Архивная публикация 2004 года: "«Я не могу все время оправдываться»"

За год, прошедший после победы «революции роз», отношения между Москвой и Тбилиси похолодали до заморозков. Президент Грузии Михаил СААКАШВИЛИ своей вины в этом не видит.«Профиль»: Как вы оцениваете результаты первого года своей работы на посту президента?

Михаил Саакашвили: Для меня символом мрачного прошлого долгое время была гостиница «Иверия» в центре Тбилиси, где ютились несколько сот семей беженцев из Абхазии. Сейчас этих людей переселили в нормальные дома, а гостиница пошла под снос. Грузия постепенно избавляется от атрибутов безнадежности, безысходности и темноты. Год назад мы были, скорее, «географическим понятием», территорией, но не государством. Сейчас Грузия возвращает себе атрибуты государственности, и я считаю это самым большим достижением новой власти.

«П.»: Является ли намерение Грузии вступить в НАТО одной из примет новой государственности?

М.С.: Я не давал обета ввести Грузию в состав НАТО. Но я обещал, и такова моя вера, что Грузия восстановит территориальную целостность, станет цивилизованным государством. Тот, кто поможет Грузии стать на ноги, вернуться к нормальной жизни, безусловно, будет нашим лучшим другом. Мы считаем себя военными союзниками США. Тем более что американцы буквально спасли Грузию от голодной смерти. Исторически складывалось так, что в делах подобного рода естественным союзником Грузии была Россия. Если же на нынешнем этапе иные российские политики не желают партнерских отношений с Грузией — что ж, на нет и суда нет. Хотя я надеюсь, это не отразится на российско-грузинских отношениях в целом.

«П.»: Как в свете сказанного вам представляется будущность российско-грузинских отношений?

М.С.: Все зависит от того, как Москва станет расставлять политические акценты. Грузия всегда открыта к диалогу. Если же Россия будет действовать в традициях советской имперской политики, мы разойдемся в разные стороны и потеряем в лице друг друга не только проверенных друзей, но и политических союзников. И это совсем не радует. В феврале 2004 года у меня состоялся конструктивный диалог с Владимиром Путиным. А потом на смену наметившейся в российско-грузинских отношениях оттепели вновь пришли заморозки. Знающие люди подсказывают мне: мол, нужно обзаводиться связями в свите президента РФ, искать «ходы» и «ключики» к разным российским чиновникам… А я не могу постоянно дежурить в Москве, не могу все время оправдываться: эта роль не для меня. Я люблю прозрачные правила игры, прозрачные отношения и диалог без обиняков.

«П.»: В какой степени рынок России и стран СНГ сегодня важен для Грузии?

М.С.: Экономическое сотрудничество между Грузией и Россией сдерживается соображениями политической конъюнктуры. Два летних месяца — в разгар сбора урожая — был закрыт российско-грузинский пограничный переход в Верхнем Ларсе. Не по нашей инициативе. Одновременно загадочным образом сломался паром, курсирующий между Батуми и Новороссийском. Кто от этого проиграл? Разумеется, Грузия. В 2005 году мы, спасая собственное производство, станем искать альтернативные рынки сбыта сельхозтоваров — Турция, Румыния, Болгария, Украина или страны Балтии. Это вынужденное решение, ведь там не ждут нас с распростертыми объятиями. Российский рынок для Грузии предпочтительнее.

Год назад мы специально пригласили на должность министра экономики Каху Бендукидзе в надежде, что он привлечет в экономику Грузии инвестиции из России. Его устами мы объявили: в Грузии продается все, кроме совести и чести. Однако крупный российский бизнес (за исключением Внешторгбанка и нашего традиционного партнера РАО ЕЭС) не торопится вкладывать капиталы в экономику Грузии. Российскому бизнесу не стоит повсеместно сверяться с политическим курсом Кремля.

«П.»: Готов ли Тбилиси в одностороннем порядке возобновить переговоры по ситуации в Абхазии?

М.С.: Не мы ушли из-за стола переговоров, а прежние сухумские лидеры. Думаю, торопиться или оказывать политический нажим на наших оппонентов сейчас не стоит: пусть абхазы сначала разберутся с тем, что происходит у них дома после так называемых «честных» президентских выборов. Я не жду быстрого разрешения конфликта в Абхазии. Но процесс урегулирования должен наконец сдвинуться с мертвой точки. При минимальной политической воле с российской стороны и максимальной гибкости с грузинской это будет очень нетрудно сделать. На первых порах достаточно, чтобы Россия предоставила беженцам, возвращающимся в Абхазию, элементарные гарантии безопасности. Как только их дадут, мы начнем восстанавливать железнодорожные коммуникации в Абхазии. Поймите, это даже не политический вопрос, это вопрос человеческих судеб.

«П.»: Думаете ли вы о следующем президентском сроке?

М.С.: Думать о таких вещах в сегодняшней Грузии невозможно. Я исхожу из того, что времени у меня и моей команды — пять лет. К тому же долго быть президентом вредно для здоровья.