сонных телезвезд НТВ и Первого канала. — А то щас как навернусь тут — вам мало не покажется!». Мелочь, конечно, а неприятно. Накануне же была совсем другая картина. Перемещаясь по Японии на лайнере авиакомпании JAL, мы поинтересовались у местной стюардессы, будет ли видна в иллюминатор гора Фудзи. «Я уточню, подождите, пожалуйста». И вдруг в динамике раздается голос пилота: «Говорит капитан. Дорогие гости, через несколько минут слева по ходу самолета вы сможете увидеть Фудзи-сан. Желаю вам приятного полета». Того, что представители JAL так внимательно отнесутся к нашей просьбе, никто не ожидал. Хотя, может, с точки зрения японцев, наше желание вовсе и не выглядит прихотью. Ведь говорят, увидеть самую высокую гору в Японии — хорошая примета.

Изобрели велосипед

Узнав, что символом японо-российской дружбы японская сторона называет... кладбище русских военнопленных в городе Мацуяме, можно подумать, что у японцев неплохое, хотя и своеобразное, чувство юмора. Когда мы оказались в этом городе, выяснилось: они не шутят.

В 1904 году, во время Русско-японской войны, в Мацуяму были отправлены около 6 тыс. российских военнопленных, большинство из которых впоследствии обменяли на содержавшихся в России японских солдат.

72-летний Тошио Кьёгучи, председатель Общества сохранения могил российских военнопленных, говорит, что занимает свою должность из чистого энтузиазма, по зову сердца. Он не получает денег за то, что каждую весну аккуратно раскрашивает черной краской выгравированные на могильных плитах иероглифы с фамилиями русских военнопленных. По словам Кьёгучи, в начале прошлого века в Мацуяме оказались не совсем обычные русские военнопленные — это были раненые солдаты, а также высокопоставленные военные чины. Всем им, за исключением умерших в плену 98 человек, безусловно, повезло: Мацуяма — фактически курортный город в Японии, славящийся горячими источниками. «Пленных перевозили в вагонах первого и второго класса, — несколько раз с удовольствием повторял г-н Кьёгучи. — Ваши солдаты очень полюбили наши онсены (бани с горячими источниками). А еще они катались на велосипедах и играли в футбол».

Конечно, непросто представить себе раненого солдата, оседлавшего велосипед. Но Кьёгучи настаивал: русские часто устраивали соревнования по езде на велосипедах, и именно благодаря нашим соотечественникам это средство передвижения стало в Стране восходящего солнца столь популярным. «Японцы тогда вдруг осознали, что передвигаться на велосипеде можно быстрее, чем на лошади, и стали активно им пользоваться», — говорит Кьёгучи. Сверкая глазами, председатель Общества сохранения могил российских военнопленных рассказал, что кладбище уже почтил своим присутствием премьер-министр Японии Коидзуми. Теперь г-н Кьёгучи ждет Путина, который в Мацуяму пока не спешит. Возможно, так же, как и мы, президент думает, что не понимает японского юмора.