Архивная публикация 2004 года: "Украина по-американски"

То, что происходило в октябре-ноябре 2004 г. сначала в Абхазии, затем на Украине, а потом и в Соединенных Штатах, свидетельствовало, что демократическое волеизъявление может стать серьезным фактором раскола общества, особенно в странах, где еще нет устоявшихся традиций народовластия. В результате выборов в Абхазии и, особенно, на Украине число голосов, подан­ных за двух основных кандидатов, оказалось практически равным, что немедленно породило взаимные обвинения в нарушении избирательных процедур и создало в обществе серьезные предпосылки для политической дестабилизацииНа протяжении нынешней осени демократические процессы вновь оказались в центре внимания большей части российских политологов и значительного числа наших соотечественников, причем причиной тому были не ограничения демократии, а, напротив, череда выборов, которые всегда и всюду воспринимаются как ее высшее проявление. Однако то, что происходило в октябреноябре 2004 г. сначала в Абхазии, затем на Украине, а потом и в Соединенных Штатах, свидетельствовало, что демократическое волеизъявление может стать серьезным фактором раскола общества, особенно в странах, где еще нет устоявшихся традиций народовластия.

В результате выборов в Абхазии и, особенно, на Украине число голосов, поданных за двух основных кандидатов, оказалось практически равным, что немедленно породило взаимные обвинения в нарушении избирательных процедур и создало в обществе серьезные предпосылки политической дестабилизации. Абхазский случай выглядит особенно драматичным, а последовавшие за выборами действия как обоих претендентов, так и действующего президента республики В.Ардзинбы – выходящими за рамки цивилизованного политического процесса. Ситуация на Украине, внешне более сдержанная, может, однако, привести к гораздо более опасным последствиям, так как голосование выявило резкое размежевание - если не сказать раскол - страны на две более или менее равных части. При этом если в Абхазии население сплочено внешней угрозой (реальной или воображаемой), то на Украине, напротив, оно разобщено радикально различающейся оценкой угроз, путей развития страны и ее потенциальных союзников.

Так или иначе, осенью 2004 г. Абхазия и Украина на протяжении продолжительного периода оставались обществами, в глазах значительной части населения которых легитимность власти выглядела далеко не очевидной. Похожая картина наблюдалась и в Соединенных Штатах в конце 2000 г., причем многие наблюдатели предвкушали возможность ее повторения и в ноябре 2004 г. Однако выборы в США показали, что американцы успешно вышли в этом году из ситуации относительно равной предвыборной борьбы, и итоги упорной борьбы между Дж.Бушем и Дж.Керри заслуживают того, чтобы быть учтенными – по крайней мере, в украинском случае.

Начнем с общего, самого поверхностного, впечатления. По итогам выборов, прошедших на Украине 31 октября, а в США 2 ноября, не только избиратели обеих стран, но и сами страны оказались разделенными. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на карту предпочтений избирателей. В Соединенных Штатах демократы победили на всем западном побережье и в штатах северовостока, где население в целом более образовано и либерально, а число иммигрантов традиционно выше, чем в остальных штатах; напротив, республиканцы выиграли выборы в центральной части и на юге страны, где преобладают консервативные настроения. Характерно, что границы между "зонами влияния" основных партий выглядели как абсолютные, т.е. в каждой из "зон" отсутствовали анклавы, в которых победили бы оппоненты партии-лидера.

Аналогичную картину мы наблюдаем и на Украине, с той лишь разницей, что здесь симпатии избирателей оказались еще более жестко различающимися, и страна разделилась не на три, а всего на две "зоны" – сторонников либерала В.Ющенко и государственника В.Януковича. И здесь мы наблюдаем те же абсолютные границы между "зонами", без каких бы то ни было анклавов. Однако между двумя случаями существуют и заметные различия.

Первое из них заключено, на наш взгляд, в жесткости противостояния. Если в США лишь в 9 штатах и округе Колумбия, т.е. в 10 из 51 (или в 19,6%) "субъектов" федерации победитель набрал 60% и более голосов избирателей, то на Украине такая ситуация наблюдалась уже в 11 из 27 (или в 40,7%) регионов. Если в США в границах этих штатов проживало лишь 24,2 млн. человек, или 8,3% населения страны, то на Украине – 20,7 млн. человек, или 42,8% населения. На регионы, где разрыв между кандидатами составлял 30% и более голосов, пришлось 3,4% населения США и 81,3% (!) населения Украины. И напротив, в штатах, в которых разрыв между кандидатами не превышал 4,5% голосов, проживает 56,3 млн., или 19,3% граждан США; на Украине же по итогам первого тура выборов областей, в которых разница полученных претендентами на президентский пост голосов была бы такой незначительной, просто не было (!).

Второе связано со стратегией предвыборной борьбы, обусловленной особенностями принятых в той и другой стране избирательных систем. На Украине кандидату требуется набрать максимально возможное число голосов, вне зависимости от их территориального распределения. В США претенденту необходимо заручиться поддержкой определенного числа выборщиков, т.е. победить по возможности в наибольшем числе штатов. Поэтому в первом случае победу может принести простая мобилизация сторонников того или иного кандидата в его "вотчинах", тогда как во втором такая стратегия практически бессмысленна, так как вне зависимости от того, с каким отрывом побеждает кандидат в том или ином штате, ему достаются голоса всех выборщиков данного штата. Следствием в первом случае выступает большее единство каждой из областей, лишь подчеркивающее "раздвоенность" страны, а во втором – мелкие расколы внутри отдельных штатов, не угрожающие, однако, единству государства.

Эти две отличительных черты украинских и американских выборов неразрывно связаны и, по сути, обусловливают друг друга. В США основное внимание кандидатов привлекают "неопределившиеся" штаты, каких накануне выборов 2 ноября насчитывалось девять. Ведя кампанию в этих штатах, каждый из претендентов объективно вынужден учитывать серьезную поддержку жителями своего оппонента, и потому не допускать резких высказываний, в максимально возможной степени разъяснять избирателю собственную позицию, и находить в программе противника изъяны, прежде не выглядевшие очевидными. Напротив, на Украине кандидаты предпочитали проводить больше времени в регионах, где поддержка избирателями их программ была и без того высока, стремясь экзальтировать народ ради обеспечения высокой явки своих сторонников; при этом основными приемами ведения борьбы были голословные обвинения противников, грязная пропаганда и запугивание граждан перспективой успеха "нежеланного" им кандидата.

На поверхности эти различия привели к тому, что кампании оказались несопоставимы по степени их основательности и воздействия на умы (а не чувства) избирателей. Хотя лично мне более симпатичен В.Ющенко, я не могу не признать, что его лозунги, типа "Мoжемо!.." и "Пора!", выглядят не намного более содержательными, чем интригующие слова "Потому что...", каллиграфическим почерком выведенные на плакатах В.Януковича. И хотя я не симпатизирую Дж.Бушу, я должен отметить, что 185-страничная программа республиканцев написана не менее убедительно, чем 250-страничный "Наш план для Америки", представлявший собой предвыборную платформу команды Дж.Керри; при этом ни с тем, ни с другим не могут даже сравниваться "программы" В.Януковича или В.Ющенко, по вполне понятным причинам умещающиеся на одной листовке. При этом нет смысла напоминать, что даже образованный и просвещенный избиратель неизбежно затруднится с окончательным выбором, будучи лишен, как это произошло на Украине, возможности наблюдать прямую дискуссию кандидатов, ибо ничто иное не порождает более адекватного впечатления об интеллектуальных и человеческих качествах претендентов. Все эти отличия можно продолжать перечислять.

Конечно, трудно сегодня сразу предложить некую оптимальную модель избирательного законодательства, которая позволила бы украинским гражданам избирать президента, легитимность которого не подвергалась бы никаким сомнениям. И, тем не менее, начинать думать в этом направлении пора. Начнем с того, что смоделируем итоги первого тура выборов на Украине, проводись они по методике, принятой в Соединенных Штатах.

США разделены на 50 штатов и округ Колумбия, существенно отличающиеся друг от друга по численности населения (от 501 тыс. человек в Вайоминге до 35,5 млн. в Калифорнии). Каждый из них направляет в т. н. коллегии выборщиков несколько своих представителей – от 3 до 55. Точное количество представителей зависит от числа жителей штата, однако данная зависимость не является (да и не может быть) прямо пропорциональной. Федеральная структура Соединенных Штатов предполагает двухпалатный парламент, состоящий из Сената, куда избираются по 2 представителя от каждого штата и Палаты представителей, члены которой избираются по округам, чьи границы определяются численностью населения. Так как каждый штат должен быть представлен в Палате хотя бы одним депутатом, то и минимальное число выборщиков от штата равняется трем. Округ Колумбия, хотя и не имеет представительства ни в Сенате, ни в Палате представителей, с 1956 г. также направляет в коллегию выборщиков трех человек. Таким образом, численный состав коллегии равняется 538, что соответствует 100 сенаторам, 435 членам Палаты и трем делегатам от столичного округа.

Если принять подобный подход, оказывается, что на каждую административную единицу приходится 2 выборщика, а дополнительно – еще по 1 выборщику на 665,5 тыс. человек. Проблемы возникают лишь в небольших штатах, численность населения которых не превышает 1 млн. человек – все они (от Вайоминга с 501 тыс. жителей до Монтаны с 918 тыс.) представлены каждый тремя выборщиками, тогда как РодАйленд с населением в 1,076 млн. человек – уже четырьмя. Таким образом, имеет место определенное overrepresentation малых штатов.

Попробуем перенести этот подход на Украину. Согласно ныне принятому административному делению, страна состоит из 26 сравнимых по численности населения территориальных образований и гор. Севастополя (будем считать его аналогом округа Колумбия). Население Украины (48 млн. человек) в шесть раз меньше американского (290 млн. человек), а число "субъектов" – в два раза (27 против 51). Таким образом, чтобы соблюсти пропорциональность представительства, каждый "субъект" Украины должен направить в "коллегию" двух делегатов и еще по одному представителю от каждых 665,5 : 6 х 2 = 222 тыс. человек. В таком случае сос­тав "украинской" коллегии выглядел бы следующим образом:

Согласно обнародованным данным, в первом туре выборов президента Украины 31 октября 2004 г. В.Ющенко одержал победу в 17 регионах (обозначены оранжевым цветом), а В.Янукович – в 10 (обозначены голубым). Простой подсчет свидетельствует о том, что при американской системе В.Ющенко получил бы 147 голосов выборщиков против 124, поданных за В.Януковича и был бы избран президентом страны. Даже если бы учитывались только голоса выборщиков "от населения" отдельных регионов (всего 217), то победа В.Ющенко также не вызывала бы сомнения – правда, уже со "счетом" 113:104.

Разумеется, уместно возражение: Украина, в отличие от США, является не федеративным, а унитарным государством, и подобная американской система представительства здесь вряд ли применима. Возможно, это и так, но есть еще и реальность, которую нельзя не принимать в расчет. Реальность же эта такова: Украина не переживет итоги выборов 21 ноября, какими бы они ни были так же безболезненно, как Сое­диненные Штаты пережили выборы 2000 года. И никакими высокими целями нельзя оправдать раскол страны, который может стать практически предрешенным в случае, если представители ныне правящего режима все же удержатся у власти.

Политическое развитие Украины в 1991-2004 гг. можно уподобить своеобразному маятнику. В 1994 г. прозападно настроенный Л.Кравчук проиграл президентские выборы Л.Кучме, и этот выбор был принят страной. В 1999 г. Л.Кучма в борьбе против коммуниста П.Симоненко был переизбран, выступая уже как "прозападный" лидер. В то время многие аналитики начали склоняться к мнению, что различия между западом и востоком страны постепенно преодолеваются, и уже не будут оказывать определяющего воздействия на политическую жизнь. Однако сегодня все изменилось. По мере расширения Европейского союза и явственного разворота России "назад в будущее" выбор между моделью коррумпированного государственного капитализма и либеральной экономикой снова стал выбором между востоком и западом Украины. И в этих условиях у Украины нет иного выбора, кроме создания более сложной политической модели, системы, которая позволяла бы передавать власть "с востока на запад" и обратно, но при этом обладала бы необходимыми сдержками и противовесами, не позволяющими стране выйти из равновесия. Одним из вариантов подобной системы – фантастическим, конечно – и является "перестройка" украинской избирательной системы на американский лад.

Сегодня и в России часто слышатся голоса, предупреждающие о том, что наша страна еще "не готова к демократии". Мне сложно согласиться с подобным утверждением. Любое человеческое сообщество в любой момент его развития вполне готово к демократии. Проблема заключается лишь в том, что последствия применения демократических принципов и процедур могут существенно отличаться от того идеала, который зачастую ассоциируется с демократическим правлением. Народное собрание в Афинах демократически приговорило к смерти Сократа. Население Саудовской Аравии сегодня вполне демократическими методами привело бы к власти лидеров АльКаиды, если бы представители правящей династии решились предоставить своим подданным право голоса. И для того, чтобы подобные последствия не становились правилом, необходима не сильная "вертикаль" власти, а своего рода "контрдемократия", т. е. та же самая демократическая процедура, порождающая "волны", способные гасить цунами всенародного волеизъявления. Именно тогда в зоне, где взаимодействие этих волн породит относительные спокойствие и толерантность, начнут вызревать элементы республиканизма, проявятся сила и значение законов и правил, и сложится механизм сдержек и противовес­ов подлинного народовластия. Тогда споры американских кандидатов будут ре­­шаться без вовлечения Верховного суда, господа Р.Хаджимба и С.Багапш смогут встречаться не только в России, но и в Абхазии, а судьбы украинской избирательной кампании будут решаться в Днепропетровске и Полтаве, а не в Вашингтоне и Москве.

Иноземцев Владислав Леонидович – доктор экономических наук, научный руководитель Це­н­тра исследований постиндустриального общества, главный редактор журнала "Свобод­ная мысль–XXI".