Архивная публикация 2007 года: "ВЕНЕЦИАНСКИЕ КУПЦЫ"

52-я Венецианская биеннале современного искусства открылась под негласным девизом: меньше политики, больше коммерции. Большинство участников представили спокойные, благообразные работы, хоть сейчас — на продажу.«Смотрите, Пино проехал! Наверняка коллекцию расширить собирается», — телевизионщики BBC, подхватив тяжелые камеры, бросились вдогонку электроавтомобильчику, который привез на территорию Биеннале владельца аукционного дома Christie’s и дома мод Gucci Франсуа Пино.

В этом году над Биеннале вообще словно витал дух «венецианского купца». За три дня до официального открытия, которое прошло 10 июня, в сады Gardini и Arsenale, где расположены основные национальные павильоны и интернациональный проект, как обычно, пустили VIP-персон — чтобы избранные арт-критики и коллекционеры могли заранее оценить экспозицию и пообщаться в своем кругу. Но те принялись обсуждать не выставленный здесь проект комиссара Биеннале Роберта Сторра «Думать чувствами. Чувствовать разумом», а финансовый скандал: по слухам, Сторр превысил отпущенный ему бюджет на 1 млн. евро. В российском павильоне, построенном в 1914 году архитектором Алексеем Щусевым и отреставрированном к выставке фондом «Русский авангард», тоже говорили о деньгах: по словам куратора российского проекта Биеннале Ольги Свибловой, в этом году он обошелся в беспрецедентные 900 тыс. евро.

Посетителей украинского павильона тоже мучили два вопроса: как в «щирые украинцы» попала западная звезда Сэм Тейлор Вуд и во сколько обошлась Виктору Пинчуку (украинскому бизнесмену и по совместительству зятю экс-президента Леонида Кучмы) аренда роскошного Palazzo Papadopoli? В этом году украинский павильон целиком спонсировал пинчуковский PinchukArtCenter (аренда венецианского палаццо в это время года, между прочим, стоит 60—150 тыс. евро в сутки).

Но главной бизнес-интригой стала новорожденная коммерческая арт-ярмарка Cornice, открытая 6 июня. Ее отборочную комиссию возглавили Жан-Жак Айягон, сменивший посты министра культуры Франции и директора Центра Жоржа Помпиду на пост директора Palazzo Grassi (кстати, это чудное палаццо уже упомянутый Пино недавно приобрел под свою коллекцию), и Лючиа-Массимо Барберо, куратор коллекции Пегги Гуггенхайм. Организаторы, открыв эту коммерческую ярмарку в дни Биеннале, сделали хороший бизнес. Они перехватили многих коллекционеров, которые заглядывают в Венецию по пути в Базель, на ярмарку Art Basel, и в Кассель, на знаменитую выставку Documenta. Как им было не прикупить работу Тома Вессельмана или Роя Лихтенштейна, Энди Уорхола или Герхарда Рихтера — всего-то за пару миллионов? И правда, на многих работах уже в день вернисажа виднелись красные кружки — «продано».

Впрочем, участники Cornice всячески демонстрировали, что им тоже не чужд дух вольного перформанса: возили по каналам на моторке макет огромной хрюшки (свиней поменьше потом продавали на ярмарке) и обстреливали Gardini из гигантской пушки игрушечными зайками.

Искусство как бизнес

«Как скучно, ни одного яркого проекта, разве что африканцы с китайцами порадовали», — уверял приехавший на Биеннале коллекционер Алекс Лахман.

Действительно, ни шока, ни омерзения, ни рвотных позывов современное искусство 77 стран, собранное в эти дни в Венеции, не вызывало. Напротив, большинство национальных павильонов представили проекты тех, кого уже называют классиками. Биеннале обуржуазилась: и кураторы, и сами художники слишком уж явно преследовали цель выставить красивое искусство, которое будет легко и задорого продано. В итоге — много интерьерной живописи, забавного видео и меньше инсталляций, да и те прекрасно впишутся не только в специфическое музейное пространство, но и в любой современный загородный особняк.

В этом контексте российские художники смотрелись вполне авангардно. Российский павильон под руководством своего комиссара Василия Церетели, внука известного скульптора, и куратора Ольги Свибловой выставил высокотехнологичный проект Click I Hope. На фасаде павильона висел большой плазменный экран с бегущей строкой: на всех языках мира — «Я верю». Автор проекта, экс-модель, а ныне художница Юлия Мильнер разъясняла всем желающим его суть: можно кликнуть на сайте www.clickihope.com и стать соавтором. Ее супруг, председатель совета директоров компании Mail.ru Юрий Мильнер, стоя рядом, сокрушался: «Никто не поверит, что я ни копейки Свибловой не дал. Уж лучше бы дал. А то все говорят, что Юля здесь только из-за моих бабок! Вранье, посмотрите, какой успех, сколько телевизионщиков!»

Интерес к российскому павильону был и вправду нешуточный – выстраивались очереди, особенно к проекту Александра Пономарева «Волна» (12-метровый стеклянный аквариум, по нему изредка проходит волна, вызванная сменой погоды на экране монитора) и его совместному с Арсением Мещеряковым проекту «Душ». Информационный «Душ» «поливает» человека всемирными новостями (на стенах вместо кафельной облицовки — сотни мониторов, транслирующих телепрограммы), при желании новости можно сделать «погорячее». «Душ», а также проект Пономарева «Дворники» приобрел один из спонсоров российского павильона — ЦУМ.

На первом этаже разместились работы Андрея Бартенева (его многочисленные электронные сердечки вещали о любви) и группы АЕС+Ф, представившей свое «Последнее восстание». Инфернальные дети-убийцы, герои прежних работ художников, оживленные 3D-анимацией, истребляли друг друга и окружающий мир. Зрелище красиво до одури. Говорят, Элтону Джону, зашедшему в первый день открытия, очень понравилось.

Кроме того, российские художники попали в уже упомянутый интернациональный проект Роберта Сторра: в Arsenale (ныне действующих складах итальянского ВМФ) были выставлены работы Дмитрия Гутова, Андрея Монастырского, Давида Риффа, Ильи и Эмилии Кабаковых.

Кабаков выступил с забавным проектом города будущего, от которого веяло смесью идей Вернадского и Циолковского, приправленных «цитатами» из Блаженного Августина и Николая Рериха. В центре инсталляции располагался макет Манаса — города будущего, имеющего небесное отражение. По кругу были расставлены макеты отдельных зданий с сопроводительными надписями: «Дом сна», «Получение сигналов из ноосферы», «Центр космической энергии» и др. Русские отметились и в серии спецпроектов. Галерея Ruarts открыла выставку «Зима. Состояние души» в старинном Palazzo Ca’Mocenigo (в роду Мочениго было несколько дожей, а в самом дворце останавливались Байрон и Томас Мор). Но работы выставленных там Петра Аксенова, Вероники Пономаревой, Галины Мазурской и других не то чтобы очень выиграли от соседства с росписями великого Каналетто.

Stela Art Foundation в проекте «Руина Россия» представила фотографа Стаса Полнарева (фотосессия демонтажа гостиницы «Россия» вместе с хроникой ее строительства), а Ольга Свиблова — выставку своего любимого фотографа Сергея Чиликова. Замахнулись наши и на западных звезд: президент RIGroup Жанна Булок устроила в музее Пегги Гуггенхайм выставку экс-супруга Бьорк и одного из самых скандальных художников современности Мэтью Барни и его друга Йозефа Бойса — All In The Present Must Be Transformed: Matthew Barney and Joseph Beuys.

По мнению коллекционера графа де Кузьо, именно эта выставка наряду с инсталляцией классика видеоарта Билла Виолы в одной из церквей недалеко от площади San Marco — лучшее, что есть на этой Биеннале.

В интервью «Профилю» Мэтью Барни отказал, хотя готовить оригинальные вопросы (Барни славится тем, что всегда дает одинаковые интервью) мне помогала чуть не половина кураторов и художников, бывших в Венеции. Но обидно не было. Барни отказал и западным телеканалам, и печатной прессе. Не со зла. Он просто не пришел на свою выставку в тот день, когда было запланировано общение со СМИ. Барни спрятался в Исландском национальном павильоне, где, присев в уголке, наслаждался музыкой парня из группы Бьорк. Ему явно было по фигу, купят ли его работы в России или Америке. Или точно знал, что купят.

Гламур как гламур

Светская жизнь Венецианской биеннале сравнима разве что с тусовками Каннского кинофестиваля: несколько десятков (!) вечеринок в день. Поэтому любители ночной жизни метались между островами на водных такси — на гондоле было никак не успеть и перекусить с арабским шейхом на ланче у Кабакова, и заскочить на поздний коктейль к фотографу Лашапелю.

Русская тусовка (телеведущие Сати Спивакова и Ксения Собчак, президент холдинга «Совершенно секретно» Вероника Боровик-Хильчевская, президент компании Mercury Леонид Фридлянд, галерист Марат Гельман, коллекционеры Владимир Семенихин, Алекс Лахман, граф де Кузьо, художники Андрей Бильжо и Жорж Пузенков и др.) сначала пила prosecco на вернисаже выставки «Зима. Состояние души», затем на вечеринке в палаццо графа Микеле Саммартини и на приеме у директора фонда Гуггенхайма Томаса Кренца (в тенистом дворике музея Пегги Гуггенхайм накрыли столы для «главных кошельков мира») и наконец в отеле Europa Regina на приеме в честь дня рождения Ольги Свибловой. Ксения Собчак гордилась: она заставила «искусствоведа Ульяну Цейтлину» собраться всего за полтора часа, а не за три, как обычно. Сати Спивакова, прильнув к генпродюсеру Russian Fashion Week Александру Шумскому, восхищалась татуировкой на плече его супруги — главного редактора L’Officiel Эвелины Хромченко (татуировку в виде члена с крылышками клеили любому желающему в английском павильоне — их тут же прозвали «писька-воробейчик»). «Хочу такую же, — томно стонала Сати, — сделайте мне тату на груди». Экс-мэр Вильнюса Артурас Зуокас предлагал Томасу Кренцу проект нового музея Гуггенхайма в Литве: «Дорого, конечно, но того стоит». Кренц на разговоры о музее реагировал вяло, зато оживился, когда речь зашла о мотоциклах, и пригласил корреспондента «Профиля» в ближайший байк-тур, куда он отправится со старинным приятелем актером Джереми Айронсом.

На следующий день после party у Свибловой за право называться главной конкурировали две вечеринки — на коктейль у Стеллы Кэй послушать Паоло Конти, одно время певшего с Адриано Челентано, пришли бизнесмен Александр Мамут с дизайнером Аленой Ахмадулиной и топ-модель Наоми Кэмпбелл. А в украинский павильон на ужин к Виктору Пинчуку отведать вареников и сала приехали вице-премьер Украины Дмитрий Табачник и певец Элтон Джон (говорят, певцу пообещали устроить выставку его коллекции в Киеве). Роман Абрамович замечен не был, хотя его яхта в течение нескольких дней стояла у набережной недалеко от Gardini.

А самой расслабленной, как обычно, стала пьянка в саду палаццо у известного коллекционера и бизнесмена Альберто Сандретти: много домашнего вина и морепродуктов. Дискуссии вели, лежа на газоне.