Архивная публикация 2010 года: "ТРАГЕДИЯ СТРАТЕГИЙ"

Главный урок "Стратегии-2010" состоит в том, что, если план реализуется только на треть, это означает, что осуществился совсем другой план. Всем была хороша "Стратегия-2010". Вот только действительность подкачала: оказалась гораздо менее красивой, чем на бумаге. И шансы на то, что "Стратегия-2020" сумеет избежать участи своей предшественницы, стремятся к нулю - дело даже не в кризисе, который вносит "поправки" в любые стратегии, а в отсутствии новых инструментов для достижения новых целей.

36,6! КТО БОЛЬШЕ?
Первого июня нынешний и бывший руководители Центра стратегических разработок, Михаил Дмитриев и Герман Греф, вместе с вице-премьером Алексеем Кудриным и представителями научного сообщества подводили итоги реализации "Стратегии-2010". Возможно, именно присутствие Кудрина, сумевшего незадолго до этого убедить правительство впредь оценивать свою работу в зависимости от количественной меры приближения к поставленным целям (см. "Профиль" №20, 2010), подвигло присутствующих к смелым, если не сказать шаржированным, выводам. Михаил Дмитриев и Алексей Юртаев из ЦСР оценили степень реализации "Стратегии-2010" в 36%, Герман Греф округ-лил до 40%.
Автошарж в том, что, если написанная стратегия выполнена на треть с небольшим, значит, на деле реализована совсем другая стратегия. Пример из истории: Никита Хрущев, как известно, ставил стратегическую цель - построить в СССР коммунизм к началу 1980-х годов. В принципе, абстрагируясь от изначальной утопичности, можно посчитать процент реализации его стратегии, отталкиваясь от того, что в начале 1960-х в расширении общественных фондов потребления (развитие бесплатного предоставления жилья, услуг здравоохранения и образования) видели шаги к коммунизму, но совершенно очевидно, что к 1980 году реализовывалась совсем другая стратегия.
То же самое произошло и со "Стратегией-2010". Она задумывалась как база развития здорового начала реформаторских преобразований 1990-х. Речь шла, например, о реформе естественных монополий, в основе которых отделение "естественно-монопольной" составляющей (сети в электроэнергетике, труба "Газпрома", железные дороги), остающейся в руках государства, от того, что должно быть передано частному капиталу (электростанции, газодобыча, подвижной состав). Ставились и задачи, выходящие за рамки прерогатив исполнительной власти. Центральная среди них - укрепление независимости суда. Герман Греф с самого начала избегал определения предлагаемых реформ как либеральных, его позиция была подчеркнуто прагматичной: дело не в идеологии, а в эффективности. Тем не менее суть "Стратегии-2010" именно в просвещенном либерализме. О чем ярко свидетельствует главная из ее реализованных экономических реформ - введение плоской шкалы подоходного налога в 13%. Стоит напомнить: в апреле 2009 года, выступая в Думе, Владимир Путин заявил, что со времени введения плоской шкалы поступления в бюджет от налога выросли в 12 раз: "Весь мир нам завидует. Я знаю, что говорю". В этом с Путиным (редкий случай) полностью согласен либерал Евгений Ясин.
В остальном в нулевые реформам была дана команда: "Кругом!" Произошла экспансия государства во всех сферах, включая в первую очередь экономику, суть стратегии изменилась кардинально. И в этом ничего не меняет тот факт, что задача удвоения ВВП была выполнена, как и задача оздоровления государственных финансов. Наоборот, именно выполнение этих задач и способствовало развороту стратегического курса, потому что в основе и экономического роста, и бюджетного профицита лежал постоянный рост мировых цен на нефть, а не развитие структуры российской экономики, без чего невозможен рост ее собственных достижений. Власть, купаясь в незаработанных деньгах, впала в иллюзию, что все в ее руках.

РУЧНАЯ СТРАТЕГИЯ
Кризис иллюзии разрушил, но "Стра-тегия-2020" писалась в их плену. "Концепция долгосрочного социально-эко-номического развития", утвержденная распоряжением правительства 17 но-ября 2008 года ("Стратегия-2010" так и осталась на партизанском положении), не проходит мимо мирового экономического кризиса, но относится к нему свысока: "Экономика защищена от внешних шоковых воздействий международными резервными активами Российской Федерации". Ее основное содержание - это вызовы, с которыми придется столкнуться России, и формулировка приоритетных направлений развития. Но на вопрос, каков механизм решения поставленных задач, Концепция или вовсе не отвечает, или ограничивает свой ответ исключительно сферой, на которую распространяется "принятие бюджетных решений, в первую очередь в рамках программно-целевого подхода". В Концепции четко сказано: налоговая реформа уже "проведена", "пакет законов о земельной и судебной реформе принят", приняты и "меры по снижению административной нагрузки на малый бизнес". Получается, стимулы для того, чтобы частный бизнес затеял инновационный проект, появляются, только если этот проект сумеет вписаться в ту или иную госпрограмму или оказаться под крылом госкорпорации. Другими словами, провозглашая инновационно-модернизационные цели (в Концепции, кстати, модернизация почти не упоминается, Дмитрий Медведев поднял ее на щит позже), государство оставляет за собой право определять, какой проект им соответствует, а какой нет.
Налицо инерция, хотя новые стратегии для того и принимаются, чтобы инерцию переломить. Если нереализованный курс "Стратегии-2010" - это продолжение структурных реформ, то курс "Стратегии-2020" - продолжение практики ручного регулирования, которое теперь распространяется и на модернизацию. Но такая стратегия даже теоретически имеет шансы на реализацию, только если государство располагает достаточными средствами для того, чтобы сеть поддержки модернизационных начинаний была достаточно широка. Однако главный тренд госрасходов - сокращение, а не увеличение госинвестиций.
Значит, роль государства ограничи-вается точечными инновационно-мо-дернизационными вкраплениями. Это подтверждают планы создания иннограда в Сколково или международного финансового центра в Москве. Что характерно и саморазоблачительно, главный инструмент решения этой задачи - придание создаваемым очагам новой экономики фактически статуса экстерриториальности. То есть государство расписывается в том, что к модернизации не готово. Тогда не лучше ли доверить это дело бизнесу?