Архивная публикация 2002 года: "Время разделять риски"
Так считает вице-премьер правительства РФ, министр сельского хозяйства Алексей ГОРДЕЕВ."Профиль": Алексей Васильевич, в последнее время много говорится о том, что образуются вертикально интегрированные холдинги, что в сельское хозяйство пошли инвестиции. Однако пока еще никто не доказал, что они действительно эффективны и что часть из них не является "политическими". Как это может прокомментировать министр сельского хозяйства?
Алексей Гордеев: По прошествии какого-то времени можно будет говорить о том, сделали ли представители бизнеса ошибку, направив инвестиции в сельскохозяйственный сектор. Для этого, повторяю, нужно время. Но то, что бизнес пошел в сельское хозяйство, ни с какими политическими моментами не связано. У правительства ведь нет возможности требовать от представителей бизнеса инвестировать в отрасль.
После дефолта все увидели реальную доходность сельского хозяйства. Сыграла свою роль и политическая стабильность в стране. Убрали региональные барьеры, заявили о том, что будет единый рынок. Все это в комплексе подтолкнуло к пониманию того, что сельское хозяйство -- это бизнес, окупаемый, интересный, с хорошим будущим. Если государство показывает, что будет делить с бизнесом риски и вопросы рынка -- это не вопросы стихии или "невидимой руки Адама Смита", а вопросы государства, то предприниматели идут в отрасль и вкладывают средства.
"П.": Вы говорите, что сельское хозяйство с каждым годом становится все более эффективным и привлекательным для инвесторов. Тем не менее в нынешнем году возникла проблема с большим урожаем, который некуда девать. Вы не думаете, что кризис перепроизводства может привести к оттоку инвестиций? И что в этом случае собирается делать государство?
А.Г.: По оценке Минсельхоза, условные излишки зерна, действительно, составят около 15 млн. тонн. Для выхода из создавшейся ситуации существует два пути. Прежде всего -- будем увеличивать экспорт. По нашим прогнозам, он вырастет на 40--50%, то есть составит около 7--8 млн. тонн.
Имея такой экспортный потенциал, нам необходимо решить ряд задач. Вначале необходимо продумать государственную политику поддержки экспорта. Нас на Западе никто не ждет, и все наши попытки прийти на западные рынки встречают жесткое сопротивление. Например, в апреле 2002 года в ЕС дважды поднимали пошлины на зерно, поставляемое именно из России и с Украины.
Приходится констатировать, что наша политика господдержки экспорта ущербна. Как можно возвращать НДС экспортерам по полгода? Получается, что сельхозпроизводитель и экспортер кредитуют государство. Существует и проблема железнодорожных тарифов на перевозки зерна. Страна огромная, перевозки, в силу расстояний, дорогие. В этом году, правда, мы постарались эту проблему решить. Договорились с Министерством по налогам и сборам о возвращении НДС в течение месяца, благодаря конструктивной позиции МПС ввели коэффициент 0,8 на железнодорожные перевозки зерна.
Также следует увеличить портовые мощности -- в настоящее время инфраструктура страны не готова к экспорту зерна. Наши порты никогда не работали на отгрузку, мы только принимали зерно. В советские годы мы завозили по 20--30 млн. тонн фуражного зерна. Поэтому необходимо как-то решить проблему строительства портовых элеваторов. В ряде западных стран проще -- там инвестору, осуществляющему такой проект, как строительство элеватора, государство компенсирует 40% из бюджета. У нас такая ситуация, сами понимаете, просто нереальна.
Кроме того, имея в наличии большое количество фуражного зерна, необходимо развивать животноводство.
"П.": В этом году мы столкнулись с ситуацией, когда на фоне растущего собственного производства серьезно вырос импорт продовольственных товаров, прежде всего мяса и молока. Как государство планирует защитить отечественного производителя?
А.Г.: Импорт, безусловно, надо сокращать. Имея в стране дешевое зерно, завозить мясо и молоко -- полный абсурд.
В этих условиях стала очевидной необходимость пересмотреть политику государства. Необходимо вводить протекционистские меры.
В нашей ситуации необходимо действовать по примеру развитых стран и защищать свой рынок и своего производителя. Только делать это нужно с умом, чтобы не было разговоров о том, что из-за сокращения импортных поставок резко взлетят цены, все подорожает. Вот, например, сегодня отечественное птицеводство дает прирост 15% в год. Эти темпы необходимо сохранять -- пропорционально росту сокращать импорт мяса птицы в страну.
"П.": Речь идет о введении тарифного квотирования на ввозимую продукцию?
А.Г.: Совершенно верно.
Когда я был в Финляндии на заводе компании "Валио", я поинтересовался, сколько у них стоит сырое молоко. В пересчете на наши деньги это примерно 10 рублей за литр -- в 2--3 раза выше, чем в России. А масло из этого молока поставляется в Россию, причем ровно треть компенсирует бюджет ЕС за каждый килограмм поставленной продукции. Вот вам еще один аргумент "за" квоты.
"П.": Разговоры о введении квотирования ведутся уже давно. Когда же наконец квоты будут введены?
А.Г.: Надеюсь, уже с начала 2003 года. Они коснутся поставок мяса птицы, свинины, молока. Ведь сегодня мы завозим, например, 6 млн. тонн молока в год. Это порядка 20% от общего объема российского молочного рынка. И это при том, что нашего молока сейчас в стране избыток и цены на молочную продукцию ниже, чем полтора года назад. Для того чтобы ввести квоты, необходимо внести изменения в закон о таможенном тарифе. Ведь парадокс в том, что мы имеем право применять тарифные квоты только к развивающимся странам, а к развитым -- нет.
Мы уже полгода назад собирались внести соответствующие изменения, однако до сих пор это так и не сделано. Для начала Минэкономразвития совместно с заинтересованными министерствами, отраслевыми союзами и ассоциациями должно разработать методологию, а затем будет принято решение правительства.
"П.": Одним из наиболее эффективных механизмов госрегулирования называют зерновые интервенции. Однако существующий ныне механизм их проведения постоянно критикуется. Например, говорят, что деньги, которые выделяются из бюджета на закупки зерна непосредственно у сельхозпроизводителей, на практике "оседают" в карманах трейдеров, которые успели приобрести зерно у производителей по заниженным ценам.
А.Г.: Нельзя так прямолинейно говорить о том, что бедные сельхозпроизводители страдают под гнетом "алчных" трейдеров. Все понимают, что сельхозпроизводитель не может сам продавать зерно конечному потребителю, поэтому инфраструктура, то есть трейдерские компании, должны существовать. Вопрос в другом: отношения должны быть цивилизованными для всех -- и для тех, кто производит, и для тех, кто торгует. Должна существовать биржа, которая устанавливает объективную цену.
В прошлом году интервенции начались в ноябре. Некоторые "специалисты" говорят, что их провели поздно, так как цены начали расти в сентябре. Это так, но рост начался именно после того, как мы объявили, что государство будет проводить закупки зерна. То есть здесь сыграл свою роль психологический фактор: производители, уверенные в том, что государство будет покупать у них зерно по хорошей цене, перестали продавать его дешево. Когда заработала биржа, все, кто имел какое-либо отношение к зерну -- от производителя до перекупщика, -- понимали, какая установлена цена с учетом транспортных издержек, хранения и т.д. Влияние государства стало определяющим.
В этом году закупки будут вестись через биржу по утвержденной правительством методологии. Будут определены квоты по регионам (так называемый базис поставки), и зерно из регионов вывозиться не будет. Квоты будут рассчитываться исходя из того, какие объемы являются излишками. Речь идет о продовольственном зерне и ржи. В качестве продавцов будут выступать сельхозтоваропроизводители, которые могут обеспечить хранение зерна.
"П.": Алексей Васильевич, в этом году мы с интервенциями не опаздываем? Правительство объявило закупочные цены две недели назад. Уборочная к этому моменту шла уже полным ходом, и производители продавали зерно. В конце августа губернаторы на совещании в Орле говорили о катастрофически низких ценах на зерно и просили принять меры для стабилизации рынка.
А.Г.: В этом есть оттенок лицемерия. У нас есть региональные фонды, где цена была объявлена еще в начале года. Губернатор из регионального бюджета авансирует сельхозпроизводителей. Когда мы видим, что зерна в стране не хватает для внутреннего потребления, начинают действовать "амортизирующие" региональные фонды. Например, в региональном фонде Новосибирской области -- 500 тыс. тонн зерна, в Краснодарском крае -- 800 тыс. тонн. Рынок зерна реально начинает функционировать примерно с октября--ноября, когда весь урожай уже собран и понятно, сколько составят излишки, сколько зерна пойдет на сев и т.д. Возьмем Сибирь, Северо-Западный регион, Урал: там в основном сев весенний, а урожай собирается к концу августа -- началу сентября. В этих регионах сельхозпроизводителям нет никакого смысла торопиться с продажей всего объема зерна.
"П.": А как же проблема задолженностей сельхозпредприятий?
А.Г.: Эта проблема существует. Кредиты действуют до 15 декабря. Мы этот вопрос обсуждали с председателем правительства, и он понял ситуацию. Некоторые наши финансисты предлагали: "Давайте ничего делать не будем, а попросим банки пролонгировать кредиты". То есть, смотрите, хозяйству под определенный бизнес-план выдается кредит. Допустим, этот самый бизнес-план провалился и мы банку говорим: "Пролонгируйте, пожалуйста, кредит этому хозяйству, а мы, как государство, в этом риске участвовать не хотим. Ну а дальше как-нибудь сами разберетесь". Совершенно понятно, что за этот кредит уже никто не расплатится, проценты будут расти, положение -- усугубляться. Поэтому эта позиция неверная. Государство в этих случаях должно разделять риски. Наша задача не скупить зерно, а стабилизировать цены.
"П.": Планирует ли государство выделять сельскому хозяйству субсидии?
А.Г.: Смотря на какие цели. Для экспортеров, как я уже говорил, мы снижаем железнодорожные тарифы, НДС. Кроме того, думаем субсидировать кредиты под оборотные средства на поставки зерна на экспорт. В этом году мы вряд ли сможем это сделать -- не хватит средств, выделенных из бюджета. Возможно, что-то получится в будущем. Что касается прямых субсидий, то я считаю, что от этого нужно отказываться. Поддерживать производителя необходимо -- с этим никто не спорит, но помощь государства должна быть в другом. Оно должно помогать в создании инфраструктуры, строительстве портов, оказывать дипломатическую помощь и т.д.
"П.": Есть мнение, что Министерство предпринимает шаги для того, чтобы содействовать укрупнению бизнеса. Так ли это?
А.Г.: Если бы это зависело от меня, то я, безусловно, так и сделал бы. Ведь единственный путь иметь в России современное, устойчивое, конкурентоспособное сельское хозяйство -- это создать крупные холдинги на основе частного капитала с менеджментом, умеющим работать в рыночных условиях. И государству, скорее всего, все меньше и меньше приходилось бы брать на себя часть рисков. К тому же они перешли бы на страхование своей деятельности, сельхозкультур и т.д. Государству приходилось бы все меньше и меньше прямыми дотациями нивелировать ситуацию. Но у нас нет таких рычагов. Я не могу собрать руководителей производств и сказать, что с завтрашнего дня они должны объединиться и создать холдинг под руководством такого-то директора. Хотел бы, но не могу.
"П.": В последний год-два тема сельского хозяйства стала модной как для СМИ, так и для многих "непрофильных" представителей власти. Как вы относитесь к такому повышенному вниманию?
А.Г.: То, что тема АПК стала, как вы говорите, модной, меня лично радует. А что касается повышенного внимания, то имеются объективные показатели -- результат нашей работы. Хотелось бы только, чтобы комментарии в наш адрес были взвешенными и профессиональными.
Так считает вице-премьер правительства РФ, министр сельского хозяйства Алексей ГОРДЕЕВ."Профиль": Алексей Васильевич, в последнее время много говорится о том, что образуются вертикально интегрированные холдинги, что в сельское хозяйство пошли инвестиции. Однако пока еще никто не доказал, что они действительно эффективны и что часть из них не является "политическими". Как это может прокомментировать министр сельского хозяйства?
Алексей Гордеев: По прошествии какого-то времени можно будет говорить о том, сделали ли представители бизнеса ошибку, направив инвестиции в сельскохозяйственный сектор. Для этого, повторяю, нужно время. Но то, что бизнес пошел в сельское хозяйство, ни с какими политическими моментами не связано. У правительства ведь нет возможности требовать от представителей бизнеса инвестировать в отрасль.
После дефолта все увидели реальную доходность сельского хозяйства. Сыграла свою роль и политическая стабильность в стране. Убрали региональные барьеры, заявили о том, что будет единый рынок. Все это в комплексе подтолкнуло к пониманию того, что сельское хозяйство -- это бизнес, окупаемый, интересный, с хорошим будущим. Если государство показывает, что будет делить с бизнесом риски и вопросы рынка -- это не вопросы стихии или "невидимой руки Адама Смита", а вопросы государства, то предприниматели идут в отрасль и вкладывают средства.
"П.": Вы говорите, что сельское хозяйство с каждым годом становится все более эффективным и привлекательным для инвесторов. Тем не менее в нынешнем году возникла проблема с большим урожаем, который некуда девать. Вы не думаете, что кризис перепроизводства может привести к оттоку инвестиций? И что в этом случае собирается делать государство?
А.Г.: По оценке Минсельхоза, условные излишки зерна, действительно, составят около 15 млн. тонн. Для выхода из создавшейся ситуации существует два пути. Прежде всего -- будем увеличивать экспорт. По нашим прогнозам, он вырастет на 40--50%, то есть составит около 7--8 млн. тонн.
Имея такой экспортный потенциал, нам необходимо решить ряд задач. Вначале необходимо продумать государственную политику поддержки экспорта. Нас на Западе никто не ждет, и все наши попытки прийти на западные рынки встречают жесткое сопротивление. Например, в апреле 2002 года в ЕС дважды поднимали пошлины на зерно, поставляемое именно из России и с Украины.
Приходится констатировать, что наша политика господдержки экспорта ущербна. Как можно возвращать НДС экспортерам по полгода? Получается, что сельхозпроизводитель и экспортер кредитуют государство. Существует и проблема железнодорожных тарифов на перевозки зерна. Страна огромная, перевозки, в силу расстояний, дорогие. В этом году, правда, мы постарались эту проблему решить. Договорились с Министерством по налогам и сборам о возвращении НДС в течение месяца, благодаря конструктивной позиции МПС ввели коэффициент 0,8 на железнодорожные перевозки зерна.
Также следует увеличить портовые мощности -- в настоящее время инфраструктура страны не готова к экспорту зерна. Наши порты никогда не работали на отгрузку, мы только принимали зерно. В советские годы мы завозили по 20--30 млн. тонн фуражного зерна. Поэтому необходимо как-то решить проблему строительства портовых элеваторов. В ряде западных стран проще -- там инвестору, осуществляющему такой проект, как строительство элеватора, государство компенсирует 40% из бюджета. У нас такая ситуация, сами понимаете, просто нереальна.
Кроме того, имея в наличии большое количество фуражного зерна, необходимо развивать животноводство.
"П.": В этом году мы столкнулись с ситуацией, когда на фоне растущего собственного производства серьезно вырос импорт продовольственных товаров, прежде всего мяса и молока. Как государство планирует защитить отечественного производителя?
А.Г.: Импорт, безусловно, надо сокращать. Имея в стране дешевое зерно, завозить мясо и молоко -- полный абсурд.
В этих условиях стала очевидной необходимость пересмотреть политику государства. Необходимо вводить протекционистские меры.
В нашей ситуации необходимо действовать по примеру развитых стран и защищать свой рынок и своего производителя. Только делать это нужно с умом, чтобы не было разговоров о том, что из-за сокращения импортных поставок резко взлетят цены, все подорожает. Вот, например, сегодня отечественное птицеводство дает прирост 15% в год. Эти темпы необходимо сохранять -- пропорционально росту сокращать импорт мяса птицы в страну.
"П.": Речь идет о введении тарифного квотирования на ввозимую продукцию?
А.Г.: Совершенно верно.
Когда я был в Финляндии на заводе компании "Валио", я поинтересовался, сколько у них стоит сырое молоко. В пересчете на наши деньги это примерно 10 рублей за литр -- в 2--3 раза выше, чем в России. А масло из этого молока поставляется в Россию, причем ровно треть компенсирует бюджет ЕС за каждый килограмм поставленной продукции. Вот вам еще один аргумент "за" квоты.
"П.": Разговоры о введении квотирования ведутся уже давно. Когда же наконец квоты будут введены?
А.Г.: Надеюсь, уже с начала 2003 года. Они коснутся поставок мяса птицы, свинины, молока. Ведь сегодня мы завозим, например, 6 млн. тонн молока в год. Это порядка 20% от общего объема российского молочного рынка. И это при том, что нашего молока сейчас в стране избыток и цены на молочную продукцию ниже, чем полтора года назад. Для того чтобы ввести квоты, необходимо внести изменения в закон о таможенном тарифе. Ведь парадокс в том, что мы имеем право применять тарифные квоты только к развивающимся странам, а к развитым -- нет.
Мы уже полгода назад собирались внести соответствующие изменения, однако до сих пор это так и не сделано. Для начала Минэкономразвития совместно с заинтересованными министерствами, отраслевыми союзами и ассоциациями должно разработать методологию, а затем будет принято решение правительства.
"П.": Одним из наиболее эффективных механизмов госрегулирования называют зерновые интервенции. Однако существующий ныне механизм их проведения постоянно критикуется. Например, говорят, что деньги, которые выделяются из бюджета на закупки зерна непосредственно у сельхозпроизводителей, на практике "оседают" в карманах трейдеров, которые успели приобрести зерно у производителей по заниженным ценам.
А.Г.: Нельзя так прямолинейно говорить о том, что бедные сельхозпроизводители страдают под гнетом "алчных" трейдеров. Все понимают, что сельхозпроизводитель не может сам продавать зерно конечному потребителю, поэтому инфраструктура, то есть трейдерские компании, должны существовать. Вопрос в другом: отношения должны быть цивилизованными для всех -- и для тех, кто производит, и для тех, кто торгует. Должна существовать биржа, которая устанавливает объективную цену.
В прошлом году интервенции начались в ноябре. Некоторые "специалисты" говорят, что их провели поздно, так как цены начали расти в сентябре. Это так, но рост начался именно после того, как мы объявили, что государство будет проводить закупки зерна. То есть здесь сыграл свою роль психологический фактор: производители, уверенные в том, что государство будет покупать у них зерно по хорошей цене, перестали продавать его дешево. Когда заработала биржа, все, кто имел какое-либо отношение к зерну -- от производителя до перекупщика, -- понимали, какая установлена цена с учетом транспортных издержек, хранения и т.д. Влияние государства стало определяющим.
В этом году закупки будут вестись через биржу по утвержденной правительством методологии. Будут определены квоты по регионам (так называемый базис поставки), и зерно из регионов вывозиться не будет. Квоты будут рассчитываться исходя из того, какие объемы являются излишками. Речь идет о продовольственном зерне и ржи. В качестве продавцов будут выступать сельхозтоваропроизводители, которые могут обеспечить хранение зерна.
"П.": Алексей Васильевич, в этом году мы с интервенциями не опаздываем? Правительство объявило закупочные цены две недели назад. Уборочная к этому моменту шла уже полным ходом, и производители продавали зерно. В конце августа губернаторы на совещании в Орле говорили о катастрофически низких ценах на зерно и просили принять меры для стабилизации рынка.
А.Г.: В этом есть оттенок лицемерия. У нас есть региональные фонды, где цена была объявлена еще в начале года. Губернатор из регионального бюджета авансирует сельхозпроизводителей. Когда мы видим, что зерна в стране не хватает для внутреннего потребления, начинают действовать "амортизирующие" региональные фонды. Например, в региональном фонде Новосибирской области -- 500 тыс. тонн зерна, в Краснодарском крае -- 800 тыс. тонн. Рынок зерна реально начинает функционировать примерно с октября--ноября, когда весь урожай уже собран и понятно, сколько составят излишки, сколько зерна пойдет на сев и т.д. Возьмем Сибирь, Северо-Западный регион, Урал: там в основном сев весенний, а урожай собирается к концу августа -- началу сентября. В этих регионах сельхозпроизводителям нет никакого смысла торопиться с продажей всего объема зерна.
"П.": А как же проблема задолженностей сельхозпредприятий?
А.Г.: Эта проблема существует. Кредиты действуют до 15 декабря. Мы этот вопрос обсуждали с председателем правительства, и он понял ситуацию. Некоторые наши финансисты предлагали: "Давайте ничего делать не будем, а попросим банки пролонгировать кредиты". То есть, смотрите, хозяйству под определенный бизнес-план выдается кредит. Допустим, этот самый бизнес-план провалился и мы банку говорим: "Пролонгируйте, пожалуйста, кредит этому хозяйству, а мы, как государство, в этом риске участвовать не хотим. Ну а дальше как-нибудь сами разберетесь". Совершенно понятно, что за этот кредит уже никто не расплатится, проценты будут расти, положение -- усугубляться. Поэтому эта позиция неверная. Государство в этих случаях должно разделять риски. Наша задача не скупить зерно, а стабилизировать цены.
"П.": Планирует ли государство выделять сельскому хозяйству субсидии?
А.Г.: Смотря на какие цели. Для экспортеров, как я уже говорил, мы снижаем железнодорожные тарифы, НДС. Кроме того, думаем субсидировать кредиты под оборотные средства на поставки зерна на экспорт. В этом году мы вряд ли сможем это сделать -- не хватит средств, выделенных из бюджета. Возможно, что-то получится в будущем. Что касается прямых субсидий, то я считаю, что от этого нужно отказываться. Поддерживать производителя необходимо -- с этим никто не спорит, но помощь государства должна быть в другом. Оно должно помогать в создании инфраструктуры, строительстве портов, оказывать дипломатическую помощь и т.д.
"П.": Есть мнение, что Министерство предпринимает шаги для того, чтобы содействовать укрупнению бизнеса. Так ли это?
А.Г.: Если бы это зависело от меня, то я, безусловно, так и сделал бы. Ведь единственный путь иметь в России современное, устойчивое, конкурентоспособное сельское хозяйство -- это создать крупные холдинги на основе частного капитала с менеджментом, умеющим работать в рыночных условиях. И государству, скорее всего, все меньше и меньше приходилось бы брать на себя часть рисков. К тому же они перешли бы на страхование своей деятельности, сельхозкультур и т.д. Государству приходилось бы все меньше и меньше прямыми дотациями нивелировать ситуацию. Но у нас нет таких рычагов. Я не могу собрать руководителей производств и сказать, что с завтрашнего дня они должны объединиться и создать холдинг под руководством такого-то директора. Хотел бы, но не могу.
"П.": В последний год-два тема сельского хозяйства стала модной как для СМИ, так и для многих "непрофильных" представителей власти. Как вы относитесь к такому повышенному вниманию?
А.Г.: То, что тема АПК стала, как вы говорите, модной, меня лично радует. А что касается повышенного внимания, то имеются объективные показатели -- результат нашей работы. Хотелось бы только, чтобы комментарии в наш адрес были взвешенными и профессиональными.
ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
