24 июня на Васильевском спуске в Москве выступит Роджер Уотерс. Мадонна, та, что поп-икона, как-то сказала о своем первом муже, актере Шоне Пенне, что серьезный он был мужик, душевный, но не легкомысленный, и потому как слушал часто группу «Пинк Флойд», то характерами не сошлись. Но проигрывание британских дисков не прошло даром, заронило в душе певицы семя сомнения, погрузилась она в каббалу и пошла по пути поиска нового психоделического саунда.
О чем говорит нам эта история? Она диктует нам урок мужества признания своих ошибок, требует внимательного изучения классики, источника глубоких образов и великих символов.
Фундаментальный период, эпоха имперского звука «Пинк Флойда» 1970-х, кристаллизовался экспериментальным путем из атмосферы почитателей LSD (диэтиламида лизергиновой кислоты) — процесс, чем-то напоминающий рождение русской литературы из Царскосельского лицея. И тут, и там рулит гениальность. Альбомы группы впоследствии восприняли именно как уникальные рок-высказывания, а концерты приравняли почти к политическим событиям.
Дети LSD Время было такое клевое, экспериментальное — новое в литературе и музыке рождалось буквально ниоткуда и так же на ходу внезапно исчезало. Поводом была жизнь, которую интересовало все: от достижения «сатори» до технического прогресса, войны, политики и свободной всеобщей любви.
Просветляться и «искать сущность» послевоенный Запад начал очень быстро стараниями удачных писателей-битников (Джек Керуак, Аллен Гинсберг, Нил Кэссиди) и не совсем удачных, но вольных преподавателей психиатрии (Алан Уотс, Олдос Хаксли, Тимоти Лири). Эти компании «свободных ученых истинных наук» взорвали последующий период, подарили молодым опыт того, что потом освятят термином «хиппи».
Именно они умело вытряхивали деньги налогоплательщиков на официальные программы исследования гипнотических и других состояний, вызванных действиями пейотля, канабиса и псилоцибинов, в таких почтенных заведениях, как Гарвард на новом побережье англосаксонского мира и Кембридж — на старом. LSD было вполне модным полем исследования для молодых психиатров и законным увлечением вплоть до 1968 года. Тестирования результатов потребления проходили на базе больниц, колледжей, университетов, привлекая разнообразный народ — от домохозяек и студентов до богатых авангардистов. Таким образом познакомился с LSD Кен Кизи (автор «Пролетая над гнездом кукушки»). Ему, работавшему уборщиком в больнице для ветеранов, платили по $200 за прием препаратов: «..я неожиданно менялся и оказывался наедине со всем миром, рассматривая его под другими углами зрения». В результате, как выяснилось, Кизи плотно подсел на это дело. Психоделики сближали, не вызывали агрессии (в отличие от барбитуратов), не разрушали быстро (в отличие от героина), расцвечивали мир новыми красками любви и, в отличие от кокаина, были чем-то новым и вполне демократичным. Доходило до абсурда, когда ряд психиатров предлагал лечить алкоголизм галлюциногенами, ссылаясь на то, что им удалось осилить эдипов комплекс и такие сексуальные расстройства, как «зависть к пенису».
Творческое сообщество делилось на тех, кто считал «можно, но чуть-чуть и под контролем», и на тех, кто «просто можно». Тех, кто думал, что попытка высвободить творческие силы с помощью галлюциногенов есть вздор, в космонавты внутреннего космоса не брали.
Но одно дело — испытать просветление наедине с собой, бумагой или вместе с подругой-другом, другое — с коллективом единомышленников. Как воссоздать коллективный психоделический опыт? Хипповские общины Америки благодаря Тимоти Лири придумали использовать аудиовизуальные эффекты с помощью синхронизации множества кинопроекторов, громкоговорителей и микрофонов. Фильм мог повествовать о космических звездах или жизни, скажем, водяных жуков. Британские товарищи быстро заимствовали технику, а затем модернизировали собственную «психоделическую» подсветку. «Пинк Флойд» усилиями своего первого лидера, художника Сида Барретта, подчинили визуальную технику собственному смыслу. То, что мы знаем как флойдовский стандарт — слияние изображения с музыкально-драматической основой песни, — появилось именно так. Барретт вполне искренне верил в то, что мир стоит на пороге новой эпохи, призванной коренным образом изменить жизнь людей, поэтому в числе первых принял участие в экспериментах с LSD, считавшимся тогда одним из главных инструментов этого преобразования, едва только препарат появился в Англии.
Шоу света и звука Почти сразу «Флойд» оказались лидерами психоделической волны Старого Света. Понимая, что за электроникой и светом — большое будущее в небольших клубах, они тем самым убили и второго зайца — то же самое оказалось основой масштабных стадионных концертов. В 1967 году, имея смутное представление о будущем взлете, группа уже использовала «жидкие» слайды, экспонирующиеся на экран позади сцены, дополненные 35-миллиметровыми фильмами, что потом стало восприниматься как характерное отличие лондонского андерграунда того времени. На их выступлениях можно было наблюдать поразительное на тот момент световое шоу искусственного восхода. Были и совсем авангардные диковинки, например, ударник Ник Мейсон пилил дрова, подключив пилу к усилителю.
Со звуком «Флойда» произошла такая история. Во время своей первой записи на четыре дорожки в студии на Эбби-роуд музыканты попросили режиссера добавить два дополнительных динамика к обычной стереофонической паре. Эффект настолько понравился, что стал неотъемлемой частью концертных выступлений. Звук циркулировал по залу, создавая у слушателей впечатление совершенной погруженности в музыку. Динамики в дальней части зала обычно использовались для воспроизведения записанных заранее звуковых эффектов вроде шума ветра, волн, шагов, птичьего пения, шума механизмов, биения сердца. Своеобразный Dolby Surround. Названия песен вроде Set The Controls For The Heart Of The Sun способствовали созданию «научно-фантастического» имиджа группы. В июле 1969 года это оказалось решающим при выборе «Флойда» для участия сразу в трех телевизионных передачах, посвященных первой высадке астронавтов на Луне, прошедших в Германии, Дании и на BBC.
Насчет вредности LSD ходили всякие разговоры. Президент Линдон Джонсон, выступая с очередным посланием Конгрессу, сказал так: «Эти порошки и таблетки угрожают здоровью нашего общества». 1968 год, и правда, для многих хороших ребят оказался критическим — дверца, открывающая сознание, потянула за собой всю крышу. Тот же Барретт в телепередаче American Bandstand (тогда шли только эфиры) не смог изобразить под фонограмму свою песню See Emily Play, к этому добавилось и то, что часть «Флойда» подцепила в Штатах легкую венерическую болезнь (которую с помощью врачей успешно преодолела). А вот душевная болезнь Сида стала прогрессировать, Барретт ушел из группы, успев отыграть на одной сцене с недосягаемым Джимми Хендриксом, «Пинк Флойд» сопровождали Джимми в британском турне. Джимми тогда был в самом расцвете, а ведь ему оставалось только два года…
30 человек на 800 коек
После выхода A Saucerful Of Secrets «Пинк Флойд» стали второй после «Битлз» группой, которой студия ЕМI разрешила самостоятельно подыскивать дизайнеров для обложек своих альбомов. Работа была поручена Сторму Торджерсону с указанием «сделать что-нибудь космическо-психоделическое». В своей первой работе дизайнеры решили воспроизвести эффект световых шоу группы, для чего они наложили друг на друга тринадцать различных изображений — начиная от солнечной системы и знаков зодиака до алхимика в окружении колб (на обложке была также помещена едва различимая инфракрасная фотография самих музыкантов). Впоследствии Сторм сделал обложки самых культовых — Dark Side Of The Moon, Animals, Wish You Were Here, The Division Bell. Уникальность работ Сторма в том, что все предметы, которые можно сделать натурально, без монтажного наложения и графики, выполняются в натуральную величину. К примеру, на конверте альбома A Momentary Lapse Of Reason (кстати, это единственный лицензионный диск «Пинк Флойда», выпущенный фирмой «Мелодия» до распада СССР) помещена фотография восьмисот больничных коек, поставленных на песчаном побережье Саунтона. Чтобы выставить и застелить чугунные койки викторианской эпохи, потребовалось пять часов, тридцать человек и три трактора. Имперский размах, соответствующий стилю группы.
Собственной жизнью живет флойдовская музыка к кинофильмам эпохи LSD. Самый удачный проект — участие в фильмах Zabriskie Point Микеланджело Антониони и The Committee Питера Сайкса. В обоих звучат разные версии одной темы Careful With That Axe, Eugene. Особенно удачно в Zabriskie Point выглядят кадры с флойдовской темой, многоповторного, с разных ракурсов отснятого взрыва хайтек-экологичной виллы, примостившейся в пустыне на краю скалы. Другой фильм, The Wall, созданный Аланом Паркером на базе позднего «Флойда», чем-то напоминает социальный мюзикл. Для творчества Роджера Уотерса такая художественная форма станет едва ли не центральной. Боб Гелдоф, лидер ирландской группы новой волны Boomtown Rats, с трудом согласился играть роль Пинка в «Стене», охарактеризовав идею уподобления рок-звезды фашистскому лидеру как «полный отстой». Собственно, социальность и расколола группу. «Пинк Флойд» как психоделический проект не устраивал радикальных молодых людей эпохи жестких реформ Маргарет Тэтчер, а серьезные тексты Роджера Уотерса они воспринимали как лицемерное кривляние музыкальной машины старых пердунов. «Флойд» становятся мишенью ненависти для панков, траве и кислоте предпочитающих амфетамины и героин, слово «хиппи» становится ругательством.
Показательно, что будущий лидер Sex Pistols Джонни Роттен впервые привлек внимание их будущего менеджера тем, что был одет в майку с надписью I hate PINK FLOYD.
Уотерс на эту реакцию плевал в прямом и переносном смысле, он заострял свои песни против нацистских группировок, поднявших свою борьбу на волне растущей иммиграции из бывших колоний. Он и сейчас воюет против тоталитаризма и диктатур. В этом году Уотерсу предложили почтить память поляков, отдавших жизни в борьбе против коммунистического режима, поставив в Познани (в 1956 году там было восстание) под открытым небом свою оперу «Са Ира». Хотя действие «Са Ира» происходит во Франции во время Великой французской революции, и связи с событиями в Познани нет, но, по мнению Уотерса, опера содержит универсальное послание. А на концерте в Москве прозвучит послание другому адресату из композиции «Покидая Бейрут» (Leaving Beirut), там есть такие слова: «Ох, Джорджи, Джорджи! Твое техасское образование совсем вытрясло тебе мозги, еще когда ты был маленьким».
Полетит ли свинья? На московском концерте Уотерса прозвучат композиции разного периода, но основу сет-листа составит легендарный The Dark Side Of The Moon. Уникальный по гармоничности формы и отшлифованности стиля альбом, создающий глубокое чувство драмы. Вкупе с Animals и Wish You Were Here трилогия представляет максимально лаконичное выражение неповторимого художественного целого, условно обозначаемого критиками как психоделический текст эпохи. То, что Dark Side... оставался в американском списке двухсот лучших альбомов в общей сложности 760 недель, то есть более 15 лет, просто недостижимый результат. Этим летом радиостанция ВВС попросила своих слушателей назвать музыкальное произведение, сильнее всего повлиявшее на их жизнь. Треть слушателей назвала Dark Side. Для сравнения: Imagine Джона Леннона оказалась на 6-м месте с 8%. Дело, конечно, не в цифрах, но такой успех обычно сопутствует чему-то подлинному.
Роджера Уотерса рекламируют в Москве как «Пинк Флойд», его заслуженно воспринимают как главный осколок группы из-за авторства большинства текстов, но музыкальная лиричность все-таки осталась за Дэвидом Гилмором, выдающимся гитаристом. Без его музыки и вокала успех команды Барретта оказался бы совершенно невозможным. В прошлом году произошло уникальное совместное выступление «Пинк Флойда» на благотворительном концерте Live 8, но пути-дорожки у Уотерса с Гилмором так и не сошлись. Около двадцати лет назад они подписали соглашение о разделе наследия, «Флойд» под руководством Гилмора получили право на дальнейшую жизнь, используя старое наследие, Уотерсу отошли права на The Wall, различные эффекты и фильмы. Летающая свинья Mr. Pig осталась у обоих музыкантов, но на гигантских яйцах борова стоит копирайт Уотерса.
Если говорить о душе «Пинк Флойда» — она последний раз сверкнула в альбоме A Momentary Lapse Of Reason, когда постаревший безумец Сид Барретт неожиданно пришел к ним в студию, и опять исчез, видимо, навсегда.
24 июня на Васильевском спуске в Москве выступит Роджер Уотерс. Мадонна, та, что поп-икона, как-то сказала о своем первом муже, актере Шоне Пенне, что серьезный он был мужик, душевный, но не легкомысленный, и потому как слушал часто группу «Пинк Флойд», то характерами не сошлись. Но проигрывание британских дисков не прошло даром, заронило в душе певицы семя сомнения, погрузилась она в каббалу и пошла по пути поиска нового психоделического саунда.
О чем говорит нам эта история? Она диктует нам урок мужества признания своих ошибок, требует внимательного изучения классики, источника глубоких образов и великих символов.
Фундаментальный период, эпоха имперского звука «Пинк Флойда» 1970-х, кристаллизовался экспериментальным путем из атмосферы почитателей LSD (диэтиламида лизергиновой кислоты) — процесс, чем-то напоминающий рождение русской литературы из Царскосельского лицея. И тут, и там рулит гениальность. Альбомы группы впоследствии восприняли именно как уникальные рок-высказывания, а концерты приравняли почти к политическим событиям.
Дети LSD
Время было такое клевое, экспериментальное — новое в литературе и музыке рождалось буквально ниоткуда и так же на ходу внезапно исчезало. Поводом была жизнь, которую интересовало все: от достижения «сатори» до технического прогресса, войны, политики и свободной всеобщей любви.
Просветляться и «искать сущность» послевоенный Запад начал очень быстро стараниями удачных писателей-битников (Джек Керуак, Аллен Гинсберг, Нил Кэссиди) и не совсем удачных, но вольных преподавателей психиатрии (Алан Уотс, Олдос Хаксли, Тимоти Лири). Эти компании «свободных ученых истинных наук» взорвали последующий период, подарили молодым опыт того, что потом освятят термином «хиппи».
Именно они умело вытряхивали деньги налогоплательщиков на официальные программы исследования гипнотических и других состояний, вызванных действиями пейотля, канабиса и псилоцибинов, в таких почтенных заведениях, как Гарвард на новом побережье англосаксонского мира и Кембридж — на старом. LSD было вполне модным полем исследования для молодых психиатров и законным увлечением вплоть до 1968 года. Тестирования результатов потребления проходили на базе больниц, колледжей, университетов, привлекая разнообразный народ — от домохозяек и студентов до богатых авангардистов. Таким образом познакомился с LSD Кен Кизи (автор «Пролетая над гнездом кукушки»). Ему, работавшему уборщиком в больнице для ветеранов, платили по $200 за прием препаратов: «..я неожиданно менялся и оказывался наедине со всем миром, рассматривая его под другими углами зрения». В результате, как выяснилось, Кизи плотно подсел на это дело. Психоделики сближали, не вызывали агрессии (в отличие от барбитуратов), не разрушали быстро (в отличие от героина), расцвечивали мир новыми красками любви и, в отличие от кокаина, были чем-то новым и вполне демократичным. Доходило до абсурда, когда ряд психиатров предлагал лечить алкоголизм галлюциногенами, ссылаясь на то, что им удалось осилить эдипов комплекс и такие сексуальные расстройства, как «зависть к пенису».
Творческое сообщество делилось на тех, кто считал «можно, но чуть-чуть и под контролем», и на тех, кто «просто можно». Тех, кто думал, что попытка высвободить творческие силы с помощью галлюциногенов есть вздор, в космонавты внутреннего космоса не брали.
Но одно дело — испытать просветление наедине с собой, бумагой или вместе с подругой-другом, другое — с коллективом единомышленников. Как воссоздать коллективный психоделический опыт? Хипповские общины Америки благодаря Тимоти Лири придумали использовать аудиовизуальные эффекты с помощью синхронизации множества кинопроекторов, громкоговорителей и микрофонов. Фильм мог повествовать о космических звездах или жизни, скажем, водяных жуков. Британские товарищи быстро заимствовали технику, а затем модернизировали собственную «психоделическую» подсветку. «Пинк Флойд» усилиями своего первого лидера, художника Сида Барретта, подчинили визуальную технику собственному смыслу. То, что мы знаем как флойдовский стандарт — слияние изображения с музыкально-драматической основой песни, — появилось именно так. Барретт вполне искренне верил в то, что мир стоит на пороге новой эпохи, призванной коренным образом изменить жизнь людей, поэтому в числе первых принял участие в экспериментах с LSD, считавшимся тогда одним из главных инструментов этого преобразования, едва только препарат появился в Англии.
Шоу света и звука
Почти сразу «Флойд» оказались лидерами психоделической волны Старого Света. Понимая, что за электроникой и светом — большое будущее в небольших клубах, они тем самым убили и второго зайца — то же самое оказалось основой масштабных стадионных концертов. В 1967 году, имея смутное представление о будущем взлете, группа уже использовала «жидкие» слайды, экспонирующиеся на экран позади сцены, дополненные 35-миллиметровыми фильмами, что потом стало восприниматься как характерное отличие лондонского андерграунда того времени. На их выступлениях можно было наблюдать поразительное на тот момент световое шоу искусственного восхода. Были и совсем авангардные диковинки, например, ударник Ник Мейсон пилил дрова, подключив пилу к усилителю.
Со звуком «Флойда» произошла такая история. Во время своей первой записи на четыре дорожки в студии на Эбби-роуд музыканты попросили режиссера добавить два дополнительных динамика к обычной стереофонической паре. Эффект настолько понравился, что стал неотъемлемой частью концертных выступлений. Звук циркулировал по залу, создавая у слушателей впечатление совершенной погруженности в музыку. Динамики в дальней части зала обычно использовались для воспроизведения записанных заранее звуковых эффектов вроде шума ветра, волн, шагов, птичьего пения, шума механизмов, биения сердца. Своеобразный Dolby Surround. Названия песен вроде Set The Controls For The Heart Of The Sun способствовали созданию «научно-фантастического» имиджа группы. В июле 1969 года это оказалось решающим при выборе «Флойда» для участия сразу в трех телевизионных передачах, посвященных первой высадке астронавтов на Луне, прошедших в Германии, Дании и на BBC.
Насчет вредности LSD ходили всякие разговоры. Президент Линдон Джонсон, выступая с очередным посланием Конгрессу, сказал так: «Эти порошки и таблетки угрожают здоровью нашего общества». 1968 год, и правда, для многих хороших ребят оказался критическим — дверца, открывающая сознание, потянула за собой всю крышу. Тот же Барретт в телепередаче American Bandstand (тогда шли только эфиры) не смог изобразить под фонограмму свою песню See Emily Play, к этому добавилось и то, что часть «Флойда» подцепила в Штатах легкую венерическую болезнь (которую с помощью врачей успешно преодолела). А вот душевная болезнь Сида стала прогрессировать, Барретт ушел из группы, успев отыграть на одной сцене с недосягаемым Джимми Хендриксом, «Пинк Флойд» сопровождали Джимми в британском турне. Джимми тогда был в самом расцвете, а ведь ему оставалось только два года…
30 человек на 800 коек
После выхода A Saucerful Of Secrets «Пинк Флойд» стали второй после «Битлз» группой, которой студия ЕМI разрешила самостоятельно подыскивать дизайнеров для обложек своих альбомов. Работа была поручена Сторму Торджерсону с указанием «сделать что-нибудь космическо-психоделическое». В своей первой работе дизайнеры решили воспроизвести эффект световых шоу группы, для чего они наложили друг на друга тринадцать различных изображений — начиная от солнечной системы и знаков зодиака до алхимика в окружении колб (на обложке была также помещена едва различимая инфракрасная фотография самих музыкантов). Впоследствии Сторм сделал обложки самых культовых — Dark Side Of The Moon, Animals, Wish You Were Here, The Division Bell. Уникальность работ Сторма в том, что все предметы, которые можно сделать натурально, без монтажного наложения и графики, выполняются в натуральную величину. К примеру, на конверте альбома A Momentary Lapse Of Reason (кстати, это единственный лицензионный диск «Пинк Флойда», выпущенный фирмой «Мелодия» до распада СССР) помещена фотография восьмисот больничных коек, поставленных на песчаном побережье Саунтона. Чтобы выставить и застелить чугунные койки викторианской эпохи, потребовалось пять часов, тридцать человек и три трактора. Имперский размах, соответствующий стилю группы.
Собственной жизнью живет флойдовская музыка к кинофильмам эпохи LSD. Самый удачный проект — участие в фильмах Zabriskie Point Микеланджело Антониони и The Committee Питера Сайкса. В обоих звучат разные версии одной темы Careful With That Axe, Eugene. Особенно удачно в Zabriskie Point выглядят кадры с флойдовской темой, многоповторного, с разных ракурсов отснятого взрыва хайтек-экологичной виллы, примостившейся в пустыне на краю скалы. Другой фильм, The Wall, созданный Аланом Паркером на базе позднего «Флойда», чем-то напоминает социальный мюзикл. Для творчества Роджера Уотерса такая художественная форма станет едва ли не центральной. Боб Гелдоф, лидер ирландской группы новой волны Boomtown Rats, с трудом согласился играть роль Пинка в «Стене», охарактеризовав идею уподобления рок-звезды фашистскому лидеру как «полный отстой». Собственно, социальность и расколола группу. «Пинк Флойд» как психоделический проект не устраивал радикальных молодых людей эпохи жестких реформ Маргарет Тэтчер, а серьезные тексты Роджера Уотерса они воспринимали как лицемерное кривляние музыкальной машины старых пердунов. «Флойд» становятся мишенью ненависти для панков, траве и кислоте предпочитающих амфетамины и героин, слово «хиппи» становится ругательством.
Показательно, что будущий лидер Sex Pistols Джонни Роттен впервые привлек внимание их будущего менеджера тем, что был одет в майку с надписью I hate PINK FLOYD.
Уотерс на эту реакцию плевал в прямом и переносном смысле, он заострял свои песни против нацистских группировок, поднявших свою борьбу на волне растущей иммиграции из бывших колоний. Он и сейчас воюет против тоталитаризма и диктатур. В этом году Уотерсу предложили почтить память поляков, отдавших жизни в борьбе против коммунистического режима, поставив в Познани (в 1956 году там было восстание) под открытым небом свою оперу «Са Ира». Хотя действие «Са Ира» происходит во Франции во время Великой французской революции, и связи с событиями в Познани нет, но, по мнению Уотерса, опера содержит универсальное послание. А на концерте в Москве прозвучит послание другому адресату из композиции «Покидая Бейрут» (Leaving Beirut), там есть такие слова: «Ох, Джорджи, Джорджи! Твое техасское образование совсем вытрясло тебе мозги, еще когда ты был маленьким».
Полетит ли свинья?
На московском концерте Уотерса прозвучат композиции разного периода, но основу сет-листа составит легендарный The Dark Side Of The Moon. Уникальный по гармоничности формы и отшлифованности стиля альбом, создающий глубокое чувство драмы. Вкупе с Animals и Wish You Were Here трилогия представляет максимально лаконичное выражение неповторимого художественного целого, условно обозначаемого критиками как психоделический текст эпохи. То, что Dark Side... оставался в американском списке двухсот лучших альбомов в общей сложности 760 недель, то есть более 15 лет, просто недостижимый результат. Этим летом радиостанция ВВС попросила своих слушателей назвать музыкальное произведение, сильнее всего повлиявшее на их жизнь. Треть слушателей назвала Dark Side. Для сравнения: Imagine Джона Леннона оказалась на 6-м месте с 8%. Дело, конечно, не в цифрах, но такой успех обычно сопутствует чему-то подлинному.
Роджера Уотерса рекламируют в Москве как «Пинк Флойд», его заслуженно воспринимают как главный осколок группы из-за авторства большинства текстов, но музыкальная лиричность все-таки осталась за Дэвидом Гилмором, выдающимся гитаристом. Без его музыки и вокала успех команды Барретта оказался бы совершенно невозможным. В прошлом году произошло уникальное совместное выступление «Пинк Флойда» на благотворительном концерте Live 8, но пути-дорожки у Уотерса с Гилмором так и не сошлись. Около двадцати лет назад они подписали соглашение о разделе наследия, «Флойд» под руководством Гилмора получили право на дальнейшую жизнь, используя старое наследие, Уотерсу отошли права на The Wall, различные эффекты и фильмы. Летающая свинья Mr. Pig осталась у обоих музыкантов, но на гигантских яйцах борова стоит копирайт Уотерса.
Если говорить о душе «Пинк Флойда» — она последний раз сверкнула в альбоме A Momentary Lapse Of Reason, когда постаревший безумец Сид Барретт неожиданно пришел к ним в студию, и опять исчез, видимо, навсегда.
