29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2009 года: "Ямочный ремонт"

Архивная публикация 2009 года: "Ямочный ремонт"

Жизнь в России неудобна, опасна и нервна даже не потому, что кто-то умышленно отравляет вам жизнь. Может — и, скорее всего, так и есть, — этот кто-то другой пытается защититься и от вас тоже. Сева сел на кровати и прислушался.
— Помогите! — услышал он слабый голос за окном. Некоторое время стояла тишина, пока опять не раздалась слабая мольба: — Товарищи, помогите, пропаду я тут!
Проснулась Вера, близоруко нащупала будильник на тумбочке:
— Господи, полтретьего, сколько можно, он уже полчаса скулит. Иди уж, — махнула она мужу.
Сева натянул шорты и майку и вышел на улицу. Над подмосковным поселком раскинулось бархатное, утыканное звездами небо. Заливался соловей, и одуряюще пахла сирень. Божий мир лежал перед ним — прекрасный, загадочный, полный ночных всхлипываний, вздохов, дуновений.
— Лю-ю-юди-и! — опять раздался голос. Потом совсем близко: — Где я-а-а?
Сева вышел за калитку, пошел вдоль участка. На дороге, за домом, там, где Севин сад выходил уже к пустырю, с одной стороны, и повороту улицы — с другой, сидел человек. Увидев Севу, он обрадовался:
— Спасибо, товарищ, — твердо произнес он. — Где я?
— Это планета Земля, — устало доложил Сева.
Человек в ужасе откачнулся от него.
— Да Желобки это, — уже раздраженно ответил Сева, — пойдемте.
— Врешь, — обрадовался человек, — Желобки бы я узнал. А какая улица?
— Садовая.
— Нет, Садовую я бы точно узнал!
— Пойдемте, Михаил Васильевич, — Сева подхватил тощее тельце под мышки и поставил на неверные ножки.
— А откуда ты знаешь, что меня зовут Михаил Васильевич? — забеспокоился тот. — Следил? Тогда пусти, пусть я тут замерзну. Вр-р-рагу не сдае-е-е-ется наш гордый «Варяг»...
Сева сгреб Михаила Васильевича и поволок по хорошо известному ему адресу на улицу Кирова. На звонок в калитку дверь сразу же открылась:
— Спасибо вам большое, Всеволод Алексеевич, — говорил сосед Саша, привычно принимая безжизненное и легкое тело свекра. — Маша, папа нашелся. Его Всеволод Алексеевич принес.
На обратном пути, пока Сева шел домой, безмятежный покой в его душе постепенно сменялся раздраженным возбуждением. В конце концов, почему он должен разводить всех местных пьяниц по домам? «Потому что иначе они будут горлопанить под твоими окнами всю ночь», — ответил ему с большевистской прямотой внутренний голос. «Ну, погорланят и уйдут», — ответил внутреннему голосу Сева. «Фигушки, — рассудительно ответил голос, — они завалятся спать в твоей новой беседке со всеми легко предсказуемыми последствиями». В конце концов, резонно продолжил Сева, из магазина есть и другая дорога, иногда они ходят и по ней. Кстати, даже и чаще, потому что она освещена. «Да, но там ходят машины, поэтому те, кто набрался основательнее всех, идут в обход и именно около твоей дачи».
Надо посадить вдоль участка кусты или деревья, размышлял Сева. Елки лучше всего. Дело в том, что участок Севы был, как вы поняли, крайний. И, воспользовавшись новыми правилами, Сева взял в аренду, то есть прирезал себе, еще пятнадцать соток. Получилась очень даже ничего латифундия. Но в связи с особенностями ее географического положения — я имею в виду близость местного круглосуточного магазинчика — всякая гуляющая публика неизменно забредала к Севе на участок. Можно было бы, конечно, поставить забор. Но забор надо строить основательный, а зарплату у Севы оттяпали ровно наполовину, в то время как Вера вообще осталась без работы. Значит, оставались кусты и деревья, и поплотнее.
Подходя к дому, Сева с удивлением услышал буханье музыки и увидел над родной крышей вспышки фейерверка. «Это что еще?» — бормотал он, прибавляя шагу.
А вот что — подростки, вдохновленные окончанием учебного года и набравшиеся пива, запускали на том самом месте, где Сева подобрал Михаила Васильевича, петарды. Одна ракета уже улетела в сад к Севе, подростки вопили немузыкальными голосами, им вторил врубленный на полную мощность магнитофон.
— А ну, пошли вон отсюда! — неожиданно даже для себя взревел Сева. Он бросился домой за пневматическим ружьем и, выскочив на крыльцо, начал палить в воздух.
Подростки довольно быстро ретировались. Поутру Сева обнаружил на окраине сада несколько пивных банок, использованный контрацептив и парочку, мирно спавшую в его беседке. Было еще очень рано — просто Севу остаток ночи терзала бессонница, и он, измученный головной болью, выполз с зарей в сад.
Подростков он вытолкал взашей, мусор собрал в пакет. Каждые выходные он набирал полную сумку — банки, бутылки, упаковки от чипсов. На прошлой неделе это был еще и одинокий кроссовок 42-го размера. Однажды Сева обнаружил в дренажной канаве розовый бюстгальтер. Иногда попадались крышки от кастрюль, старые портфели (видимо, используемые для переноса бутылок). Сева сел на ступеньки беседки, еще раз посмотрел на свой «улов» и чуть не заплакал.
…Близнецы Паша и Саша, первокурсники физфака и биофака Московского университета, мирно спали на своей мансарде. Одному снился футбол, другому — девушка Аня из параллельной группы. Сева гневно оглядел «дрова» — длинные немытые ноги сыновей, торчащие из-под одеял, — и рявкнул: «Подъем!»
Ребята еще не успели проснуться, как получили по лопате и были выставлены в сад — копать ямы под деревья. «Завтрак после работы», — заключил Сева, выпроваживая сыновей с кухни. «А где деревья-то?» — заикнулся было Паша. «Не твое дело. Много спрашиваешь!» — завелся Сева. Парни вернулись через сорок минут, предъявив три скудные ямки. Ох, уж лучше бы Паша и Саша этого не делали! После родительской головомойки они вылетели из дома красные, обиженные и лишенные родительского благословления на Интернет и матч на футбольном поле на окраине поселка. Зато еще через час граница Севиного участка была обозначена рядком глубоких и аккуратных ям, вырытых на расстоянии метр друг от друга.
Не частовато ли, задумался Сева, обозревая труды своих отпрысков, а на самом деле — двух таджиков, работающих на соседнем участке и нанятых ленивым и изворотливым юным поколением за две тысячи сэкономленных рублей. Да не, хорошо, продолжил Сева внутренний диалог и подумал, что так, наверное, сходят с ума.
Деревьев у него и правда не было, и чем засаживать ямы, он не успел подумать. Наверное, надо было бы отправить парней в лес накопать елок. «Восемь, девять... четырнадцать», — считал он. Но первое раздражение выплеснулось, перед детьми было неловко, да и свежие ямы радовали глаз. Печальная истина в виде двух таджиков не была явлена Севе. И он с ощущением, что дело двинулось и многое уже свершено, сел пить на веранде кофе. И даже дал разрешение на Интернет и футбол. Как всегда бывает после многих волнений и ругани, день прошел тихо и сонно. Вечером Сева уехал в Москву, оставив на даче Веру с котом и забрав мальчишек, у которых экзамен шел за экзаменом.
К следующим выходным нервотрепка прошлой недели подзабылась, но в четверг секретарша Мариша начала рассказывать, как муж засадил границу с соседями боярышником — густым и колючим, и «теперь этих звероящеров не видно совсем». И Сева вспомнил, что ведь и ему тоже чем-то надо засаживать край. И правда, может, боярышник и получше елок будет — и красивее, и цветет, и не продерешься сквозь него.
Он решил посоветоваться с женой — ехать ли в Ботанический сад или в Тимирязевскую академию за боярышником.
— Да ничего не надо, — как-то вяло отреагировала Вера.
— А что так? — удивился Сева.
— Приезжай и посмотри, — усмехнулась жена.
Это была первая тихая ночь за последние годы. Сева понял это, когда проснулся в субботу утром выспавшийся и веселый. Он прошелся по участку. Нет, пару пивных бутылок он, конечно, нашел. Но это ж было не сравнить с уловом прошлых выходных. Ничего не понимая, он подступился с вопросами к жене — что случилось?
— Да ничего, — рассмеялась она, — ты ж ям накопал по периметру. Народ, который из магазина ночью идет, в эти ямы весь и валился. Первую ночь мат над всем поселком стоял. И во вторую тоже. Хуже всего было, когда Михаил Васильевич на велосипеде в яму въехал. У него с собой в пакете как раз бутылка была. Разбил, конечно. А потом, знаешь, ходить перестали. С пятницы уже никого.
— А может, они перестали пить? — неуверенно спросил Сева.
— Ну уж, — сказала Вера, — для этого надо перерыть все дороги. И то не факт.
Это я к тому, что жизнь в России неудобна, опасна и нервна даже не потому, что кто-то умышленно отравляет вам жизнь. Может — и, скорее всего, так и есть, — этот кто-то другой пытается защититься и от вас тоже. Милиционеры защищаются от граждан, взыскующих безопасности и комфорта в стране, где их отродясь не было. Врачи — от больных или желающих таковыми казаться; а что им остается делать с одноразовым шприцем наперевес против толп стариков и старух, никому не нужных и надеющихся на больничку, как на дом престарелых. Учителя — от возбужденных родителей, требующих от них не только передачи знаний их тупым детям, но и мотивации, интеллигентности и заботы о судьбах родины. Чиновники — от населения, в равной степени ненавидящего и заискивающего перед ними. Сбежать нам друг от друга некуда. Что остается? Ямы по краю территории. Подвернешь ногу — в другой раз не пойдешь.

Жизнь в России неудобна, опасна и нервна даже не потому, что кто-то умышленно отравляет вам жизнь. Может — и, скорее всего, так и есть, — этот кто-то другой пытается защититься и от вас тоже. Сева сел на кровати и прислушался.
— Помогите! — услышал он слабый голос за окном. Некоторое время стояла тишина, пока опять не раздалась слабая мольба: — Товарищи, помогите, пропаду я тут!
Проснулась Вера, близоруко нащупала будильник на тумбочке:
— Господи, полтретьего, сколько можно, он уже полчаса скулит. Иди уж, — махнула она мужу.
Сева натянул шорты и майку и вышел на улицу. Над подмосковным поселком раскинулось бархатное, утыканное звездами небо. Заливался соловей, и одуряюще пахла сирень. Божий мир лежал перед ним — прекрасный, загадочный, полный ночных всхлипываний, вздохов, дуновений.
— Лю-ю-юди-и! — опять раздался голос. Потом совсем близко: — Где я-а-а?
Сева вышел за калитку, пошел вдоль участка. На дороге, за домом, там, где Севин сад выходил уже к пустырю, с одной стороны, и повороту улицы — с другой, сидел человек. Увидев Севу, он обрадовался:
— Спасибо, товарищ, — твердо произнес он. — Где я?
— Это планета Земля, — устало доложил Сева.
Человек в ужасе откачнулся от него.
— Да Желобки это, — уже раздраженно ответил Сева, — пойдемте.
— Врешь, — обрадовался человек, — Желобки бы я узнал. А какая улица?
— Садовая.
— Нет, Садовую я бы точно узнал!
— Пойдемте, Михаил Васильевич, — Сева подхватил тощее тельце под мышки и поставил на неверные ножки.
— А откуда ты знаешь, что меня зовут Михаил Васильевич? — забеспокоился тот. — Следил? Тогда пусти, пусть я тут замерзну. Вр-р-рагу не сдае-е-е-ется наш гордый «Варяг»...
Сева сгреб Михаила Васильевича и поволок по хорошо известному ему адресу на улицу Кирова. На звонок в калитку дверь сразу же открылась:
— Спасибо вам большое, Всеволод Алексеевич, — говорил сосед Саша, привычно принимая безжизненное и легкое тело свекра. — Маша, папа нашелся. Его Всеволод Алексеевич принес.
На обратном пути, пока Сева шел домой, безмятежный покой в его душе постепенно сменялся раздраженным возбуждением. В конце концов, почему он должен разводить всех местных пьяниц по домам? «Потому что иначе они будут горлопанить под твоими окнами всю ночь», — ответил ему с большевистской прямотой внутренний голос. «Ну, погорланят и уйдут», — ответил внутреннему голосу Сева. «Фигушки, — рассудительно ответил голос, — они завалятся спать в твоей новой беседке со всеми легко предсказуемыми последствиями». В конце концов, резонно продолжил Сева, из магазина есть и другая дорога, иногда они ходят и по ней. Кстати, даже и чаще, потому что она освещена. «Да, но там ходят машины, поэтому те, кто набрался основательнее всех, идут в обход и именно около твоей дачи».
Надо посадить вдоль участка кусты или деревья, размышлял Сева. Елки лучше всего. Дело в том, что участок Севы был, как вы поняли, крайний. И, воспользовавшись новыми правилами, Сева взял в аренду, то есть прирезал себе, еще пятнадцать соток. Получилась очень даже ничего латифундия. Но в связи с особенностями ее географического положения — я имею в виду близость местного круглосуточного магазинчика — всякая гуляющая публика неизменно забредала к Севе на участок. Можно было бы, конечно, поставить забор. Но забор надо строить основательный, а зарплату у Севы оттяпали ровно наполовину, в то время как Вера вообще осталась без работы. Значит, оставались кусты и деревья, и поплотнее.
Подходя к дому, Сева с удивлением услышал буханье музыки и увидел над родной крышей вспышки фейерверка. «Это что еще?» — бормотал он, прибавляя шагу.
А вот что — подростки, вдохновленные окончанием учебного года и набравшиеся пива, запускали на том самом месте, где Сева подобрал Михаила Васильевича, петарды. Одна ракета уже улетела в сад к Севе, подростки вопили немузыкальными голосами, им вторил врубленный на полную мощность магнитофон.
— А ну, пошли вон отсюда! — неожиданно даже для себя взревел Сева. Он бросился домой за пневматическим ружьем и, выскочив на крыльцо, начал палить в воздух.
Подростки довольно быстро ретировались. Поутру Сева обнаружил на окраине сада несколько пивных банок, использованный контрацептив и парочку, мирно спавшую в его беседке. Было еще очень рано — просто Севу остаток ночи терзала бессонница, и он, измученный головной болью, выполз с зарей в сад.
Подростков он вытолкал взашей, мусор собрал в пакет. Каждые выходные он набирал полную сумку — банки, бутылки, упаковки от чипсов. На прошлой неделе это был еще и одинокий кроссовок 42-го размера. Однажды Сева обнаружил в дренажной канаве розовый бюстгальтер. Иногда попадались крышки от кастрюль, старые портфели (видимо, используемые для переноса бутылок). Сева сел на ступеньки беседки, еще раз посмотрел на свой «улов» и чуть не заплакал.
…Близнецы Паша и Саша, первокурсники физфака и биофака Московского университета, мирно спали на своей мансарде. Одному снился футбол, другому — девушка Аня из параллельной группы. Сева гневно оглядел «дрова» — длинные немытые ноги сыновей, торчащие из-под одеял, — и рявкнул: «Подъем!»
Ребята еще не успели проснуться, как получили по лопате и были выставлены в сад — копать ямы под деревья. «Завтрак после работы», — заключил Сева, выпроваживая сыновей с кухни. «А где деревья-то?» — заикнулся было Паша. «Не твое дело. Много спрашиваешь!» — завелся Сева. Парни вернулись через сорок минут, предъявив три скудные ямки. Ох, уж лучше бы Паша и Саша этого не делали! После родительской головомойки они вылетели из дома красные, обиженные и лишенные родительского благословления на Интернет и матч на футбольном поле на окраине поселка. Зато еще через час граница Севиного участка была обозначена рядком глубоких и аккуратных ям, вырытых на расстоянии метр друг от друга.
Не частовато ли, задумался Сева, обозревая труды своих отпрысков, а на самом деле — двух таджиков, работающих на соседнем участке и нанятых ленивым и изворотливым юным поколением за две тысячи сэкономленных рублей. Да не, хорошо, продолжил Сева внутренний диалог и подумал, что так, наверное, сходят с ума.
Деревьев у него и правда не было, и чем засаживать ямы, он не успел подумать. Наверное, надо было бы отправить парней в лес накопать елок. «Восемь, девять... четырнадцать», — считал он. Но первое раздражение выплеснулось, перед детьми было неловко, да и свежие ямы радовали глаз. Печальная истина в виде двух таджиков не была явлена Севе. И он с ощущением, что дело двинулось и многое уже свершено, сел пить на веранде кофе. И даже дал разрешение на Интернет и футбол. Как всегда бывает после многих волнений и ругани, день прошел тихо и сонно. Вечером Сева уехал в Москву, оставив на даче Веру с котом и забрав мальчишек, у которых экзамен шел за экзаменом.
К следующим выходным нервотрепка прошлой недели подзабылась, но в четверг секретарша Мариша начала рассказывать, как муж засадил границу с соседями боярышником — густым и колючим, и «теперь этих звероящеров не видно совсем». И Сева вспомнил, что ведь и ему тоже чем-то надо засаживать край. И правда, может, боярышник и получше елок будет — и красивее, и цветет, и не продерешься сквозь него.
Он решил посоветоваться с женой — ехать ли в Ботанический сад или в Тимирязевскую академию за боярышником.
— Да ничего не надо, — как-то вяло отреагировала Вера.
— А что так? — удивился Сева.
— Приезжай и посмотри, — усмехнулась жена.
Это была первая тихая ночь за последние годы. Сева понял это, когда проснулся в субботу утром выспавшийся и веселый. Он прошелся по участку. Нет, пару пивных бутылок он, конечно, нашел. Но это ж было не сравнить с уловом прошлых выходных. Ничего не понимая, он подступился с вопросами к жене — что случилось?
— Да ничего, — рассмеялась она, — ты ж ям накопал по периметру. Народ, который из магазина ночью идет, в эти ямы весь и валился. Первую ночь мат над всем поселком стоял. И во вторую тоже. Хуже всего было, когда Михаил Васильевич на велосипеде в яму въехал. У него с собой в пакете как раз бутылка была. Разбил, конечно. А потом, знаешь, ходить перестали. С пятницы уже никого.
— А может, они перестали пить? — неуверенно спросил Сева.
— Ну уж, — сказала Вера, — для этого надо перерыть все дороги. И то не факт.
Это я к тому, что жизнь в России неудобна, опасна и нервна даже не потому, что кто-то умышленно отравляет вам жизнь. Может — и, скорее всего, так и есть, — этот кто-то другой пытается защититься и от вас тоже. Милиционеры защищаются от граждан, взыскующих безопасности и комфорта в стране, где их отродясь не было. Врачи — от больных или желающих таковыми казаться; а что им остается делать с одноразовым шприцем наперевес против толп стариков и старух, никому не нужных и надеющихся на больничку, как на дом престарелых. Учителя — от возбужденных родителей, требующих от них не только передачи знаний их тупым детям, но и мотивации, интеллигентности и заботы о судьбах родины. Чиновники — от населения, в равной степени ненавидящего и заискивающего перед ними. Сбежать нам друг от друга некуда. Что остается? Ямы по краю территории. Подвернешь ногу — в другой раз не пойдешь.

Уважаемые читатели!
Если у вас есть свой «личный опыт» — расскажите о нем людям. Присылайте ваши СЮЖЕТЫ (именно сюжеты, а не рассказы) Ивану Штрауху, а он их изложит
на страницах нашего журнала, указав вас в качестве соавтора.
Посылайте сюжеты по адресу: shtrauch@yandex.ru
P.S. Байки из Интернета не принимаются.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама