29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2007 года: "Возможны варианты"

Архивная публикация 2007 года: "Возможны варианты"

«Рукописи не горят!» — самая яркая, но не завершенная часть изречения безымянного средневекового мудреца. Есть продолжение: «Горит бумага. А слова поднимаются к Богу».

Май во всех отношениях булгаковский месяц. 3 мая — день рождения Михаила Афанасьевича по старому стилю, 15 мая — по новому. Все странные события в Москве на Патриарших начинались в «страшный майский вечер». В этом году на некруглую дату — 116-летие — сошлись сразу два значимых и взаимодополняющих подарка.


«В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, писательский ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным-полон». Что-то очень знакомое, но все как-то не так. Почему июнь, какой такой Антон Антонович и что за «Шалаш Грибоедова»? Это пока еще размытые очертания текста, которому суждено развиться в одну из самых знаменитых книг ХХ века, но замысел, только-только обрастающий словесной плотью, — черновой набросок, известный как «Вечер страшной субботы». Многие подготовительные материалы к будущему шедевру Булгаков сжег. То, что сохранилось, впервые собрано под одной обложкой. «Мой бедный, бедный мастер…» (М.: Вагриус) — полное собрание редакций и вариантов романа «Мастер и Маргарита». Эта масштабная реконструкция стала последней работой известного филолога Виктора Лосева. Получилось генеалогическое древо легендарной книги, выстроенное по восходящей, в поисках, динамике и развитии. От первых зерен, подступов к «роману о дьяволе» конца 20-х—начала 30-х годов — «Черного мага», «Копыта инженера», «Вечера страшной субботы» — к «Великому канцлеру», «Фантастическому роману», «Золотому копью», «Князю тьмы», до двух редакций — рукописной и окончательной. Многократно менялись название, варианты имен, появлялись новые персонажи, складывалась композиция, вызревали философские идеи.


Появление внушительного — больше тысячи страниц — фолианта осталось бы чисто филологическим событием, усладой для профессионалов, которые пишут диссертации и научные работы, дополнительным раздражителем для противоборствующих булгаковедов, если бы… если бы не фантастическая, отчасти попсовая, популярность Булгакова. Роман стал хрестоматийным, сюжет знают даже школьники, детали на слуху, цитатами не балуется только ленивый. В обыденном сознании складывается ложное впечатление, что Булгаков, подобно многим современным литераторам, сел — нет, не за компьютер, за обычный письменный стол и, вооружившись обычной перьевой ручкой, быстро, без особых усилий, начисто наваял нетленку. Чтение многочисленных подготовительных вариантов позволяет взглянуть на роман свежим взглядом — не как на застывший «памятник», а как на долгий мучительный процесс, который уже не будет закончен никогда. Автору, так распорядилась судьба, не довелось лично готовить текст к публикации — выверять, уточнять, корректировать, шлифовать. Парадокс, впрочем, вполне в духе этой удивительной мистической книги: итогового, так называемого канонического, варианта романа не существует в природе. Ну и кроме того, книга — своеобразная интеллектуальная игра: сравни, найди отличия, почувствуй разницу.


Гармонично в тандем к «Бедному мастеру» — своеобразная энциклопедия-путеводитель «Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий» (М.: 36.6). Исследование, разумеется, не первое и, конечно, не последнее, но примечательное тем, что его создатели, доктора филологических наук Ирина Белобровцева и Светлана Кульюс — выпускницы Тартуского университета, представительницы школы Юрия Лотмана.


Не стоит сразу пугаться суховатого стиля изложения: хотя это не облегченный «научпоп» для чайников, тем не менее наукообразного «птичьего» языка в книге нет. Зато систематизировано все, что внимательные читатели хотели узнать о романе и его героях, но не у кого было спросить: реалии булгаковской Москвы, имена, адреса и топография, источники, ассоциации, библейские мотивы. Особенно интересны главы «Мотив ГПУ—НКВД» и «О прототипах романа «Мастер и Маргарита». Книга недавно вышла в Таллине на русском языке гигантским, по местным меркам, тиражом в 1000 экземпляров. (Кстати, в Эстонии Булгаков входит в школьную программу.) Московское издательство, приобретая права, сделало ставку на серьезный массовый интерес: 25 тыс. экземпляров — по нынешним временам для нон-фикшн такие тиражи большая редкость.


Владимир Набоков говорил, что «космическое» отличается от «комического» одним свистящим звуком. Это можно с чистой совестью отнести и к «Мастеру», и к произведениям самого Набокова. Весной 1957 года увидел свет «Пнин». У четвертого по счету англоязычного романа писателя сложная русская судьба — несколько вариантов, множество интерпретаций и гигантский культурный шлейф. 25 лет спустя появился первый перевод, сделанный Геннадием Барабтарло при участии Веры Набоковой. С тех пор переводчик все никак не может успокоиться и продолжает работать над текстом: совершенство, как известно, не знает границ. Юбилейная публикация, осуществленная питерской «Азбукой», своего рода премьера: новая редакция существенно отличается от предыдущих, перевод стал тоньше, точнее, «безупречней». А значит, появился отличный повод перечитать этот невыразимо печальный светлый роман о чудаковатом русском профессоре, безнадежно чужом в рациональном американском захолустье.

«Рукописи не горят!» — самая яркая, но не завершенная часть изречения безымянного средневекового мудреца. Есть продолжение: «Горит бумага. А слова поднимаются к Богу».

Май во всех отношениях булгаковский месяц. 3 мая — день рождения Михаила Афанасьевича по старому стилю, 15 мая — по новому. Все странные события в Москве на Патриарших начинались в «страшный майский вечер». В этом году на некруглую дату — 116-летие — сошлись сразу два значимых и взаимодополняющих подарка.


«В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, писательский ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным-полон». Что-то очень знакомое, но все как-то не так. Почему июнь, какой такой Антон Антонович и что за «Шалаш Грибоедова»? Это пока еще размытые очертания текста, которому суждено развиться в одну из самых знаменитых книг ХХ века, но замысел, только-только обрастающий словесной плотью, — черновой набросок, известный как «Вечер страшной субботы». Многие подготовительные материалы к будущему шедевру Булгаков сжег. То, что сохранилось, впервые собрано под одной обложкой. «Мой бедный, бедный мастер…» (М.: Вагриус) — полное собрание редакций и вариантов романа «Мастер и Маргарита». Эта масштабная реконструкция стала последней работой известного филолога Виктора Лосева. Получилось генеалогическое древо легендарной книги, выстроенное по восходящей, в поисках, динамике и развитии. От первых зерен, подступов к «роману о дьяволе» конца 20-х—начала 30-х годов — «Черного мага», «Копыта инженера», «Вечера страшной субботы» — к «Великому канцлеру», «Фантастическому роману», «Золотому копью», «Князю тьмы», до двух редакций — рукописной и окончательной. Многократно менялись название, варианты имен, появлялись новые персонажи, складывалась композиция, вызревали философские идеи.


Появление внушительного — больше тысячи страниц — фолианта осталось бы чисто филологическим событием, усладой для профессионалов, которые пишут диссертации и научные работы, дополнительным раздражителем для противоборствующих булгаковедов, если бы… если бы не фантастическая, отчасти попсовая, популярность Булгакова. Роман стал хрестоматийным, сюжет знают даже школьники, детали на слуху, цитатами не балуется только ленивый. В обыденном сознании складывается ложное впечатление, что Булгаков, подобно многим современным литераторам, сел — нет, не за компьютер, за обычный письменный стол и, вооружившись обычной перьевой ручкой, быстро, без особых усилий, начисто наваял нетленку. Чтение многочисленных подготовительных вариантов позволяет взглянуть на роман свежим взглядом — не как на застывший «памятник», а как на долгий мучительный процесс, который уже не будет закончен никогда. Автору, так распорядилась судьба, не довелось лично готовить текст к публикации — выверять, уточнять, корректировать, шлифовать. Парадокс, впрочем, вполне в духе этой удивительной мистической книги: итогового, так называемого канонического, варианта романа не существует в природе. Ну и кроме того, книга — своеобразная интеллектуальная игра: сравни, найди отличия, почувствуй разницу.


Гармонично в тандем к «Бедному мастеру» — своеобразная энциклопедия-путеводитель «Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий» (М.: 36.6). Исследование, разумеется, не первое и, конечно, не последнее, но примечательное тем, что его создатели, доктора филологических наук Ирина Белобровцева и Светлана Кульюс — выпускницы Тартуского университета, представительницы школы Юрия Лотмана.


Не стоит сразу пугаться суховатого стиля изложения: хотя это не облегченный «научпоп» для чайников, тем не менее наукообразного «птичьего» языка в книге нет. Зато систематизировано все, что внимательные читатели хотели узнать о романе и его героях, но не у кого было спросить: реалии булгаковской Москвы, имена, адреса и топография, источники, ассоциации, библейские мотивы. Особенно интересны главы «Мотив ГПУ—НКВД» и «О прототипах романа «Мастер и Маргарита». Книга недавно вышла в Таллине на русском языке гигантским, по местным меркам, тиражом в 1000 экземпляров. (Кстати, в Эстонии Булгаков входит в школьную программу.) Московское издательство, приобретая права, сделало ставку на серьезный массовый интерес: 25 тыс. экземпляров — по нынешним временам для нон-фикшн такие тиражи большая редкость.


Владимир Набоков говорил, что «космическое» отличается от «комического» одним свистящим звуком. Это можно с чистой совестью отнести и к «Мастеру», и к произведениям самого Набокова. Весной 1957 года увидел свет «Пнин». У четвертого по счету англоязычного романа писателя сложная русская судьба — несколько вариантов, множество интерпретаций и гигантский культурный шлейф. 25 лет спустя появился первый перевод, сделанный Геннадием Барабтарло при участии Веры Набоковой. С тех пор переводчик все никак не может успокоиться и продолжает работать над текстом: совершенство, как известно, не знает границ. Юбилейная публикация, осуществленная питерской «Азбукой», своего рода премьера: новая редакция существенно отличается от предыдущих, перевод стал тоньше, точнее, «безупречней». А значит, появился отличный повод перечитать этот невыразимо печальный светлый роман о чудаковатом русском профессоре, безнадежно чужом в рациональном американском захолустье.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама