Архивная публикация 2004 года: "Теноры на конвейере"

Галантерейный ухажер с липким взглядом, сладким голосом и пивным животиком - архетип оперного тенора, душки и любимца дам, с течением времени особо не менялся. До тех пор пока не появился Пласидо Доминго, в корне изменивший представление о том, что может и что умеет делать тенор.По неофициальной статистике, тенор - самый востребованный в оперных театрах мира голос. Это не значит, что тенора встречаются в природе реже, чем, скажем, сопрано или басы, однако найти хорошего лирического тенора (не путать с характерным тенором - этих на всех пяти континентах пруд пруди) для любого оперного театра - проблема номер один. Оперы Верди, Пуччини, Леонкавалло составляют основу репертуара любого театра, а для публики одна из главных изюминок этих шедевров заключается именно в теноровых партиях. История теноров в опере не менее богата, чем собственно история самого жанра, - она изобилует своими легендами и мифами, у нее свои герои и антигерои, свои законы и свои предрассудки.

Главная легенда состоит в том, что каждое поколение теноров объявляется абсолютно неповторимым и последним. Когда со сцены уходили великие Карузо и Джильи, только ленивый не кричал с газетных полос об эпохе заката оперы. Четверть века спустя, в пору последних спектаклей Карло Бергонци и Франко Корелли, эксперты и любители утверждали, что итальянские боги не оставят после себя достойных наследников. Все оказалось не более чем сентиментальным преувеличением - следующее поколение теноров было представлено одним толстым бородатым итальянцем и двумя его соседями из дружественной Испании. Их имена всем известны: Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррерас.

Сейчас в истории оперы мы опять наблюдаем смену поколений. Москва, которой не особо везет на оперных звезд в самом расцвете сил, регулярно лакомится как раз легендами пенсионного возраста. От пожилого Хосе Каррераса осведомленная о его слабом здоровье столичная публика, в принципе, не ожидала никаких вокальных подвигов: появившись пару лет назад в Государственном Кремлевском дворце, он тихим голосом спел несколько испанских песен и был таков. Гораздо печальнее сложилась ситуация с Лучано Паваротти, чье прощание с московскими поклонниками было обставлено с роскошью правительственных похорон времен застоя: певец определенно не владел голосом, переходя на полушепот и мелодекламацию и цепляясь за спасительный микрофон. В случае с Пласидо Доминго, который пока не объявляет о завершении карьеры (и даже не собирается), ожидается принципиально иное зрелище: он единственный из трех теноров сохранил блестящую вокальную форму и помимо благотворительных и социально значимых мероприятий регулярно появляется и на оперной сцене, и на концертной эстраде. Секрет долголетия и его всевозрастающей популярности кроется не только в умении правильно распоряжаться своим голосом, но, видимо, и в том, что Доминго единственный из своих коллег рискнул выйти за рамки привычного амплуа.

На протяжении своей долгой карьеры Доминго привлекал всеобщее внимание не только красотой тембра и мужественной внешностью (никакого налета приторности), но и здоровым любопытством, заставлявшим его обращаться к самому разному репертуару. Он стал едва ли не первым тенором итальянской выучки, рискнувшим спеть Вагнера, и если сначала от этой новости лихорадило даже самых преданных поклонников Доминго, то через несколько лет он уже воспринимался как один из лучших вагнеровских певцов своего поколения и стал регулярно наведываться в вагнеровскую Мекку, на фестиваль в Байройт. Еще один эксперимент над своим голосом был поставлен несколько лет назад в лондонском Ковент-Гардене, где Доминго исполнял ни много ни мало Германа в "Пиковой даме", тщательно выпевая русский текст, чем немало поразил своих русских коллег. Все, за что берется Доминго, он делает максимально качественно, не позволяя себе халтуры, - свойство, достаточно редкое для людей, которым по статусу уже совершенно не обязательно ориентироваться на какие-либо стандарты. Именно поэтому у публики, купившей недешевые билеты на концерт певца в Московском Международном доме музыки 10 марта, есть определенные шансы услышать достойного уровня гала-концерт, а не микрофонный суррогат, как в случае с Паваротти и Каррерасом.

Что же до очередного заката теноров, то волноваться не стоит: своей очереди в легенды выжидают Рамон Варгас, Марчелло Альварес, Роландо Виллазон, Фабио Армильято, Хосе Кура и Джозеф Калейя. Хотя всем им, несмотря на немалые заслуги, понадобится много лет, чтобы достичь того, чего достиг Пласидо Доминго.

Александр Гафин: "Пугачева в Тамбове, или Песни прошлых лет" "Профиль": Как вы думаете, какой смысл ходить на концерт, где давно известная звезда поет самые попсовые оперные хиты? Александр Гафин: В таких городах, как Лондон, например, слишком взыскательная публика и критика. Там критика может сделать все, что захочет, с любым исполнителем независимо от его ранга. Тамошняя публика так взыскательна, потому что происходит огромное количество всего, - она может выбирать. А Россия - это страна третьего мира. Доминго, в отличие от Паваротти и Каррераса, все еще в хорошей форме, поет в Ковент-Гардене, например. Хотя это уже осколки великой славы, но посмотреть на него "вживую" желающих немало. "П.".: Может быть, чем устраивать концерты по такому провинциальному принципу, лучше какую-то другую стратегию применять? Или московская публика к этому еще не готова? А.Г.: Моя позиция - воспитывать вкус публики. Осторожно, не отпугивая ее. Нужно приглашать хорошие оперные труппы, которые показывали бы хорошие полноценные спектакли - для того, чтобы было с чем сравнивать. Только так мы научимся понимать, что хорошо, что плохо. Иначе всю жизнь будем считать хорошим тенором Баскова. А подобные концерты - это попурри: от народных песен до итальянской оперы. Набор расхожих хитов. Это такие залетные гастролеры. Такой провинциальный чес - Пугачева в Тамбове. Песни прошлых лет. "П.": Но концерт с такими ценами на билеты предназначен для элиты и подается как нечто исключительное и особое. А.Г.: Публика, к сожалению, не избалована именами, она знает только Паваротти и еще два-три имени - и все. "П.": Но тут эта самая элита выставляется в самом нелепом виде: все с пафосом, облачившись в смокинги и брильянты, идут смотреть кого-то вышедшего давно в тираж. А.Г.: Но у нас "обуржуазивание" общества началось совсем недавно. Шесть лет назад люди еще ходили в малиновых пиджаках, а сейчас разбираются в изысканных винах. "П.": Да, но они и тогда знали только Паваротти, и сейчас. То есть в этом отношении ничего не изменилось. А.Г.: Увы. Действительно нелепо за две тысячи долларов покупать билеты на Паваротти. За эти деньги можно слетать на прекрасный спектакль с реальными "звездами", провести потрясающий уик-энд - в любом оперном театре мира. Это так же нелепо, как в Куршевеле покупать ризотто на 300 евро.