Архивная публикация 2007 года: "Свободу Гельмуту Шмидту!"
«Мне, бывшему фронтовику, смешно бояться, что американец назовет меня трусом». Немногие немцы могут позволить себе высказать подобное так открыто и с таким чувством собственного достоинства. Гельмут Шмидт, возможно, даже единственный.Экс-бундесканцлер, управлявший страной с 1974 по 1982 год, до сих пор пользуется уважением многих сограждан как мудрый человек. Сын еврейского лавочника, он может позволить себе сослаться на участие в войне и не услышать в ответ «старый нацист». Он может осуждать американские авантюры и не бояться быть обвиненным в политической мягкотелости. Его суждения воспринимаются как взвешенные и обоснованные. В замечании Шмидта о том, что не стоит во всем слепо следовать американцам, ничего необычного, конечно, нет. Так думает и говорит не он один. Но вот публичное заявление, что чеченская война — внутреннее дело России, в Германии могут позволить себе немногие. То есть говорить-то подобное, разумеется, не запрещено, и даже публично — если говорящий достаточно известен, чтобы его мнение попало в газеты. Не запрещено, но и не рекомендуется. В Германии, конечно, существует свобода прессы, и никакой цензуры со стороны государства нет, однако это еще отнюдь не означает, что любое мнение может быть опубликовано. Или что, если его опубликуют, оно будет спокойно воспринято. Человек, открыто говорящий неправильное, должен быть готов к встречной реакции. Одна известная телеведущая недавно убедилась в этом на собственной шкуре. Из-за своих выступлений в защиту традиционных семейных ценностей и утверждений, что не каждая женщина обязана заниматься карьерой и роль матери тоже почетна, она сделала себя врагом немецких феминисток и в прогрессивных кругах прослыла скрытой нацисткой. То есть одного неумного и неосторожного замечания о том, что политика Гитлера в семейных вопросах была совсем неплоха, хватило, чтобы быть уволенной. «Мы же вам говорили!» — торжествовали феминистки. Так что говорить в Германии можно все, что угодно, но вот границы того, что может быть сказано безнаказанно, довольно узки.
Похожим образом обстоит дело с публичной симпатией по отношению к России, или, точнее, с одобрением действий русского правительства. Безусловно, всякий волен превозносить русскую культуру и проявлять симпатию к русским как таковым — мы ведь не националисты! Но вот человек, осмелившийся назвать Путина «безупречным демократом», должен быть готов к гневной отповеди благонравной публики. Даже если его зовут Герхард Шредер и он не последний человек в стране. Дело не в том, что подобное утверждение будет сразу же оспорено — само по себе это вполне в рамках свободы мнений. Дело в том, что блюстители нравственности тут же припишут смельчаку низменные мотивы и постараются уничтожить его как публичное лицо.
Впрочем, Гельмуту Шмидту беспокоиться не о чем. По отношению к нему не работают никакие методы публичной казни, и никакая сторожевая моська до него не допрыгнет.
Второй раз отправить в отставку его не удастся. В 90 лет человеку уже нечего бояться, и если в Германии есть свобода слова, то уж точно для Гельмута Шмидта.
Единственная политически приемлемая точка зрения на тему Чечни звучит в Германии следующим образом: «Наша недавняя история обязывает нас, немцев, вмешиваться, если где-то происходит какая-то несправедливость по отношению к меньшинствам. Немецкое правительство не имеет права ослаблять свои усилия в борьбе за права человека, даже если это невыгодно с экономической или политической точки зрения. Любое другое мнение — цинично».
Удивительным образом эта позиция, являясь, безусловно, господствующей и со всех сторон поддерживаемой, подается как непопулярная, а ее сторонники изображают из себя преследуемых героев. Как будто повсюду сидят одни циники и беспринципные политики, а гуманистов никто никогда не слушает.
Нетерпимое, бездумное большинство, успешно подающее себя как сочувственное, человеколюбивое меньшинство, обречено на успех в публичных спорах. Общественная симпатия всегда на стороне маленьких и слабых, по крайней мере в Германии. И человек, осмеливающийся возразить, должен зваться не иначе как Гельмут Шмидт.
Однако даже слова Шмидта, скорее всего, не приведут к тому, что правительство Германии вдруг развернется в своей политике на 180 градусов и возведет принцип невмешательства во внутренние дела в абсолют. Свобода говорить, что думаешь, чаще всего привилегия шутов.
«Мне, бывшему фронтовику, смешно бояться, что американец назовет меня трусом». Немногие немцы могут позволить себе высказать подобное так открыто и с таким чувством собственного достоинства. Гельмут Шмидт, возможно, даже единственный.Экс-бундесканцлер, управлявший страной с 1974 по 1982 год, до сих пор пользуется уважением многих сограждан как мудрый человек. Сын еврейского лавочника, он может позволить себе сослаться на участие в войне и не услышать в ответ «старый нацист». Он может осуждать американские авантюры и не бояться быть обвиненным в политической мягкотелости. Его суждения воспринимаются как взвешенные и обоснованные. В замечании Шмидта о том, что не стоит во всем слепо следовать американцам, ничего необычного, конечно, нет. Так думает и говорит не он один. Но вот публичное заявление, что чеченская война — внутреннее дело России, в Германии могут позволить себе немногие. То есть говорить-то подобное, разумеется, не запрещено, и даже публично — если говорящий достаточно известен, чтобы его мнение попало в газеты. Не запрещено, но и не рекомендуется. В Германии, конечно, существует свобода прессы, и никакой цензуры со стороны государства нет, однако это еще отнюдь не означает, что любое мнение может быть опубликовано. Или что, если его опубликуют, оно будет спокойно воспринято. Человек, открыто говорящий неправильное, должен быть готов к встречной реакции. Одна известная телеведущая недавно убедилась в этом на собственной шкуре. Из-за своих выступлений в защиту традиционных семейных ценностей и утверждений, что не каждая женщина обязана заниматься карьерой и роль матери тоже почетна, она сделала себя врагом немецких феминисток и в прогрессивных кругах прослыла скрытой нацисткой. То есть одного неумного и неосторожного замечания о том, что политика Гитлера в семейных вопросах была совсем неплоха, хватило, чтобы быть уволенной. «Мы же вам говорили!» — торжествовали феминистки. Так что говорить в Германии можно все, что угодно, но вот границы того, что может быть сказано безнаказанно, довольно узки.
Похожим образом обстоит дело с публичной симпатией по отношению к России, или, точнее, с одобрением действий русского правительства. Безусловно, всякий волен превозносить русскую культуру и проявлять симпатию к русским как таковым — мы ведь не националисты! Но вот человек, осмелившийся назвать Путина «безупречным демократом», должен быть готов к гневной отповеди благонравной публики. Даже если его зовут Герхард Шредер и он не последний человек в стране. Дело не в том, что подобное утверждение будет сразу же оспорено — само по себе это вполне в рамках свободы мнений. Дело в том, что блюстители нравственности тут же припишут смельчаку низменные мотивы и постараются уничтожить его как публичное лицо.
Впрочем, Гельмуту Шмидту беспокоиться не о чем. По отношению к нему не работают никакие методы публичной казни, и никакая сторожевая моська до него не допрыгнет.
Второй раз отправить в отставку его не удастся. В 90 лет человеку уже нечего бояться, и если в Германии есть свобода слова, то уж точно для Гельмута Шмидта.
Единственная политически приемлемая точка зрения на тему Чечни звучит в Германии следующим образом: «Наша недавняя история обязывает нас, немцев, вмешиваться, если где-то происходит какая-то несправедливость по отношению к меньшинствам. Немецкое правительство не имеет права ослаблять свои усилия в борьбе за права человека, даже если это невыгодно с экономической или политической точки зрения. Любое другое мнение — цинично».
Удивительным образом эта позиция, являясь, безусловно, господствующей и со всех сторон поддерживаемой, подается как непопулярная, а ее сторонники изображают из себя преследуемых героев. Как будто повсюду сидят одни циники и беспринципные политики, а гуманистов никто никогда не слушает.
Нетерпимое, бездумное большинство, успешно подающее себя как сочувственное, человеколюбивое меньшинство, обречено на успех в публичных спорах. Общественная симпатия всегда на стороне маленьких и слабых, по крайней мере в Германии. И человек, осмеливающийся возразить, должен зваться не иначе как Гельмут Шмидт.
Однако даже слова Шмидта, скорее всего, не приведут к тому, что правительство Германии вдруг развернется в своей политике на 180 градусов и возведет принцип невмешательства во внутренние дела в абсолют. Свобода говорить, что думаешь, чаще всего привилегия шутов.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
