28 марта 2024
USD 92.59 +0.02 EUR 100.27 -0.14
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2001 года: "В борьбе за ЕТО"

Архивная публикация 2001 года: "В борьбе за ЕТО"

Роста тарифов ЕТО не предотвратит, зато -- при грамотном подходе -- у государства может возникнуть мощнейший рычаг реализации практически любой экономической политики. При полном сохранении самого что ни на есть либерального имиджа власти.Власть денег

Идея создания единого регулирующего органа, который объединил бы в себе функции ФЭК, РЭК, отраслевых министерств и МАП, появилась довольно давно. Ее "отцом" стал Герман Греф. Позиция правительства понятна: все тарифы взаимосвязаны и их регулирование должно быть централизовано. Помимо всего прочего, это может способствовать снижению влияния лоббистов на принятие решений по тарифам.
Однако подобными -- чисто аппаратными, а точнее сказать, административными -- соображениями резоны государства в создании Единого тарифного органа не исчерпываются.
На самом деле учреждение ЕТО может стать шагом вперед по установлению государственного контроля над экономикой (если пользоваться "левой" лексикой) или созданию единых правил игры для всех (если пользоваться словарем либеральным).
Шаг этот на фоне предыдущих политико-экономических инициатив президента Путина выглядит вполне логичным. Формальное отделение власти от бизнеса осуществлено -- хотя бы в виде добровольно-принудительной записи "капитанов бизнеса" в РСПП, которому одному только и разрешено "самовольничать" в рамках дозволенного. Законодательное стимулирование честного бизнеса (налоговая и таможенная реформы, пакет законов по дебюрократизации экономики, принятие более-менее реалистичных госбюджетов и т.д.) реализуется.
Однако главное пока так и не достигнуто. А главное состоит в том, что на амбициозные (разумеется, лишь на фоне предыдущих долгих лет "стабилизации падения") планы нынешней власти катастрофически не хватает денег. Спасибо конъюнктуре мировых цен на энергоносители -- "нефтегазодоллары" позволили погасить долги бюджетникам и пенсионерам и даже подбросить им кое-что.
Но -- внешние долги. Но -- реформа армии. Но -- необходимость компенсировать значительной части населения предстоящее двукратное повышение квартплаты. И таких "но" не сосчитать.
Деньги надо где-то брать. Брать можно двумя путями. Первый -- в той или иной форме возврат государству отраслей, стабильно приносящих прибыли. Возврат, кстати, может быть вовсе не равнозначен национализации. Установление твердых размеров налоговых сборов вместо положенных по закону выплат для газовиков или нефтяников (как это было еще пару лет назад) -- это тоже в своем роде вариант возврата государству нефти и газа. Только сценарий этот для власти слабой.
А нынешняя власть, напротив, стремится стать сильной. К тому же, такие простые и "левые" по сути решения, как та или иная форма национализации, вовсе не в духе экономической политики Путина.
Значит, нужен иной подход. Экономика у нас рентная: основной доход в казну поступает от продажи сырья, которое не производится, а добывается. Для поддержания баланса экономики нужно направить ренту (плату за пользование, например, трубой или проводами) в развитие промышленности. Как направить -- вот в чем вопрос.
С экспортом все понятно -- труба государственная, конъюнктура пока хорошая, сырьевики готовы делиться. Контроль за работой естественных монополий на внутреннем рынке осуществить сложнее.
Конечно, и "Газпром", и РАО ЕЭС, и МПС были бы счастливы, если бы внутренние цены на их продукцию (услуги) оказались не ниже, чем на мировых рынках. Однако вся остальная экономика -- промышленность, сельское хозяйство, а также -- и прежде всего -- население совсем не готовы к повышению расценок до уровня мировых.
Залогом нормального развития несырьевого сектора и гарантией социального благополучия являются низкие цены на продукцию и услуги естественных монополий. Контролировать которые можно лишь путем жесткого наблюдения за тарифами монополистов.
Вот тут-то и появляется ЕТО.
Сколько Цельсиев в Фаренгейте?

На самом деле, тарифы монополий государство пытается контролировать на протяжении всех лет реформ. Однако эффективность этого наблюдения вызывает серьезные вопросы. Довольно сложно измерять температуру градусником, на котором нет делений. Монополии абсолютно непрозрачны, поэтому государству приходится верить на слово их аргументам, когда они просят поднять тариф. Вкупе с их огромными лоббистскими возможностями это приводит к тому, что рост тарифов поддается контролю очень плохо.
На самом деле, поверить в то, что энергетики, железнодорожники и газовики едва сводят концы с концами, довольно сложно. Только по официальным данным, прибыль МПС составила в прошлом году $2 млрд., "Газпрома" -- более $2,5 млрд., РАО ЕЭС -- $350 млн.
При этом цены на их "товар" действительно растут медленнее, чем на промышленную продукцию. Кстати, именно эта разница является одним из аргументов для увеличения тарифа кому-нибудь из монополистов, что неизбежно приводит к необходимости повышать тариф всем другим. Ведь понятно, что стоимость железнодорожных перевозок впрямую зависит от цены на электроэнергию, которая, в свою очередь, привязана к стоимости газа. Тарифы же на газ сильно зависят от расценок на продукцию металлургической промышленности, которая привязана к цене железнодорожных перевозок. Круг замкнулся.
В результате -- инфляция (повышение цен на продукцию РАО на 30%, по экспертным оценкам, приводит к ускорению инфляции на 2,5--3%), снижение темпов роста и конкурентоспособности остальной промышленности, необходимость компенсировать населению рост цен.
Для того чтобы сделать монополии прозрачными и понятными для стороннего наблюдателя (государства), была затеяна их реструктуризация. Однако пока это лишь в планах. РАО ЕЭС для этого потребуется восемь--десять лет, МПС -- не менее шести. С "Газпромом" же и вовсе ничего не понятно (на прошлой неделе глава газового монополиста Алексей Миллер заявил, что не стоит спешить с разделением добывающей и транспортной составляющей и что он вообще не согласен с концепцией реструктуризации, предложенной правительством).
Ждать ни шесть, ни восемь, ни десять лет президент не может.
Заставить ренту работать на модернизацию экономики нужно как можно быстрее. Для этого единый тарифный орган призван стать мощной аналитической структурой с очень большими властными полномочиями. ЕТО должен уметь и иметь право разбираться во внутренней кухне всех монополий, просчитывать взаимное влияние их тарифов друг на друга и на остальную промышленность. И на основании макроэкономического мониторинга и прогнозов развития экономики вырабатывать оптимальный уровень тарифов. Чтобы и монополии могли нормально жить и развиваться, и остальная экономика не страдала от завышенных цен. Понятно, что такие функции предполагают, разумеется, участие ЕТО в процессе реструктуризации монополий.
Однако это -- в идеале. На самом деле создать такую структуру в ближайшее время вряд ли удастся. Прежде всего потому, что государство не выработало единой концепции и приоритетов в развитии экономики, в том числе промышленности. Кроме того, найти нужное количество специалистов и оградиться от лоббистов-монополий будет непросто, если вообще возможно.
В итоге нетрудно себе представить несколько сценариев, по которым может создаваться ЕТО.
Вариант первый, почти идеальный: в ЕТО удастся привлечь нужное число неангажированных специалистов, в ближайшее время появится внятная концепция экономического развития, чиновники перестанут брать взятки. Тогда в течение нескольких лет удастся установить баланс интересов между монополиями и промышленностью, провести грамотную реструктуризацию этих монополий. Перспективы развития -- самые оптимистические.
Вариант второй -- олигархический: в связи с отсутствием неангажированных специалистов и в связи с невозможностью противостоять лоббистам ЕТО превратится в более мощный и могущественный аналог того же ФЭКа, где политику будут определять лоббистские группировки (сейчас, по нашим сведениям, политику ФЭКа определяет алюминиевое лобби, заинтересованное, прежде всего, в сдерживании тарифов на электроэнергию). В этом случае перекосы в развитии различных отраслей останутся, тарифы будут расти все так же хаотично. И предсказать, какое именно влияние это окажет на развитие промышленности в целом, будет довольно сложно. Однако некое единообразие в тарифной политике все-таки неизбежно появится.
Вариант третий, лучше всего укладывающийся в описанное выше "модернизаторское" обоснование создания ЕТО: новая структура становится рычагом давления на монополии и будет устанавливать тарифы по собственному усмотрению, в зависимости от политической и экономической конъюнктуры.
Это значит, что федеральная власть еще более укрепится, лоббисты станут играть все меньшую роль, появится осмысленный перечень приоритетов экономического развития.
Однако вне зависимости от того, какой именно вариант будет реализован, понятно, что федеральный центр пытается сформулировать экономическую политику. Или поставить под контроль основные финансовые потоки. Что в нынешних условиях в принципе почти одно и то же.

Роста тарифов ЕТО не предотвратит, зато -- при грамотном подходе -- у государства может возникнуть мощнейший рычаг реализации практически любой экономической политики. При полном сохранении самого что ни на есть либерального имиджа власти.Власть денег


Идея создания единого регулирующего органа, который объединил бы в себе функции ФЭК, РЭК, отраслевых министерств и МАП, появилась довольно давно. Ее "отцом" стал Герман Греф. Позиция правительства понятна: все тарифы взаимосвязаны и их регулирование должно быть централизовано. Помимо всего прочего, это может способствовать снижению влияния лоббистов на принятие решений по тарифам.

Однако подобными -- чисто аппаратными, а точнее сказать, административными -- соображениями резоны государства в создании Единого тарифного органа не исчерпываются.

На самом деле учреждение ЕТО может стать шагом вперед по установлению государственного контроля над экономикой (если пользоваться "левой" лексикой) или созданию единых правил игры для всех (если пользоваться словарем либеральным).

Шаг этот на фоне предыдущих политико-экономических инициатив президента Путина выглядит вполне логичным. Формальное отделение власти от бизнеса осуществлено -- хотя бы в виде добровольно-принудительной записи "капитанов бизнеса" в РСПП, которому одному только и разрешено "самовольничать" в рамках дозволенного. Законодательное стимулирование честного бизнеса (налоговая и таможенная реформы, пакет законов по дебюрократизации экономики, принятие более-менее реалистичных госбюджетов и т.д.) реализуется.

Однако главное пока так и не достигнуто. А главное состоит в том, что на амбициозные (разумеется, лишь на фоне предыдущих долгих лет "стабилизации падения") планы нынешней власти катастрофически не хватает денег. Спасибо конъюнктуре мировых цен на энергоносители -- "нефтегазодоллары" позволили погасить долги бюджетникам и пенсионерам и даже подбросить им кое-что.

Но -- внешние долги. Но -- реформа армии. Но -- необходимость компенсировать значительной части населения предстоящее двукратное повышение квартплаты. И таких "но" не сосчитать.

Деньги надо где-то брать. Брать можно двумя путями. Первый -- в той или иной форме возврат государству отраслей, стабильно приносящих прибыли. Возврат, кстати, может быть вовсе не равнозначен национализации. Установление твердых размеров налоговых сборов вместо положенных по закону выплат для газовиков или нефтяников (как это было еще пару лет назад) -- это тоже в своем роде вариант возврата государству нефти и газа. Только сценарий этот для власти слабой.

А нынешняя власть, напротив, стремится стать сильной. К тому же, такие простые и "левые" по сути решения, как та или иная форма национализации, вовсе не в духе экономической политики Путина.

Значит, нужен иной подход. Экономика у нас рентная: основной доход в казну поступает от продажи сырья, которое не производится, а добывается. Для поддержания баланса экономики нужно направить ренту (плату за пользование, например, трубой или проводами) в развитие промышленности. Как направить -- вот в чем вопрос.

С экспортом все понятно -- труба государственная, конъюнктура пока хорошая, сырьевики готовы делиться. Контроль за работой естественных монополий на внутреннем рынке осуществить сложнее.

Конечно, и "Газпром", и РАО ЕЭС, и МПС были бы счастливы, если бы внутренние цены на их продукцию (услуги) оказались не ниже, чем на мировых рынках. Однако вся остальная экономика -- промышленность, сельское хозяйство, а также -- и прежде всего -- население совсем не готовы к повышению расценок до уровня мировых.

Залогом нормального развития несырьевого сектора и гарантией социального благополучия являются низкие цены на продукцию и услуги естественных монополий. Контролировать которые можно лишь путем жесткого наблюдения за тарифами монополистов.

Вот тут-то и появляется ЕТО.

Сколько Цельсиев в Фаренгейте?


На самом деле, тарифы монополий государство пытается контролировать на протяжении всех лет реформ. Однако эффективность этого наблюдения вызывает серьезные вопросы. Довольно сложно измерять температуру градусником, на котором нет делений. Монополии абсолютно непрозрачны, поэтому государству приходится верить на слово их аргументам, когда они просят поднять тариф. Вкупе с их огромными лоббистскими возможностями это приводит к тому, что рост тарифов поддается контролю очень плохо.

На самом деле, поверить в то, что энергетики, железнодорожники и газовики едва сводят концы с концами, довольно сложно. Только по официальным данным, прибыль МПС составила в прошлом году $2 млрд., "Газпрома" -- более $2,5 млрд., РАО ЕЭС -- $350 млн.

При этом цены на их "товар" действительно растут медленнее, чем на промышленную продукцию. Кстати, именно эта разница является одним из аргументов для увеличения тарифа кому-нибудь из монополистов, что неизбежно приводит к необходимости повышать тариф всем другим. Ведь понятно, что стоимость железнодорожных перевозок впрямую зависит от цены на электроэнергию, которая, в свою очередь, привязана к стоимости газа. Тарифы же на газ сильно зависят от расценок на продукцию металлургической промышленности, которая привязана к цене железнодорожных перевозок. Круг замкнулся.

В результате -- инфляция (повышение цен на продукцию РАО на 30%, по экспертным оценкам, приводит к ускорению инфляции на 2,5--3%), снижение темпов роста и конкурентоспособности остальной промышленности, необходимость компенсировать населению рост цен.

Для того чтобы сделать монополии прозрачными и понятными для стороннего наблюдателя (государства), была затеяна их реструктуризация. Однако пока это лишь в планах. РАО ЕЭС для этого потребуется восемь--десять лет, МПС -- не менее шести. С "Газпромом" же и вовсе ничего не понятно (на прошлой неделе глава газового монополиста Алексей Миллер заявил, что не стоит спешить с разделением добывающей и транспортной составляющей и что он вообще не согласен с концепцией реструктуризации, предложенной правительством).

Ждать ни шесть, ни восемь, ни десять лет президент не может.

Заставить ренту работать на модернизацию экономики нужно как можно быстрее. Для этого единый тарифный орган призван стать мощной аналитической структурой с очень большими властными полномочиями. ЕТО должен уметь и иметь право разбираться во внутренней кухне всех монополий, просчитывать взаимное влияние их тарифов друг на друга и на остальную промышленность. И на основании макроэкономического мониторинга и прогнозов развития экономики вырабатывать оптимальный уровень тарифов. Чтобы и монополии могли нормально жить и развиваться, и остальная экономика не страдала от завышенных цен. Понятно, что такие функции предполагают, разумеется, участие ЕТО в процессе реструктуризации монополий.

Однако это -- в идеале. На самом деле создать такую структуру в ближайшее время вряд ли удастся. Прежде всего потому, что государство не выработало единой концепции и приоритетов в развитии экономики, в том числе промышленности. Кроме того, найти нужное количество специалистов и оградиться от лоббистов-монополий будет непросто, если вообще возможно.

В итоге нетрудно себе представить несколько сценариев, по которым может создаваться ЕТО.

Вариант первый, почти идеальный: в ЕТО удастся привлечь нужное число неангажированных специалистов, в ближайшее время появится внятная концепция экономического развития, чиновники перестанут брать взятки. Тогда в течение нескольких лет удастся установить баланс интересов между монополиями и промышленностью, провести грамотную реструктуризацию этих монополий. Перспективы развития -- самые оптимистические.

Вариант второй -- олигархический: в связи с отсутствием неангажированных специалистов и в связи с невозможностью противостоять лоббистам ЕТО превратится в более мощный и могущественный аналог того же ФЭКа, где политику будут определять лоббистские группировки (сейчас, по нашим сведениям, политику ФЭКа определяет алюминиевое лобби, заинтересованное, прежде всего, в сдерживании тарифов на электроэнергию). В этом случае перекосы в развитии различных отраслей останутся, тарифы будут расти все так же хаотично. И предсказать, какое именно влияние это окажет на развитие промышленности в целом, будет довольно сложно. Однако некое единообразие в тарифной политике все-таки неизбежно появится.

Вариант третий, лучше всего укладывающийся в описанное выше "модернизаторское" обоснование создания ЕТО: новая структура становится рычагом давления на монополии и будет устанавливать тарифы по собственному усмотрению, в зависимости от политической и экономической конъюнктуры.

Это значит, что федеральная власть еще более укрепится, лоббисты станут играть все меньшую роль, появится осмысленный перечень приоритетов экономического развития.

Однако вне зависимости от того, какой именно вариант будет реализован, понятно, что федеральный центр пытается сформулировать экономическую политику. Или поставить под контроль основные финансовые потоки. Что в нынешних условиях в принципе почти одно и то же.

НАТАЛЬЯ НЕМЦЕВА, ДЕНИС СОЛОВЬЕВ, ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама