Часто говорят, что актерский талант Владимира Высоцкого не раскрылся полностью, но ведь одна только главная в театральной иерархии роль Гамлета была сыграна им 371 раз! С выходом же песен Высоцкого на самом популярном носителе тех лет, виниловых пластинках, дело обстояло иначе.Первый альбом Высоцкого — полноразмерный виниловый гигант — вышел уже после смерти. Но не все знают, что при жизни поэта вышло 7 альбомов, правда, не на Родине. Да, из-за специфики режима Высоцкий во многом не реализовался в полной мере, но такой популярности, как у него, не было ни у кого — ни у «подпольных» рокеров, ни у «полуподпольных» бардов, ни у артистов театра и кино.
Сегодня Высоцкий — признанный классик, но песни его остаются живыми. И потому бесконечно интересна история записи каждой из них — и тех, что делались на концертах и в квартирах, и записанных на полноценных студийных сессиях, о которых Высоцкий всегда мечтал. С каждой записью связаны истории не менее интересные, чем сами песни.
Первые квартирные записи Высоцкого, по словам вдовы известного писателя и диссидента Андрея Синявского, Марии Розановой, были сделаны у них на квартире: Синявский, преподававший тогда в Школе-студии МХАТ, был большим любителем дворовой и блатной песни. Позднее, когда Синявский стал фигурантом известного дела и в его квартире проходили обыски, Розанова обвинила сотрудников органов в присвоении трехтомника Пастернака — и согласилась снять эти обвинения, только если ей вернут изъятые пленки Высоцкого. Вернули!
Позже записями Высоцкого занималась группа энтузиастов, влюбленных в его песни. Очень часто они выезжали вслед за ним на гастроли в любой конец страны, чтобы записать его выступления. Слава богу, что это делалось: так сохранились не только многие песни, но и реплики и монологи между песнями, сохранилась уникальная атмосфера этих концертов. Многие из них составляют фонотеку известного коллекционера Олега Терентьева, занимающегося творчеством Высоцкого еще с 60-х. А это более 800 часов записей.
Несмотря на кажущуюся привязанность Высоцкого к пресловутым «блатным аккордам», в каждой его песне есть отчетливая оригинальная мелодия. Лучше всего это слышно на заграничных его записях, и прежде всего на тех, что сделаны художником Михаилом Шемякиным. Их с Высоцким познакомил знаменитый танцовщик Михаил Барышников, позднее оба друга рассорились с ним по серьезной причине: Барышников обещал помочь с переводом на английский сценария, написанного Высоцким вместе с Эдуардом Володарским. Сценарий был рассчитан на международную постановку с участием самого Высоцкого, Даниэля Ольбрыхского и Жерара Депардье. Барышников сценарий забрал — и канул, а на напоминания отвечал: «Как мне надоели эти русские дела! Сначала что-то навяжут, потом покоя не дают». Шемякин, вступившись за честь новоприобретенного друга, с Барышниковым разругался и, судя по всему, об этом не жалел — даже несмотря на то, что фильм в итоге так и не был поставлен.
Но если с кино за границей Владимиру Семеновичу и не повезло, то с записями все обстояло иначе. Первую пластинку в 1977 году записала фирма Chant du Monde, известная, к слову, коммунистическими симпатиями (в каталоге у Chant du Monde к тому времени уже был альбом Булата Окуджавы; его фирма записала, да не выпустила). По словам постоянного партнера Высоцкого во Франции, гитариста болгарского происхождения Кости Казанского, «советская сторона разрешила Высоцкому выпустить только три песни из этих двадцати трех, а вместо остальных они предложили записи, уже сделанные Высоцким в Советском Союзе». В 1975-м Высоцкий с этим не согласился, но пойти против тоже не мог. Зато два года спустя, во время поездки в Канаду, он уже никого не спрашивал, и записанная продюсером Жилем Тальбо пластинка вышла без санкции Москвы и со вступительным словом одного из ведущих шансонье того времени, Максима Ле Форрестье. Уже после этого транснациональная корпорация Polydor записала и выпустила лучшую зарубежную пластинку Высоцкого — «Натянутый канат». Если на других альбомах певцу аккомпанировал минимальный акустический состав — Казанский плюс два французских музыканта (Клод Пави и Пьер Морейон), то на «Канате» с ним записывался полноценный оркестр. Этот альбом важен двумя моментами — во-первых, неожиданно большой аккомпанирующий состав звучит у Высоцкого не по-эстрадному, а достаточно бескомпромиссно, но при этом не тянет его в чужую стилистику, во-вторых, здесь впервые звучат песни Высоцкого, спетые им по-французски, в переводах Ле Форрестье. Удивительное дело — то, что тогда казалось совершенно притянутым, чужим, сегодня выглядит и слушается абсолютно гармонично. Высоцкий как будто начинает игру на поле французского шансона — и выигрывает. Особенно в залихватской Rien ne va («Все не так»), где французское звучание утяжеляется почти рок-н-ролльным драйвом, а русско-цыганская мелодика завершает картину…
Однако есть и о чем пожалеть — например, о так и не записанном совместном альбоме с великим цыганом Алешей Димитриевичем. Высоцкий и Димитриевич с легкой руки Шемякина были хорошо знакомы, часто пели вместе. Высоцкий знал о существовании пластинки, записанной Димитриевичем с Юлом Бриннером, и был бы счастлив записаться с Алешей. Смерть Высоцкого не дала реализоваться интереснейшему проекту, и можно только гадать, какой бы была эта запись. Не состоялись также и концерты Высоцкого в знаменитом зале «Олимпия».
Но первым зарубежным диском-гигантом Высоцкого стала запись, сделанная во время гастролей Театра на Таганке в Болгарии в 1975-м. Получив предложение фирмы звукозаписи «Балкантон», Высоцкий немедленно на него согласился, несмотря на то, что записываться пришлось по ночам — дни у таганковцев были расписаны буквально по минутам. Аккомпанировали Высоцкому на записи актеры Шаповалов и Межевич; по их воспоминаниям, сделана она была на одном дыхании, без единого дубля. Диск получил название «Автопортрет» (из-за автошаржа Высоцкого на конверте) и вышел в свет только через несколько лет. Впрочем, в студии было записано больше песен, чем вошло в диск, именно поэтому в 90-е годы «Балкантон» переиздал запись полностью, но уже под другим, довольно банальным названием — «Владимир Высоцкий в Болгарии».
…Если быть до конца честными, то и с отечественными записями Высоцкому повезло. Особенно с теми, что делались с ансамблем «Мелодия» — коллективом блестящих джазовых музыкантов под руководством Георгия Гараняна. Перед ними стояла непростая задача, ведь записи эти были своеобразным компромиссом между Высоцким и советской властью — его «непричесанные» песни должны были хоть как-то уместиться в понятные эстрадные рамки. Знатоки и коллекционеры считают, что «Мелодия» подгоняла Высоцкого под эстрадные стандарты, но это не совсем так. Дело в том, что очень непросто было достичь баланса, при котором не терялась бы сама песня и гармонично звучала оркестровка. По большому счету, Алексею Зубову и Игорю Кантюкову, делавшим эти аранжировки, удалось сохранить эти песни, а их вариант «Коней привередливых» можно вообще расценивать как эталонный.
Сегодня Гаранян с теплотой вспоминает о работе с Высоцким, сравнивая его голос с голосом Луи Армстронга, и это сравнение вполне правомерно, каким бы парадоксальным оно ни выглядело. Дело в том, что Высоцкий для русской песни — примерно то же, что Армстронг для американского джаза, а то, что один из лучших джазовых музыкантов страны сводит эти имена воедино, придает этому тезису еще больше убедительности.
