22.06.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: "Вспомнить все"

Корреспондент «Профиля» отправился в гущу народную поговорить о Великой Отечественной. Выяснилось, что нынешняя молодежь историю войны знает плохо, но искренне гордится Победой. Когда мне поручили узнать, что думает современная молодежь о Великой Отечественной войне, я подумал, что все будет просто. Обязательно найдутся несколько кретинов, которые будут мычать, что им все равно, что пропади все пропадом, что победил Гитлер, а кто такие Жуков и Власов — не знаем, что войну выиграла Америка, что обороной Москвы руководил Ленин, а Дзержинский — муж Космодемьянской. Ничего этого не случилось. Все оказалось сложнее. Мы так и не нашли человека, которому было бы наплевать на Великую Отечественную войну. У всех менялись лица. Молодые девушки бросали пить, танцевать, валять дурака и становились серьезными.
Когда все были русскими
Искать собеседников мы пошли не в школы и не в партийные штабы. Мы прочесали несколько заведений на Новокузнецкой, где собираются бывшие менты, штангисты, спившиеся радиокомитетчики из соседнего здания на Пятницкой, 25, геи-библиотекари, бандиты, гопстопщики, корреспонденты Би-би-си и полукриминальные таджики. Вот с таджиками и случился любопытный разговор. Алик и Мовлади. Тонкий и толстый. Высокий и коротышка. Высокий — лысый и в бейсболке, накачанный гопник. Низкий похож на майора Томина. Все время ржет и кричит, что он авторитет.
Алик все собирался кому-то набить морду, но, услышав вопрос о войне, преобразился: «Плюс этой войны в том, что она сплотила народы. Мой дед погиб здесь, под Москвой. Но кто это знает, кроме меня? Меня считают оборванцем, грязным таджиком. Фашисты бьют меня, фашисты-милиционеры мучают поборами. Но погиб мой дед за всех этих людей. Почему? Зачем, хочу я спросить сегодня?»
Его друг Мовлади — тип ушлого, но безвредного бандита. Он называет себя специалистом по антиквариату, искусствоведом, корреспондентом CNN («телерепортянин», как он говорит), ленинским стипендиатом. Фамилию Жуков он вспоминал пару минут: «Лично я свое мнение по этому поводу хочу выразить — отцом победы считаю… этого, Жукова. Некоторые заграничные хотят перенести победу на себя. Это для меня будет ударом — как по здравомыслящему человеку. Я клянусь отца могилой, Всевышним, именно в победе над фашизмом заключается глубокая победа России. Не средняя, не низкая, а глубокая».
За соседним столиком кто-то кричит: «Да тогда, в начале войны, все таджики были русскими!» Искусствовед, ленинский стипендиат и главный эксперт по антиквариату раскидывает веером пальцы: «Слышь ты, дорогой, меня никогда на слове не поймаешь, чтоб ты знал. Мы все вот русские. Но таджики тоже воевали. Таджики внесли вклад в победу».
Наконец снова оживает Алик. Наш краткий экскурс в историю он резюмирует так: «Погибло миллион таджиков. Из ста таджиков — у семидесяти погибли дедушки и прадедушки в России. Но что гадко: лично меня в России унизили много раз. Поэтому я уже не пойду ее защищать. И если на Россию нападут, Медведев выступит по телевизору, скажет: «Алик, защити нашу Родину, иди в военкомат!» — я не пойду. Слишком долго меня вы мучили». Вот такое получилось «эхо минувшей войны».
Спасибо товарищу Сталину!
Тридцатилетний бригадир-строитель Сергей Еичкин занимается сугубо мирным делом — натяжными потолками, но о войне поговорить не отказался. В глубине души он считает, что только нечеловеческими репрессиями Сталин мог выиграть Великую Отечественную. Он полагает, что за войну нельзя браться демократическими руками: «Обязательно присутствует война в моей голове. И не важно, сколько было жизней положено, какие были ценности, — но самое главное, что была победа. Сейчас поднимаются разговоры: жертвы, туда-сюда. Но это все дурацкая ревизия ценностей. Нельзя обвинять Жукова, что он распоряжался солдатами, как скотом и пушечным мясом. Именно пушечное мясо выиграло войну. Сейчас, в демократической России, мы бы не могли победить. Дай нам одну винтовку на пятерых, как тогда, в 1941-м, четверо плюнули бы и ушли — или к немцам, или заныкались бы в Сибири, или улетели в Гоа».
— А дед ваш воевал?
— Про деда я не знаю. У меня бабушка была в оккупационной зоне. И притом не очень хорошо себя вела и получила пять лет ГУЛАГа за «колоски». Во время войны взяла пять колосков с поля, чтобы накормить своих детей. Но, несмотря на это, я считаю, что наше дело было правое. И может, даже хорошо, что бабку изолировали. Так бы мы никогда не победили, если каждый бы тырил — кто патроны, кто колоски, кто кирзовые сапоги, кто автоматы.
Строитель Еичкин заговаривает о пересмотре итогов войны в Прибалтике: «В Латвии и Эстонии сейчас идет фашистский реванш. Это из-за недостатка воспитания. Через пять лет все станет на свои места, и в Латвии на Домском кафедральном соборе будет развеваться советский флаг».
— Сколько погибло людей в войне, знаешь?
— Не знаю, я сам не историк, я потолками занимаюсь. И, глядя с потолка, могу сказать, что пятнадцать миллионов, как я слышал. И плюс много захоронений, которых сейчас не раскопали пока.
— А кто автор победы?
— Не Жуков. Я думаю — Сталин. Я в молодости ненавидел Сталина. Был такой момент — что он кучу народа похоронил. И бабку мою посадил. А потом, с приходом Путина, понимаешь, что цель того стоила. Даже тот же самый Кутузов — он Бородинское сражение, по сути, проиграл. Он отдал Москву, но в итоге он же победил французов! Вот здесь — то же самое.
— Кто был нашими союзниками?
— Я считаю, что Казахстан. И Америка. Америка с нами играла победу. Меня учили по учебникам 70-х годов, и войну мы изучали досконально — не как сейчас. Перелом был целиком наша заслуга. Второй фронт не имел никакого значения. Второй фронт произошел, когда все увидели, что русские и казахи начали одерживать победу, и решили к нам подмазаться. Потому что очень не хотели увидеть красную Европу. Англия и Америка ждали, как пойдет дело. И если бы чаша весов склонилась в пользу Гитлера, они поддержали бы его, понимаете? Ведь с ним пришлось бы жить как-то.
Строитель Сергей считает, что главное сражение Великой Отечественной — Курская дуга: «Это когда немцы реально поняли, что СССР — такая республика, под которую, грубо говоря, не стоит переть. Гитлер понял, что это все уже серьезно».
«Бригадир натяжных потолков», как выразился наш собеседник, говорит, что Великая Отечественная война — его больная тема. Потому что он служил в Чечне. Воевал за Россию. И 9 мая прошлого года у него состоялся такой разговор: «Мы с одним сцепились чувачком, который служил в Германии в 80-е годы. И он говорит: «Да лучше бы я под бюргерами жил». То есть он хотел бы, чтобы победил Гитлер. Я ему тогда в репу дал. Так рассуждают му..ки, которые видят жизнь в сегодняшней Германии. Таких надо сразу учить прямым ударом по репе».
Загадочная русская душа
Импровизированный концерт на одной из московских улиц. Гитарист представляет свою вокалистку: «Девочка Юля». Юля Тарасова поет «Нирвану», потом отвечает на вопросы «Профиля»: «У меня дедушка получил ранение в ногу. И я знаю, как после войны осколок трудно выходил — на миллиметр поднимался в год. И я понимаю, что война — это боль. У меня был бойфренд-скинхед. Я с ним провела ровно неделю. Просто когда после секса в твое ухо льется неофашистский бред, ты теряешь интерес к этому мужчине. Не возбуждает». По ее мнению, немцы бы никогда не справились с русскими. Русские неконтролируемы — и даже в случае поражения СССР наши мужики не дали бы немцам житья.
— А что планировал Гитлер сделать на оккупированных территориях?
— Гитлер хотел затопить Москву, а приволжским немцам дать руководящие посты на территориях. Я вообще отечественную историю не очень хорошо помню.
Между тем у Юлии два высших образования — Московская государственная юридическая академия и Московский государственный институт культуры и искусств. Сейчас она арт-директор клуба.
— Если бы война не произошла, не было бы единения людей в горе. Мы отстояли Москву. Ну и, конечно, помог Господин Мороз. Фашистская Германия не знала, что у нас такие морозы крепкие. Причем я слышала, что астрологи предсказывали необычайно теплую зиму 1941—1942 годов. Поэтому обрумби… обдурмиро… обмурдирование они не взяли с собой».
— Ты хорошая!
— Я хорошая, правда. И я вот что думаю. Пусть даже нас завоевали бы. Но представь, немцы бы сразу об этом пожалели. Русская удаль превратила бы жизнь бюргеров в сущий ад. Мужик наш смекалист, хитер и пьян. И уж во сто крат более ушлый, чем немец. Да мы бы здесь просто снесли бы им башню. Это такие наши интриги, скандалы, расследования. Кому мы проиграли? Наполеону? Так и тот убежал из России. В России невозможно жить. Поэтому и побеждать ее так глупо. Арийская нация бы здесь спилась, вымерла. Ты же знаешь русских: гуляй, душа, до последнего гроша.
— А у нас были союзники?
— Не Америка, это точно. Происки Америки в том, что она пытается нивелировать наши заслуги в победе. Большинство детей в США уверены, что это они выиграли войну. Мы потеряли тридцать миллионов человек в войне. У нас не осталось ни ученых, ни поэтов — ничего. А Америке на это наплевать.
— Что дедушка рассказывал о войне?
— Вот что я запомнила: «Сидим мы в окопе. Смотрю на дерево. И вижу — что-то болтается. Пригляделся — это человеческие органы. И мне одновременно страшно, но в то же время гордость за нас. Потому что это висели органы фашиста. Я наклонился к земле и поцеловал русскую землю горстями». Так говорил дед.