29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2000 года: "Всем свободы не видать"

Архивная публикация 2000 года: "Всем свободы не видать"

Свобода -- только для тех, кому она нужна. От остальных свободу нужно оберегать как зеницу ока, иначе затопчут ее, слабую.Если бы ветер дул в одну сторону

Кто же в нынешней России не жаждет порядка?
Порядка хотят все, беда только в том, что понимают его по-разному. Обывателю хочется, чтобы лифт работал всегда и чтобы мусоропровод не засорялся. Чиновникам ДЕЗов и РЭУ хочется, чтобы обыватель платил за коммунальные услуги в срок. Гаишникам хочется, чтобы шоферы не сбивали прохожих хотя бы на вверенном участке трассы и не возили мешков с как его? -- гексагеном, а шоферам -- чтобы гаишники не устраивали из-за таких пустяков пробок и не брали взяток. Государству хочется, чтобы все физические и юридические лица вовремя платили налоги и вообще не нарушали закон, а оным лицам желательно за свои кровные иметь государство подешевле, а законы -- поумнее.
Списку "встречных исков" нет конца, и это означает, что в стране беспорядок. Хаос. И даже энтропия.
И разумеется -- в этом все единодушны,-- хаос должен быть преодолен. Абсолютно все в нашей богоспасаемой стране так думают. А некоторые -- по приказу или по призванию -- даже оному преодолению споспешествуют (когда-то вычитал это роскошное слово у Белинского и на всю жизнь запомнил).
Как это происходит, я вижу каждый день по дороге на службу.
Длинный-длинный подземный переход, по стенкам которого, натурально, стоят бабушки-дедушки с немудреным товаром, бомжи-нищие с пустыми шапками и монашенки с объемистыми копилками. Хаос, стихия, беспорядок. Обывателю сквозь толпу не продраться. Раз в четверть часа по живой стене проходит волна: "Идут!" Идут два-три омоновца (или муниципальных милиционера), идут медленно, даже лениво, но какая-нибудь небыстрая на ноги бабка с сигаретами или котятами все равно им попадается, отчего происходит душераздирающая российская сцена со слезами, мольбами, непроизвольным обоюдным матом и прочими прелестями. Минут десять после этого царствует порядок. Потом слышится тихий свист: "Ушли!" Картина восстанавливается. Но, оказывается, в этом хаосе и беспорядке тоже есть свой порядок -- после эвакуации и реэвакуации слышишь громкое: "Это мое место!" -- "Нет, мое!" А из бронированного окна киоска высовывается "третейский судья" и вопит: "А ну-ка, бабки, вон отсюда! Всю витрину загородили!"
Совершенству -- совершенству порядка, его уровням -- нет предела.
Разве что рэкет -- последняя его ступень. Но какая-нибудь бабка -- новенькая, наверное,-- непременно завоет, не желая отдавать свои кровные, и опять лениво прошествует милиция, от которой вымогатели успеют убежать, а бабка, бестолковая, конечно, нет.
Словом, что было бы, если бы ветер всегда дул в одну сторону? Если бы с юга на север -- Черное море затопило бы Москву, а если бы наоборот -- Москву затопило бы Белое. А туда-сюда -- ничего, даже наводнений давно не было.
Сюжет же про бабушек простой -- как и сюжет про кладку асфальта зимой. Бабушкам надо платить достаточную для жизни пенсию, а асфальт класть летом. Тогда будет порядок. Относительный, разумеется, потому что у некоторых бабушек непутевые внуки, а некоторые дорожные рабочие летним утром с похмелья, как и зимним.
Х. -- начало всякого бытия

Все это, конечно, басни, хотя и соловьи почти вымерли. Но вот одно из последних изданий "Словаря иностранных слов" об энтропии докладывает следующим образом: "...мера внутренней неупорядоченности системы -- бывает возрастающей ("необратимые процессы") или остается постоянной ("обратимые процессы"). И еще одно значение (в теории информации): "...мера неопределенности ситуации (случайной величины) с конечным или с четным числом исходов, например опыт, до проведения которого результат в точности неизвестен". Экзотически-многозначным кажется третье -- медицинское -- значение термина: "Заворот век внутрь".
Про хаос в том же словаре сказано кратко и доходчиво: "Полный беспорядок, неразбериха". Однако если взять пособие несколько более высокого уровня, хотя бы энциклопедию "Мифы народов мира", то там о хаосе столбцов десять убористого шрифта, что убедит любого в том, что хаос не такая уж простая вещь. Некие незнакомые ни читателю, ни мне философы-досократики Акусилай и Ферекид считали Х. началом всякого бытия. А для Платона "Х. -- не какое-нибудь тело, но принцип непрерывного становления тела". Секст Эмпирик писал: "Хаос есть место, вмещающее в себя целое".
Словом, если уж мечтать о Космосе (то есть о порядке), надо помнить, что рождается он -- из хаоса. Больше ему не из чего родиться. И еще помнить, что космос из хаоса именно рождается, то есть имеет место быть некий естественный процесс, для совершения которого требуются время и энергия.
Еще одно забыл про энтропию -- это свойство замкнутых систем.
Пусть простит меня читатель за наивные, лобовые подсказки. Я, собственно, и хочу после "картинок" и умных цитат сказать нечто очень простое и понятное: человек (человечество, общество, любая из цивилизаций) обречен пребывать на границе между хаосом и космосом, вечно страшась первого и вожделея второго. Балансируя между ними, чтобы выжить в качестве существа разумного и одновременно свободного.
Это очень важно -- одновременно разумного и свободного, то есть причастного всегда и стихии, и порядку.
Скажем честно: идеального баланса не бывает. Во всяком случае, не было никогда и нигде. Стихия и свобода плохо уживаются с нормами и установлениями, хотя уже довольно давно известно, задолго до Энгельса с его сакраментальной фразой про свободу как осознанную необходимость, что настоящая свобода порождает лучший из порядков, а всякий реальный порядок недолговечен без свободы.
Должно быть, разница между свободой и порядком -- это что-то вроде разницы между божьим даром и яичницей. "Порядок" понятен человеку лучше, чем "свобода". Порядок ("режим") может быть "старый", "новый" (как у Гитлера), еще какой-нибудь, его можно любить и не любить, как омлет и глазунью, терпеть и не терпеть, смеяться над ним и бояться его, словом, -- относиться к нему по-человечески, по-свойски. А вот свобода никаких прилагательных и эпитетов не терпит, она либо есть, либо нет (что трудно понять, но легко почувствовать). Посему несколько тысячелетий люди устремлены прежде всего не к свободе, на основе которой можно было бы достичь разумного порядка, а к порядку, при котором была бы еще и свобода. При установлении же любого порядка свобода неизбежно ограничивается (радикально или "до лучших времен"), после чего -- рано или поздно -- общества, основанные на самом идеальном "орднунге" (Древний Египет, империя инков, Рим, Третий рейх, сталинский СССР),-- деградируют и распадаются сами либо рушатся под напором совсем уже диких (а потому более свободных) племен. Система замкнута, и веки завернуты внутрь, что, если помните, и есть энтропия.
Бег на месте -- общеукрепляющий

Люди (тире -- общества) спасаются от вечно окружающего их хаоса уныло-однообразно, придумывая из века в век некие комплексы специфических упражнений. Два самых классических примера -- армия и школа.
Но все-таки самый популярный у нас комплекс упражнений -- укрепление государства. Если историки не врут, то государство российское неустанно упражняется в эту сторону с момента своего рождения. Какую страницу учебника ни откроешь -- там непременно: "Укрепление государства при Василии Третьем... Иване Четвертом... Петре Первом..." -- далее везде. Сколько ж можно его укреплять? И как же его укрепляли все эти долгие годы, ежели оно до сих пор нуждается в укреплении?
И странная, знаете ли, зарождается мысль в любых нормальных мозгах: а нет ли какой связи между слабостью государства и его перманентным у нас укреплением? Не в том смысле, что государство укрепляется, потому что слабое, а наоборот -- оно у нас слабое потому, что непрерывно укрепляется, тратя на это последние силы -- свои и подведомственного населения. После такого напряга требуется, вестимо, немного расслабиться, и тогда опять -- гуляй, рванина!
А погуляв -- пожалуйте снова на укрепление.
Нет, что-то здесь явно не так, какой-то уж слишком безнадежный цикл повторяется в России век за веком. Может, у нас какое-то не такое государство?
Но ведь государство -- если говорить о характере политического устройства -- у нас бывало всякое. Была монархия -- и вечно укреплялась, а погибла от слабости. Была буржуазная демократия, но родилась недоношенной и умерла от рахита, хотя генерал Корнилов готов был ее укрепить. Потом была пролетарская диктатура, которая сначала из-за своей слабости не могла даже дать представителям бывших "эксплуататорских классов" право выбирать и быть избранными. Однако она неуклонно укреплялась, истребляя этих самых представителей, чтобы не мешали принять самую демократическую в мире сталинскую Конституцию. Какое-то время совершенствовалась и укреплялась социалистическая демократия. Укрепилась до полного покоя (застоя) и равновесия, но почему-то лопнула. И вот у нас снова буржуазная демократия, и такая, прости господи, слабенькая, что немедленно надо ее укрепить, наведя порядок.
Доколе, спрашивается, муки сея терпеть?
А до тех пор будет повторяться эта российская сказка про белого бычка, пока мы не поймем, зачем нужно государство, пока мы не перетряхнем основательно свои мозги, чтобы освободиться от окаменевших российских стереотипов. Суть главного из них в том, что государство должно будто бы выполнять волю народа и насаждать порядок, любезный большинству. Главный же источник беспорядка -- неугомонное инициативное меньшинство, люди, которым "больше всех надо".
В разные эпохи российской истории роль смутьянов, против которых был заключен вечный союз "верхов" и "низов", жаждавших покоя и порядка, выполняла сначала родовитая знать, потом буржуазия, потом интеллигенция -- люди, которым для самореализации необходимо было постоянно расширять пространство доступной им свободы, а значит -- нарушать сложившийся баланс интересов, то есть любимый властью и народом "порядок".
Любая власть озабочена только собственной судьбой и стабильностью, большинство же любого народа настроено иждивенчески, то есть не склонно по доброй воле тратить энергию ради лучшей жизни. В свою очередь, активное меньшинство требует у власти все больших и больших прав, а народ принуждает, против его воли, работать во имя своих интересов -- "эксплуатирует" его. Нужды нет, что часть заработанного возвращается власти и народу, обогащает их. Власть и народ изначально равнодушны к идее "зарабатывания", они, по сути, признают только один способ увеличения богатства: захват и раздел чужого имущества. Поэтому народ поставляет пушечное мясо для любимой институции власти -- войска, а власть, насаждая общину и прочие коллективные формы хозяйствования, помогает народу не пускать на "оперативный простор" кулаков и "мироедов" -- деятельное народное меньшинство. И ежели союз царя и народа был в 1917 году разорван, так только потому, что народ увидел, что власть не справляется с наглеющими "эксплуататорами", а большевики предложили более "выгодные" условия контракта. И -- в части радикального подавления "эксплуататоров" -- выполнили свои обязательства по контракту, за что -- не будем обольщаться "мудростью народа" -- пользовались его поддержкой.
Такова -- увы! -- была и осталась функция государства в России, поэтому-то его "укрепление" означает ослабление страны. (Примерно как "укрепление" рубля на фоне инфляции -- сущая беда для российской промышленности).
А должно государство делать совершенно обратное, то есть не бюрократический порядок, враждебный всякой активности, насаждать, а защищать свободу деятельного меньшинства от народа, который всегда убежден, что любое богатство украдено у него, который всегда готов "взять все и поделить".
"А как же равенство, справедливость и -- страшно сказать -- демократия?" -- может спросить какой-нибудь книжный народолюбец. И вообще, разве свобода -- не для всех?
Конечно же, не для всех!
Свобода -- только для тех, кому она нужна. От остальных свободу нужно оберегать как зеницу ока, иначе затопчут ее, слабую.
Что же касается демократии, парламентаризма, "всеобщего равного и тайного" -- так это механизм полезный и -- самое главное -- управляемый. Не буду здесь изобретать велосипед, а процитирую одну симпатичную девушку, романистку, историка и политолога в одном лице -- Юлию Латынину. Несколько лет назад, после памятного всем разгона и расстрела нашего Белого дома, она написала довольно злую и очень умную статью, где про все про это сказала без обиняков. Итак: "История учит, что стабильным является режим, при котором, с одной стороны, людям из низов предоставляется возможность пройти наверх, а с другой -- люди из низов тем или иным способом исключаются из процесса принятия политических решений. Если большинство в стране составляют бедняки, то они должны иметь возможность разбогатеть, но не должны иметь возможности управлять государством. Не важно, каким путем это может быть сделано -- путем сильного идеологического давления на избирателей, которые в результате голосуют за людей, вовсе, по счастию, не представляющих сиюминутного интереса бедняка. Путем ложных предвыборных обещаний социальной защиты, которые затем не будут выполнены. Путем разгона парламента, буде в нем обнаружится слишком много депутатов, которые, как и две тысячи лет назад, опираются в своем преследовании богатых на интересы нищих, требующих от государства прожиточного минимума, а не возможностей для предпринимательства, и желают путем раздачи имущества, что им не принадлежит, добраться до власти, какой они недостойны".
Можно, конечно, сказать, что это крайний цинизм и жестокая насмешка над святыми принципами демократии. А можно -- как я предпочитаю -- признать это горькой и обидной для страны, однако правдой. В нормальных странах демократия развивалась медленно, проходя разные этапы, которые мы на радостях проскочили. Был, например, довольно длительный этап цензовой демократии -- когда избирать и быть избранными могли отнюдь не все, а только люди ответственные -- то есть способные отвечать за свои решения собственностью, общественным статусом и образованием. Во всем мире ограничения эти снимались постепенно, по мере роста благосостояния и поумнения общества.
Вот и нам бы надо не возмущаться, не требовать "порядка", а -- расти.

Свобода -- только для тех, кому она нужна. От остальных свободу нужно оберегать как зеницу ока, иначе затопчут ее, слабую.Если бы ветер дул в одну сторону


Кто же в нынешней России не жаждет порядка?

Порядка хотят все, беда только в том, что понимают его по-разному. Обывателю хочется, чтобы лифт работал всегда и чтобы мусоропровод не засорялся. Чиновникам ДЕЗов и РЭУ хочется, чтобы обыватель платил за коммунальные услуги в срок. Гаишникам хочется, чтобы шоферы не сбивали прохожих хотя бы на вверенном участке трассы и не возили мешков с как его? -- гексагеном, а шоферам -- чтобы гаишники не устраивали из-за таких пустяков пробок и не брали взяток. Государству хочется, чтобы все физические и юридические лица вовремя платили налоги и вообще не нарушали закон, а оным лицам желательно за свои кровные иметь государство подешевле, а законы -- поумнее.

Списку "встречных исков" нет конца, и это означает, что в стране беспорядок. Хаос. И даже энтропия.

И разумеется -- в этом все единодушны,-- хаос должен быть преодолен. Абсолютно все в нашей богоспасаемой стране так думают. А некоторые -- по приказу или по призванию -- даже оному преодолению споспешествуют (когда-то вычитал это роскошное слово у Белинского и на всю жизнь запомнил).

Как это происходит, я вижу каждый день по дороге на службу.

Длинный-длинный подземный переход, по стенкам которого, натурально, стоят бабушки-дедушки с немудреным товаром, бомжи-нищие с пустыми шапками и монашенки с объемистыми копилками. Хаос, стихия, беспорядок. Обывателю сквозь толпу не продраться. Раз в четверть часа по живой стене проходит волна: "Идут!" Идут два-три омоновца (или муниципальных милиционера), идут медленно, даже лениво, но какая-нибудь небыстрая на ноги бабка с сигаретами или котятами все равно им попадается, отчего происходит душераздирающая российская сцена со слезами, мольбами, непроизвольным обоюдным матом и прочими прелестями. Минут десять после этого царствует порядок. Потом слышится тихий свист: "Ушли!" Картина восстанавливается. Но, оказывается, в этом хаосе и беспорядке тоже есть свой порядок -- после эвакуации и реэвакуации слышишь громкое: "Это мое место!" -- "Нет, мое!" А из бронированного окна киоска высовывается "третейский судья" и вопит: "А ну-ка, бабки, вон отсюда! Всю витрину загородили!"

Совершенству -- совершенству порядка, его уровням -- нет предела.

Разве что рэкет -- последняя его ступень. Но какая-нибудь бабка -- новенькая, наверное,-- непременно завоет, не желая отдавать свои кровные, и опять лениво прошествует милиция, от которой вымогатели успеют убежать, а бабка, бестолковая, конечно, нет.

Словом, что было бы, если бы ветер всегда дул в одну сторону? Если бы с юга на север -- Черное море затопило бы Москву, а если бы наоборот -- Москву затопило бы Белое. А туда-сюда -- ничего, даже наводнений давно не было.

Сюжет же про бабушек простой -- как и сюжет про кладку асфальта зимой. Бабушкам надо платить достаточную для жизни пенсию, а асфальт класть летом. Тогда будет порядок. Относительный, разумеется, потому что у некоторых бабушек непутевые внуки, а некоторые дорожные рабочие летним утром с похмелья, как и зимним.

Х. -- начало всякого бытия


Все это, конечно, басни, хотя и соловьи почти вымерли. Но вот одно из последних изданий "Словаря иностранных слов" об энтропии докладывает следующим образом: "...мера внутренней неупорядоченности системы -- бывает возрастающей ("необратимые процессы") или остается постоянной ("обратимые процессы"). И еще одно значение (в теории информации): "...мера неопределенности ситуации (случайной величины) с конечным или с четным числом исходов, например опыт, до проведения которого результат в точности неизвестен". Экзотически-многозначным кажется третье -- медицинское -- значение термина: "Заворот век внутрь".

Про хаос в том же словаре сказано кратко и доходчиво: "Полный беспорядок, неразбериха". Однако если взять пособие несколько более высокого уровня, хотя бы энциклопедию "Мифы народов мира", то там о хаосе столбцов десять убористого шрифта, что убедит любого в том, что хаос не такая уж простая вещь. Некие незнакомые ни читателю, ни мне философы-досократики Акусилай и Ферекид считали Х. началом всякого бытия. А для Платона "Х. -- не какое-нибудь тело, но принцип непрерывного становления тела". Секст Эмпирик писал: "Хаос есть место, вмещающее в себя целое".

Словом, если уж мечтать о Космосе (то есть о порядке), надо помнить, что рождается он -- из хаоса. Больше ему не из чего родиться. И еще помнить, что космос из хаоса именно рождается, то есть имеет место быть некий естественный процесс, для совершения которого требуются время и энергия.

Еще одно забыл про энтропию -- это свойство замкнутых систем.

Пусть простит меня читатель за наивные, лобовые подсказки. Я, собственно, и хочу после "картинок" и умных цитат сказать нечто очень простое и понятное: человек (человечество, общество, любая из цивилизаций) обречен пребывать на границе между хаосом и космосом, вечно страшась первого и вожделея второго. Балансируя между ними, чтобы выжить в качестве существа разумного и одновременно свободного.

Это очень важно -- одновременно разумного и свободного, то есть причастного всегда и стихии, и порядку.

Скажем честно: идеального баланса не бывает. Во всяком случае, не было никогда и нигде. Стихия и свобода плохо уживаются с нормами и установлениями, хотя уже довольно давно известно, задолго до Энгельса с его сакраментальной фразой про свободу как осознанную необходимость, что настоящая свобода порождает лучший из порядков, а всякий реальный порядок недолговечен без свободы.

Должно быть, разница между свободой и порядком -- это что-то вроде разницы между божьим даром и яичницей. "Порядок" понятен человеку лучше, чем "свобода". Порядок ("режим") может быть "старый", "новый" (как у Гитлера), еще какой-нибудь, его можно любить и не любить, как омлет и глазунью, терпеть и не терпеть, смеяться над ним и бояться его, словом, -- относиться к нему по-человечески, по-свойски. А вот свобода никаких прилагательных и эпитетов не терпит, она либо есть, либо нет (что трудно понять, но легко почувствовать). Посему несколько тысячелетий люди устремлены прежде всего не к свободе, на основе которой можно было бы достичь разумного порядка, а к порядку, при котором была бы еще и свобода. При установлении же любого порядка свобода неизбежно ограничивается (радикально или "до лучших времен"), после чего -- рано или поздно -- общества, основанные на самом идеальном "орднунге" (Древний Египет, империя инков, Рим, Третий рейх, сталинский СССР),-- деградируют и распадаются сами либо рушатся под напором совсем уже диких (а потому более свободных) племен. Система замкнута, и веки завернуты внутрь, что, если помните, и есть энтропия.

Бег на месте -- общеукрепляющий


Люди (тире -- общества) спасаются от вечно окружающего их хаоса уныло-однообразно, придумывая из века в век некие комплексы специфических упражнений. Два самых классических примера -- армия и школа.

Но все-таки самый популярный у нас комплекс упражнений -- укрепление государства. Если историки не врут, то государство российское неустанно упражняется в эту сторону с момента своего рождения. Какую страницу учебника ни откроешь -- там непременно: "Укрепление государства при Василии Третьем... Иване Четвертом... Петре Первом..." -- далее везде. Сколько ж можно его укреплять? И как же его укрепляли все эти долгие годы, ежели оно до сих пор нуждается в укреплении?

И странная, знаете ли, зарождается мысль в любых нормальных мозгах: а нет ли какой связи между слабостью государства и его перманентным у нас укреплением? Не в том смысле, что государство укрепляется, потому что слабое, а наоборот -- оно у нас слабое потому, что непрерывно укрепляется, тратя на это последние силы -- свои и подведомственного населения. После такого напряга требуется, вестимо, немного расслабиться, и тогда опять -- гуляй, рванина!

А погуляв -- пожалуйте снова на укрепление.

Нет, что-то здесь явно не так, какой-то уж слишком безнадежный цикл повторяется в России век за веком. Может, у нас какое-то не такое государство?

Но ведь государство -- если говорить о характере политического устройства -- у нас бывало всякое. Была монархия -- и вечно укреплялась, а погибла от слабости. Была буржуазная демократия, но родилась недоношенной и умерла от рахита, хотя генерал Корнилов готов был ее укрепить. Потом была пролетарская диктатура, которая сначала из-за своей слабости не могла даже дать представителям бывших "эксплуататорских классов" право выбирать и быть избранными. Однако она неуклонно укреплялась, истребляя этих самых представителей, чтобы не мешали принять самую демократическую в мире сталинскую Конституцию. Какое-то время совершенствовалась и укреплялась социалистическая демократия. Укрепилась до полного покоя (застоя) и равновесия, но почему-то лопнула. И вот у нас снова буржуазная демократия, и такая, прости господи, слабенькая, что немедленно надо ее укрепить, наведя порядок.

Доколе, спрашивается, муки сея терпеть?

А до тех пор будет повторяться эта российская сказка про белого бычка, пока мы не поймем, зачем нужно государство, пока мы не перетряхнем основательно свои мозги, чтобы освободиться от окаменевших российских стереотипов. Суть главного из них в том, что государство должно будто бы выполнять волю народа и насаждать порядок, любезный большинству. Главный же источник беспорядка -- неугомонное инициативное меньшинство, люди, которым "больше всех надо".

В разные эпохи российской истории роль смутьянов, против которых был заключен вечный союз "верхов" и "низов", жаждавших покоя и порядка, выполняла сначала родовитая знать, потом буржуазия, потом интеллигенция -- люди, которым для самореализации необходимо было постоянно расширять пространство доступной им свободы, а значит -- нарушать сложившийся баланс интересов, то есть любимый властью и народом "порядок".

Любая власть озабочена только собственной судьбой и стабильностью, большинство же любого народа настроено иждивенчески, то есть не склонно по доброй воле тратить энергию ради лучшей жизни. В свою очередь, активное меньшинство требует у власти все больших и больших прав, а народ принуждает, против его воли, работать во имя своих интересов -- "эксплуатирует" его. Нужды нет, что часть заработанного возвращается власти и народу, обогащает их. Власть и народ изначально равнодушны к идее "зарабатывания", они, по сути, признают только один способ увеличения богатства: захват и раздел чужого имущества. Поэтому народ поставляет пушечное мясо для любимой институции власти -- войска, а власть, насаждая общину и прочие коллективные формы хозяйствования, помогает народу не пускать на "оперативный простор" кулаков и "мироедов" -- деятельное народное меньшинство. И ежели союз царя и народа был в 1917 году разорван, так только потому, что народ увидел, что власть не справляется с наглеющими "эксплуататорами", а большевики предложили более "выгодные" условия контракта. И -- в части радикального подавления "эксплуататоров" -- выполнили свои обязательства по контракту, за что -- не будем обольщаться "мудростью народа" -- пользовались его поддержкой.

Такова -- увы! -- была и осталась функция государства в России, поэтому-то его "укрепление" означает ослабление страны. (Примерно как "укрепление" рубля на фоне инфляции -- сущая беда для российской промышленности).

А должно государство делать совершенно обратное, то есть не бюрократический порядок, враждебный всякой активности, насаждать, а защищать свободу деятельного меньшинства от народа, который всегда убежден, что любое богатство украдено у него, который всегда готов "взять все и поделить".

"А как же равенство, справедливость и -- страшно сказать -- демократия?" -- может спросить какой-нибудь книжный народолюбец. И вообще, разве свобода -- не для всех?

Конечно же, не для всех!

Свобода -- только для тех, кому она нужна. От остальных свободу нужно оберегать как зеницу ока, иначе затопчут ее, слабую.

Что же касается демократии, парламентаризма, "всеобщего равного и тайного" -- так это механизм полезный и -- самое главное -- управляемый. Не буду здесь изобретать велосипед, а процитирую одну симпатичную девушку, романистку, историка и политолога в одном лице -- Юлию Латынину. Несколько лет назад, после памятного всем разгона и расстрела нашего Белого дома, она написала довольно злую и очень умную статью, где про все про это сказала без обиняков. Итак: "История учит, что стабильным является режим, при котором, с одной стороны, людям из низов предоставляется возможность пройти наверх, а с другой -- люди из низов тем или иным способом исключаются из процесса принятия политических решений. Если большинство в стране составляют бедняки, то они должны иметь возможность разбогатеть, но не должны иметь возможности управлять государством. Не важно, каким путем это может быть сделано -- путем сильного идеологического давления на избирателей, которые в результате голосуют за людей, вовсе, по счастию, не представляющих сиюминутного интереса бедняка. Путем ложных предвыборных обещаний социальной защиты, которые затем не будут выполнены. Путем разгона парламента, буде в нем обнаружится слишком много депутатов, которые, как и две тысячи лет назад, опираются в своем преследовании богатых на интересы нищих, требующих от государства прожиточного минимума, а не возможностей для предпринимательства, и желают путем раздачи имущества, что им не принадлежит, добраться до власти, какой они недостойны".

Можно, конечно, сказать, что это крайний цинизм и жестокая насмешка над святыми принципами демократии. А можно -- как я предпочитаю -- признать это горькой и обидной для страны, однако правдой. В нормальных странах демократия развивалась медленно, проходя разные этапы, которые мы на радостях проскочили. Был, например, довольно длительный этап цензовой демократии -- когда избирать и быть избранными могли отнюдь не все, а только люди ответственные -- то есть способные отвечать за свои решения собственностью, общественным статусом и образованием. Во всем мире ограничения эти снимались постепенно, по мере роста благосостояния и поумнения общества.

Вот и нам бы надо не возмущаться, не требовать "порядка", а -- расти.

АЛЕКСАНДР АГЕЕВ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама