Архивная публикация 2011 года: "Уронили в речку мячик"

Неповторимая и легендарная пелевинская голова, похоже, превратилась в филиал прохановской газеты "Завтра". Итак, после столетий потрясений и катаклизмов мир поделен на две неравные части: на земле, в грязи и невежестве, копошится многочисленное и малограмотное население Уркаинского Уркаганата, а над ними парит шар Бизантиума - нечто вроде свифтовской Лапуты, но технологически более продвинутой. Обитатели "нижнего мира" (урки, они же орки) звероваты, пьют, выражаются сплошь матом, смотрят по ящику древние фильмы, ненавидят небожителей и мечтают влиться в их ряды. "Верхние" купаются в достижениях робототехники и интеллектроники, практикуют всевозможные виды сексуальных перверсий и относятся к тем, кто внизу, как к стаду.
Иногда небесное меньшинство, заскучав от праздности и сытости, ведет показательные войны с нижним большинством; гибнут орки, а обитатели Бизантиума, живые и невредимые, следят за битвами на трехмерных телеэкранах. Все войнушечки, разумеется, организованы и оплачены кинокомпаниями, а операторы летучих камер, оснащенных мощным высокоточным оружием, в нужное время и в нужном месте сами устраивают casus belli. Роман написан от лица одного из таких летчиков-налетчиков Дамилолы Карпова - тот управляет своей смертоносной камерой дистанционно из дома, не вставая с дивана, и отвлекается лишь для того, чтобы вкусно пожрать и позабавиться с очень сексуальной куклой-андроидом. А потом снова в бой...
Уже с середины "S.N.U.F.F." начинаешь нетерпеливо пролистывать. И не потому, что длинно, а потому, что лихорадочно ищешь хотя бы что-то новое. Но не находишь. Оставив в стороне "фантастико-лирическую" линию романа (идея об андроиде, переигравшем самодовольного представителя вида homo sapiens, - седьмая вода на азимовском киселе) и очистив от шелухи главный сюжетообразующий посыл, видишь, что он-то целиком взят у Голливуда, притом не в полемических целях, а в сугубо прикладных.
Идею о том, что трансляторам дурных новостей куда выгоднее не гоняться за мировыми катастрофами, но самим их организовывать, еще в 1997 году вынашивал антигерой "бондовского" фильма "Завтра не умрет никогда"(Tomorrow Never Dies) режиссера Роджера Споттисвуда. Про игрушечную победоносную войну - гибрид новостей с художественным кино - в том же году с блеском рассказал Барри Левинсон, постановщик картины "Хвост виляет собакой" (Wag the Dog). У киношной сцены с девочкой есть в книге Пелевина близкий аналог - эпизод с юной Хлоей, которую оставили на пути кортежа. Раньше писатель мог позаимствовать у Голливуда кое-что по мелочи, однако был самостоятелен в главном. Теперь же вместо щегольского пелевинского haute couture читатель получил pret-a-porter, скроенное по чужим лекалам и кое-как, на живую нитку пригнанное к нашим идеологическим граблям.
Концептуальная вторичность - не единственная проблема романа. Пелевин, когда-то почти невозмутимый, в новой книге сделался похож на самоподзаводящегося Проханова с его взлелеянным, конвейерным и оттого уже почти карикатурным антизападничеством. Если нижний мир вызывает у писателя горькую усмешку пополам с сочувствием к малым сим, то уж лощеная "либеральная демократура" небожителей для автора - беспримесное зло, подлая клоака, совокупность уродств. Здесь господствуют цинизм и чистоган, здесь правят бал убийцы, скупщики детей и сексуальные перверты из организации ГУЛАГ - от геев с лесбиянками до совсем экзотических, не поддающихся классификации существ. А здешние имена! Давид-Голиаф Арафат Цукербергер, Николя-Оливье Лоуренс фон Триер, Андрей-Андре Жид Тарковский, Мадонна де Аушвиц (чувство юмора, увы, окончательно изменяет автору, превращаясь в злобно-ерническую пляску на костях). Здесь, наконец, одним и тем же словом "маниту" называется компьютерный монитор, деньги и верховное божество. Словом, над Землей висит Карфаген, который обязан быть разрушен, - что, собственно говоря, и происходит в финале...
Долгое время нам казалось, что "Виктор Пелевин" и "банальность" - слова не просто из разных словарей, но из разных галактик. В 90-е годы писатель, еще не ставший в России культовой фигурой, фонтанировал оригинальными сумасшедшими идеями. Позже он покинул изъеденные пастбища издательства "Вагриус", материализовался на заливных лугах Эксмо, отключил щедрый фонтан и перевел свою креативность в режим жесткой экономии: выдавал по плошке в год, по чайной ложке, по капле. Но все же это были его ложки и его капли. И даже когда порой бредовость пелевинских текстов слегка зашкаливала, а из дырки в черепе (место несостоявшегося третьего глаза) деловито выползали черные тараканы подсознания, это были его, пелевинские, эксклюзивные тараканы, какие могли завестись только в такой штучной голове, как у Виктора Олеговича.
И вот все кончилось. Теперь его тараканы - самые обычные. Без сюр-призов.