10.10.2011 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2011 года: "Территория несвободы"

Современное российское кино - это зеркало российской действительности. Советское кино превратилось не просто в российское, а в "новорусское" - бесповоротно коммерческое. Это не хорошо и не плохо, но это факт, и в этом огромная вина телевидения. Телевидение пытается получить как можно более простую и быструю реакцию - время для них дорого. То есть ты должен закричать "ура!", обрадоваться, возненавидеть за считаные секунды. В конечном счете из человека пытаются сделать что-то вроде лабораторной лягушки. Подводят к ней ток, и лапка сокращается. Думаю, люди уже устали от того, что к ним пытаются "подвести электричество", чтобы вызвать у них какую-то стандартную запрограммированную реакцию. Это делает реклама. Это делают молодежные передачи. Это делает "Комеди клаб". Это все больше и больше делают фильмы.
Обратите внимание, какие фильмы сейчас пользуются успехом у молодых людей. Мне кажется, большинство не способно уследить за историей длиной в полтора-два часа. Там есть сюжет. Там есть линия. Там надо хоть что-то понять, не спеша подумать, рассказать. Поэтому такие фильмы, как, например, "Елки" или "Яйца" от "Комеди клаб", распадаются на трех-пятиминутные скетчи. Вот она - единица восприятия.
Но возможен и абсолютно другой тип разговора, другой тип обращения, когда человеку говорят: "Мы от тебя ничего не хотим. Наоборот, это ты входи в наш мир и испытай что-то, чего ты, может быть, не знал и не испытывал". И это вызывает благодарность. Именно с этим, по-видимому, и связан успех фильма "Подстрочник", который я не могу до конца ни осмыслить, ни понять и который был для меня, конечно, неожиданным. Как будто люди изголодались. Они бросились на этот фильм. Что-то в нем было такое, что вообще ушло из нашей жизни.
На самом деле люди лучше, чем о себе думают. Наверное, люди сами не понимают, что в действительности они лучше, чем кажутся. Под скафандром внешнего цинизма, хамства, бесконечной материальной заинтересованности, похоже, спрятаны души, какие-то внутренние человечки, которым, видимо, стыдно быть добрыми и хорошими. Стыдно быть нормальными, человеческими. Стыдно иметь идеалы. Я не знаю, проводились ли на эту тему какие-то исследования или нет. Но это как-то по-другому ставит вопрос о нашем обществе.
Художник не может изменить положения вещей. Художник может лишь говорить о том, что болит. Говорить о том, на что он обращает внимание. Художник - это колокол. Колокол пожар не потушит. Он может только людей собрать. И в этом смысле художник не в состоянии сделать так, чтобы нравственность перестала быть стыдной. Мы в мире, где вообще нет ни низа, ни верха, ни правды, ни лжи. И это, конечно, ужасно и губительно.
Каждый фильм - это мир. Мы же не инсценируем диалоги. Камера туда - и он сказал, камера сюда - и он ответил. Нужно создать некий мир. Когда я делаю фильм, я пытаюсь создать мир, в котором должны жить люди. Тогда достигается правда. И есть слова, которые, к примеру, в мире "Острова" или в мире "Грозного" звучали бы чудовищно фальшиво. В "Царе" мне было сложно, например, уйти от архаизмов. Есть чистота языка, которая соответствует внутреннему миру.
У нас мир запутанный, хаотический и одновременно простой. Он простой почти до биологического состояния. Кто сильный, тот сожрал слабого. Понимаете? Мир даже не больших животных, а мелких. Мир лягушек и хорьков. Этому миру не нужны сложные слова и сложные чувства. Их нет и в новом российском кино. А ведь оно зеркало российской действительности. Язык упрощается и меняется. В том числе и русский язык, который всегда был выходом свободы в несвободном государстве.
Язык каждый раз описывает мир, который его окружает. Россия никогда не была свободным государством, но свобода шла через язык. Почему так велико было слово? Пушкин, Толстой... Потому что слово было территорией свободы. А сейчас слово территорией свободы быть перестало, как и новое российское кино.