29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2006 года: "Усваиваются ли уроки прошлого?"

Архивная публикация 2006 года: "Усваиваются ли уроки прошлого?"

Вопрос о том, как правильно распорядиться огромными сверхдоходами, возникшими из-за благоприятной конъюнктуры мировых цен на нефть и газ, является одним из самых острых в текущей политической борьбе — и будет только обостряться по мере приближения очередных парламентских и президентских выборовВлияние этого фактора прослеживается даже в Норвегии, где политические институты стабильны и соответствуют критериям современной демократии. С тех пор как эта страна стала крупным экспортером продукции ТЭКа, ни одно правительство не может удержаться у власти более одного парламентского срока. У оппозиции всегда есть мощный аргумент — как правильно распорядиться природным богатством. И оппозиция всегда приходит к власти на волне этой критики. Правда, будучи развитой страной с ответственной элитой, Норвегии пока удается избегать ловушки бюджетного популизма, и новое правительство продолжает осторожный экономический курс предшественников, чем, в свою очередь, дает аргументы для критики в свой адрес со стороны оппозиции.

Россия тоже придерживается осторожной бюджетной политики, предпочитая накапливать конъюнктурные деньги в Стабилизационном фонде или расходовать их преимущественно на погашение внешнего долга. За это министр финансов подвергается жесточайшей критике. Его курс объясняется, во-первых, стремлением не допустить повтора системного кризиса СССР, когда экономика, подстроенная под высокие цены на нефть, не смогла справиться с их падением, что повлекло за собой крах всей страны. Во-вторых, стремлением не допустить слишком быстрого укрепления курса рубля, подрывающего конкурентоспособность значительной части отечественных товаропроизводителей.

За последние 35 лет цены на нефть колебались в интервале от $8 до $96 за баррель (в долларах 2003 года). И ни один ответственный эксперт не возьмется предложить сколько-нибудь надежный тренд, позволяющий прогнозировать динамику цен на нефть.

Россия не единственная страна, получающая сверхдоходы от экспорта нефти и газа. Проблема «переваривания» сверхдоходов типична для целого ряда стран, причем особенно интересен для нас не опыт Норвегии (с ее высокоразвитыми институтами), а политика стран, находящихся на сопоставимом с нынешним российским уровнем среднедушевого ВВП. И прежде всего нефтедобывающих стран Ближнего Востока и Центральной Азии.

Обращаясь к их экономической политике последних лет, нетрудно заметить, что большинство из них в полной мере освоили уроки 70—80-х годов ХХ века и на сей раз проявляют крайнюю сдержанность в наращивании своих бюджетных обязательств. Их политика нацелена на смягчение негативного воздействия колебаний цен на нефть, поскольку колебания цен на важнейший продукт экспорта этих стран оказывают негативное влияние на их макроэкономическую (да и политическую) стабильность и рост. Впрочем, и колебания цен пока не столь значительны, если проводить сопоставления в постоянных ценах 2003 года. В этих ценах баррель нефти в 2005 году стоил в среднем $52 против $80 в 1980-м. Соответственно, рост цен на нефть в 2003—2005 годах составил 113%, тогда как в 1974-м — 250%, а в 1979—1980-м — 180%. Наконец, если в последнее время дополнительные доходы от экспорта нефти составляли около 20% ВВП, то в 1970—1980-е годы этот показатель составлял порядка 30%.

Общий вывод: страны все-таки умеют учиться на ошибках — по крайней мере, на собственных. Теперь сверхдоходы используются крайне осторожно, не допуская безудержного расхода бюджета. На рост бюджетных расходов идет порядка 30% дополнительных нефтяных доходов, тогда как 30 лет назад этот показатель составлял до 90%. Почти все нефтедобывающие страны Ближнего Востока и Центральной Азии сформировали в той или иной форме стабилизационные фонды, в которых они накапливают большую долю сверхдоходов. Часть средств расходуется на погашение внешней задолженности.

Лишь небольшое количество стран пошло по пути использования значительной части дополнительных доходов для пополнения текущих бюджетов, что фактически означает увеличение «ненефтяного» дефицита национальных бюджетов: Азербайджан, Казахстан, Иран, Ливия, то есть страны, власти которых стремятся к решению масштабных политических проектов. Однако и риски такой стратегии оказываются выше.

Консервативная бюджетная политика обеспечивает не просто сдержанный рост бюджетных расходов, но в ряде стран наблюдается даже снижение бюджетных расходов, измеренное в долях от ВВП, очищенного от нефти. Все это приводит к радикальному улучшению бюджетной ситуации, что измеряется профицитом бюджета, выражаемого в некоторых странах двузначными цифрами. И хотя бюджетный баланс, измеряемый при элиминировании нефтяных доходов, обнаруживает тенденцию к некоторому ухудшению, последнее не может вести к дестабилизации в случае падения цен на нефть — и уж точно совершенно несопоставимо с ситуацией 30-летней давности.

Вопрос о том, как правильно распорядиться огромными сверхдоходами, возникшими из-за благоприятной конъюнктуры мировых цен на нефть и газ, является одним из самых острых в текущей политической борьбе — и будет только обостряться по мере приближения очередных парламентских и президентских выборовВлияние этого фактора прослеживается даже в Норвегии, где политические институты стабильны и соответствуют критериям современной демократии. С тех пор как эта страна стала крупным экспортером продукции ТЭКа, ни одно правительство не может удержаться у власти более одного парламентского срока. У оппозиции всегда есть мощный аргумент — как правильно распорядиться природным богатством. И оппозиция всегда приходит к власти на волне этой критики. Правда, будучи развитой страной с ответственной элитой, Норвегии пока удается избегать ловушки бюджетного популизма, и новое правительство продолжает осторожный экономический курс предшественников, чем, в свою очередь, дает аргументы для критики в свой адрес со стороны оппозиции.

Россия тоже придерживается осторожной бюджетной политики, предпочитая накапливать конъюнктурные деньги в Стабилизационном фонде или расходовать их преимущественно на погашение внешнего долга. За это министр финансов подвергается жесточайшей критике. Его курс объясняется, во-первых, стремлением не допустить повтора системного кризиса СССР, когда экономика, подстроенная под высокие цены на нефть, не смогла справиться с их падением, что повлекло за собой крах всей страны. Во-вторых, стремлением не допустить слишком быстрого укрепления курса рубля, подрывающего конкурентоспособность значительной части отечественных товаропроизводителей.

За последние 35 лет цены на нефть колебались в интервале от $8 до $96 за баррель (в долларах 2003 года). И ни один ответственный эксперт не возьмется предложить сколько-нибудь надежный тренд, позволяющий прогнозировать динамику цен на нефть.

Россия не единственная страна, получающая сверхдоходы от экспорта нефти и газа. Проблема «переваривания» сверхдоходов типична для целого ряда стран, причем особенно интересен для нас не опыт Норвегии (с ее высокоразвитыми институтами), а политика стран, находящихся на сопоставимом с нынешним российским уровнем среднедушевого ВВП. И прежде всего нефтедобывающих стран Ближнего Востока и Центральной Азии.

Обращаясь к их экономической политике последних лет, нетрудно заметить, что большинство из них в полной мере освоили уроки 70—80-х годов ХХ века и на сей раз проявляют крайнюю сдержанность в наращивании своих бюджетных обязательств. Их политика нацелена на смягчение негативного воздействия колебаний цен на нефть, поскольку колебания цен на важнейший продукт экспорта этих стран оказывают негативное влияние на их макроэкономическую (да и политическую) стабильность и рост. Впрочем, и колебания цен пока не столь значительны, если проводить сопоставления в постоянных ценах 2003 года. В этих ценах баррель нефти в 2005 году стоил в среднем $52 против $80 в 1980-м. Соответственно, рост цен на нефть в 2003—2005 годах составил 113%, тогда как в 1974-м — 250%, а в 1979—1980-м — 180%. Наконец, если в последнее время дополнительные доходы от экспорта нефти составляли около 20% ВВП, то в 1970—1980-е годы этот показатель составлял порядка 30%.

Общий вывод: страны все-таки умеют учиться на ошибках — по крайней мере, на собственных. Теперь сверхдоходы используются крайне осторожно, не допуская безудержного расхода бюджета. На рост бюджетных расходов идет порядка 30% дополнительных нефтяных доходов, тогда как 30 лет назад этот показатель составлял до 90%. Почти все нефтедобывающие страны Ближнего Востока и Центральной Азии сформировали в той или иной форме стабилизационные фонды, в которых они накапливают большую долю сверхдоходов. Часть средств расходуется на погашение внешней задолженности.

Лишь небольшое количество стран пошло по пути использования значительной части дополнительных доходов для пополнения текущих бюджетов, что фактически означает увеличение «ненефтяного» дефицита национальных бюджетов: Азербайджан, Казахстан, Иран, Ливия, то есть страны, власти которых стремятся к решению масштабных политических проектов. Однако и риски такой стратегии оказываются выше.

Консервативная бюджетная политика обеспечивает не просто сдержанный рост бюджетных расходов, но в ряде стран наблюдается даже снижение бюджетных расходов, измеренное в долях от ВВП, очищенного от нефти. Все это приводит к радикальному улучшению бюджетной ситуации, что измеряется профицитом бюджета, выражаемого в некоторых странах двузначными цифрами. И хотя бюджетный баланс, измеряемый при элиминировании нефтяных доходов, обнаруживает тенденцию к некоторому ухудшению, последнее не может вести к дестабилизации в случае падения цен на нефть — и уж точно совершенно несопоставимо с ситуацией 30-летней давности.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама