Архивная публикация 2005 года: "В Париже все спокойно"
Несмотря на все усилия погромщиков и телевизионщиков, рядовые французы не воспринимают беспорядки в арабских кварталах, как конец света. И уж тем более не готовы ради них отказаться от привычной политкорректности. Уже двенадцать лет алжирец Али каждый день встречает посетителей перед своей продовольственной лавкой в самом сердце буржуазного, 16-го района Парижа. Избалованная местная публика, привыкшая к магазинам иного сорта, знает, что после десяти вечера самое необходимое можно купить только в таких арабских лавчонках. Белый халат, безукоризненная чистота, красиво оформленный прилавок — без этого трудно удержать клиентов-французов. А те, в свою очередь, нормально относятся к тому, что государство разрешает торговать в таких магазинчиках с неслабой наценкой.
— Нет, после погромов в пригородах клиентов у нас меньше не стало. Никто ни разу не позволил себе ни одного обидного слова. — Али, как всегда, старается улыбаться, однако сегодня кажется грустнее обычного. — А вот у моего двоюродного брата из Клиши машину сожгли. Кто там разбирался, чья эта машина?! Хорошо еще, что до работы ходит электричка. Они кричат, что не хватает работы во Франции, а я не раз предлагал соседским ребятам идти ко мне в помощники. Никто не хочет.
Главное, что задевает Али за живое, — вопрос о страховке за машину брата.
— В страховом контракте пожар специально не оговаривался, теперь нужно будет долго разбираться, компенсируют ли ему ущерб и в каких размерах.
Французы настолько привыкли к гарантированной безопасности, что мало кому приходило в голову прочитать условия страховки на собственный автомобиль. Все знают, что на Новый год и на День взятия Бастилии машины лучше прятать в паркинги, но в остальное время всегда была тишь да гладь. И вдруг выясняется, что большинство машин не застраховано от актов вандализма. Водитель Александр, который возит на микроавтобусе российских туристов, попытался выяснить у своего шефа, застрахованы ли машины их фирмы от погромов. Оказалось, никто не в курсе.
— Говорят, страховые компании обещают выплатить компенсацию владельцам пострадавших автомобилей, даже если в контрактах не было специального пункта о пожаре и вандализме. Но я думаю, потом они нам всем повысят взносы, чтобы покрыть свои потери. Тем более что нынешними событиями дело, возможно, не ограничится.
К разговору присоединяется гид Дмитрий.
— А я считаю, что сам Париж никогда не был таким спокойным, как в эти дни. Арабских компаний на улице нет, все районы полиция патрулирует. В арабских пригородах погромщики сжигают машины у своих соседей, а, например, в моем Медоне не пострадал ни один автомобиль. Такое ощущение, что журналистам приплачивают, чтобы они нагнетали эмоции.
Возможно, французским журналистам иногда и свойственно рассматривать события сквозь призму конца света, но в данном случае большой фантазии от них и не потребовалось. Шокирующие кадры полыхающих машин дополнялись взволнованными рассказами очевидцев, описывающих эвакуацию из горящего автобуса. Эмоциональный шок, который испытали французы после начала военных действий в Ираке, давно притупился. И вдруг день за днем по телевизору показывают репортажи из пригородов Парижа, словно снятые в Багдаде или Эль-Фаллудже.
После десяти дней медийного апокалипсиса журналистов, в первую очередь телевизионщиков, настоятельно попросили не накалять обстановку и не смаковать сцены погромов. Политики подавали достойный пример, сохраняли ледяное спокойствие. Жак Ширак первые десять дней хранил молчание и только потом сдержанно пообещал, что будет обеспечиваться верховенство закона. Зато пресс-служба Жан-Мари Ле Пена рассылала каждый день по полдюжины пресс-релизов — то призывая прийти на митинг, то обличая страусиную политику правительства, то напоминая, что они-то всегда предупреждали, чем дело кончится.
Те, кто живет далеко от «уязвимых районов», делают вид, что ничего не происходит. Конечно, многие сквозь зубы хоть раз, да произнесли: «Совсем арабы обнаглели. Мало того что сидят на шее у государства, да еще этому государству и мстят!» Но ежедневные разговоры за традиционным двухчасовым французским обедом практически не изменились. Слишком уж глубокие корни пустила здесь политкорректность, чтобы кто-нибудь, даже в дружеском кругу, мог позволить себе вслух обобщенно говорить о более чем пятимиллионном арабском населении.
Но на душе у французов явно неспокойно. Когда-то Франция открыла двери выходцам из солнечного Магриба — чтобы загладить комплекс вины перед бывшими колониями. Страна нуждалась в рабочей силе, но об этом мало кто говорил тогда вслух. Наоборот, массовое переселение арабов проходило под флагом сближения двух культур и интеграции бывших колоний и метрополии. Когда же процесс стал неконтролируемым, обманутыми себя почувствовали и французы, на чьи деньги содержались вновь прибывшие, и дети бывших жителей колоний, большинство из которых так и не смогли найти своего места в обществе.
— Что значит, не нашли своего места? — кипятится сосед, хирург Франсуа. — Франция предоставляет прекрасные возможности для получения образования, в большинстве случаев бесплатного. Если ими не удается воспользоваться, никто в этом не виноват! Какого особого внимания ждет к себе арабская молодежь? Почему китайцы никогда не жалуются?»
Китайцы действительно никогда не жалуются. Даже сейчас, когда арабским пригородам обещают новые бюджетные вливания для развития транспортной инфраструктуры, улучшение и без того неплохих жилищных условий, а также для финансирования многочисленных местных общественных организаций, которые якобы занимаются социальной адаптацией местной молодежи. У всех вертится на языке вопрос, который никто никогда вслух не задаст: «Может быть, просто стоит в обязательном порядке пристроить этих тунеядцев на стройки и в ресторанную обслугу, тогда они будут хотя бы спать по ночам? Какие такие психологические проблемы собираются решать отхватившие себе финансирование арабские ассоциации?»
Публично назвать погромщиков «сбродом» решился лишь министр внутренних дел Николя Саркози. Прочие французские политики, как и прежде, призывают с пониманием отнестись к проблемам «уязвимых районов». Теперь выходцам из арабских районов обещают право приоритетного поступления в высшие учебные заведения.
Трудолюбивым же иммигрантам-китайцам придется в очередной раз подвинуться и по-прежнему исправно платить налоги, за счет которых будут повышать свой образовательный уровень наследники нынешних метателей «коктейля Молотова».
Несмотря на все усилия погромщиков и телевизионщиков, рядовые французы не воспринимают беспорядки в арабских кварталах, как конец света. И уж тем более не готовы ради них отказаться от привычной политкорректности. Уже двенадцать лет алжирец Али каждый день встречает посетителей перед своей продовольственной лавкой в самом сердце буржуазного, 16-го района Парижа. Избалованная местная публика, привыкшая к магазинам иного сорта, знает, что после десяти вечера самое необходимое можно купить только в таких арабских лавчонках. Белый халат, безукоризненная чистота, красиво оформленный прилавок — без этого трудно удержать клиентов-французов. А те, в свою очередь, нормально относятся к тому, что государство разрешает торговать в таких магазинчиках с неслабой наценкой.
— Нет, после погромов в пригородах клиентов у нас меньше не стало. Никто ни разу не позволил себе ни одного обидного слова. — Али, как всегда, старается улыбаться, однако сегодня кажется грустнее обычного. — А вот у моего двоюродного брата из Клиши машину сожгли. Кто там разбирался, чья эта машина?! Хорошо еще, что до работы ходит электричка. Они кричат, что не хватает работы во Франции, а я не раз предлагал соседским ребятам идти ко мне в помощники. Никто не хочет.
Главное, что задевает Али за живое, — вопрос о страховке за машину брата.
— В страховом контракте пожар специально не оговаривался, теперь нужно будет долго разбираться, компенсируют ли ему ущерб и в каких размерах.
Французы настолько привыкли к гарантированной безопасности, что мало кому приходило в голову прочитать условия страховки на собственный автомобиль. Все знают, что на Новый год и на День взятия Бастилии машины лучше прятать в паркинги, но в остальное время всегда была тишь да гладь. И вдруг выясняется, что большинство машин не застраховано от актов вандализма. Водитель Александр, который возит на микроавтобусе российских туристов, попытался выяснить у своего шефа, застрахованы ли машины их фирмы от погромов. Оказалось, никто не в курсе.
— Говорят, страховые компании обещают выплатить компенсацию владельцам пострадавших автомобилей, даже если в контрактах не было специального пункта о пожаре и вандализме. Но я думаю, потом они нам всем повысят взносы, чтобы покрыть свои потери. Тем более что нынешними событиями дело, возможно, не ограничится.
К разговору присоединяется гид Дмитрий.
— А я считаю, что сам Париж никогда не был таким спокойным, как в эти дни. Арабских компаний на улице нет, все районы полиция патрулирует. В арабских пригородах погромщики сжигают машины у своих соседей, а, например, в моем Медоне не пострадал ни один автомобиль. Такое ощущение, что журналистам приплачивают, чтобы они нагнетали эмоции.
Возможно, французским журналистам иногда и свойственно рассматривать события сквозь призму конца света, но в данном случае большой фантазии от них и не потребовалось. Шокирующие кадры полыхающих машин дополнялись взволнованными рассказами очевидцев, описывающих эвакуацию из горящего автобуса. Эмоциональный шок, который испытали французы после начала военных действий в Ираке, давно притупился. И вдруг день за днем по телевизору показывают репортажи из пригородов Парижа, словно снятые в Багдаде или Эль-Фаллудже.
После десяти дней медийного апокалипсиса журналистов, в первую очередь телевизионщиков, настоятельно попросили не накалять обстановку и не смаковать сцены погромов. Политики подавали достойный пример, сохраняли ледяное спокойствие. Жак Ширак первые десять дней хранил молчание и только потом сдержанно пообещал, что будет обеспечиваться верховенство закона. Зато пресс-служба Жан-Мари Ле Пена рассылала каждый день по полдюжины пресс-релизов — то призывая прийти на митинг, то обличая страусиную политику правительства, то напоминая, что они-то всегда предупреждали, чем дело кончится.
Те, кто живет далеко от «уязвимых районов», делают вид, что ничего не происходит. Конечно, многие сквозь зубы хоть раз, да произнесли: «Совсем арабы обнаглели. Мало того что сидят на шее у государства, да еще этому государству и мстят!» Но ежедневные разговоры за традиционным двухчасовым французским обедом практически не изменились. Слишком уж глубокие корни пустила здесь политкорректность, чтобы кто-нибудь, даже в дружеском кругу, мог позволить себе вслух обобщенно говорить о более чем пятимиллионном арабском населении.
Но на душе у французов явно неспокойно. Когда-то Франция открыла двери выходцам из солнечного Магриба — чтобы загладить комплекс вины перед бывшими колониями. Страна нуждалась в рабочей силе, но об этом мало кто говорил тогда вслух. Наоборот, массовое переселение арабов проходило под флагом сближения двух культур и интеграции бывших колоний и метрополии. Когда же процесс стал неконтролируемым, обманутыми себя почувствовали и французы, на чьи деньги содержались вновь прибывшие, и дети бывших жителей колоний, большинство из которых так и не смогли найти своего места в обществе.
— Что значит, не нашли своего места? — кипятится сосед, хирург Франсуа. — Франция предоставляет прекрасные возможности для получения образования, в большинстве случаев бесплатного. Если ими не удается воспользоваться, никто в этом не виноват! Какого особого внимания ждет к себе арабская молодежь? Почему китайцы никогда не жалуются?»
Китайцы действительно никогда не жалуются. Даже сейчас, когда арабским пригородам обещают новые бюджетные вливания для развития транспортной инфраструктуры, улучшение и без того неплохих жилищных условий, а также для финансирования многочисленных местных общественных организаций, которые якобы занимаются социальной адаптацией местной молодежи. У всех вертится на языке вопрос, который никто никогда вслух не задаст: «Может быть, просто стоит в обязательном порядке пристроить этих тунеядцев на стройки и в ресторанную обслугу, тогда они будут хотя бы спать по ночам? Какие такие психологические проблемы собираются решать отхватившие себе финансирование арабские ассоциации?»
Публично назвать погромщиков «сбродом» решился лишь министр внутренних дел Николя Саркози. Прочие французские политики, как и прежде, призывают с пониманием отнестись к проблемам «уязвимых районов». Теперь выходцам из арабских районов обещают право приоритетного поступления в высшие учебные заведения.
Трудолюбивым же иммигрантам-китайцам придется в очередной раз подвинуться и по-прежнему исправно платить налоги, за счет которых будут повышать свой образовательный уровень наследники нынешних метателей «коктейля Молотова».
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
