Архивная публикация 2001 года: "За -- дачу с неизвестными!"
Истории человеческих обид длинны, скучны и редко хорошо заканчиваются. А ведь это несправедливо -- так долго страдать и остаться у разбитого корыта. К счастью, в любом правиле есть свои исключения.Три девицы под окном киряли поздним вечерком. "Кабы я была царица, -- говорит одна девица, -- то тогда бы никогда не стала устраивать свадьбу на всю родню, а уехала бы на Карибы". "Кабы я была царица, -- говорит ее подруга, -- завела б себе я друга и плевала на царя". "Кабы я была царица, -- третья говорит девица (кстати, и пила она меньше остальных девиц с несложившимся жизненным пасьянцем), -- я б для батюшки-царя родила богатыря".
Только вымолвить успела... Ну и так далее. Потому что жизнь, как в сказке, сложилась справедливо: первая до сих пор не вышла замуж, вторая завела-таки себе бой-френда, чья мозговая мышца была натренирована на сложении однозначных чисел. А третья, Барби с золотыми локонами, вышла замуж за... Ну не совсем царя, конечно, но мелкого латифундиста, обладателя двадцати пяти соток в пяти километрах от Москвы. Был он под стать Барби -- высокий, златокудрый, с шикарной красной машиной. И потому, друзья, назовем его Барбарисом.
Собственно, речь не о счастливой семейной жизни Барби и Барбариса. Ибо было в ней все, как на нашем гербе: львы, орлы и куропатки, рогатые олени. Китч, поэзия, восторг и даже маленький мальчик, который хотя и сильно отставал в развитии от акселерата Гвидона, но приносил много радости маме и папе.
Роль окияна, играющего судьбами героев, в нашей истории будет выполнять банальная скважина, расположенная на соседнем с Барбарисовым участком. Просто так получилось, что скважины были не на всех участках. И граждане вносили за пользование водой какую-то вполне скромную плату. Соответственно, там, где скважиной пользовались соседи, они расходы делили пополам. Получалась какая-то ерунда, типа 180 рублей с хозяина. То есть фактически социализм со шведским лицом.
Соседом Барби и Барбариса, с которым они пили воду, был симпатичный тучный мужчина с круглым жирным черепом по фамилии Асикритов. Каждое утро господин Асикритов бегал трусцой. Выражение его лица при этом было мученическое. Живот же его, колыхавшийся при беге и распираемый маечкой с надписью "Спокойная жизнь без насекомых", выражал упорство и нежелание сдавать свои позиции. Следом за Асикритовым бежал охранник. Его лицо выражало бы спокойствие, если бы не глубокая погруженность охранника во внутренний мир собственных сжимающихся и разжимающихся мышц. Каждое утро они огибали участок Асикритова и пробегали мимо ворот Барбариса.
А Барбарис, надо сказать, недавно взял для своего Гвидона пса. Конечно, если б щенка выбирал он, это был бы нормальный бультерьер или, к примеру, ротвейлер. Но собачонку, беспородную, с хвостиком колечком, притащил из гостей маленький Гвидон. И бороться с большим чувством маленького человека было жестоко.
Поэтому, как только живот господина Асикритова появлялся из-за угла, щенок выскакивал из-под ворот и начинал облаивать его владельца. Конечно, такой серьезный человек не мог обращать внимание на истошное тявканье шавки. Обязанность эта пала на охранника, который, недолго церемонясь, пнул собачонку ногой. На ее писк и скулеж выскочил Гвидон.
В общем, соседи поругались. Поэтому, когда пришло время платить за скважину, Барбарис коварно заявил, что отныне он будет брать воду на другом участке. И вообще, за 180 рублей терпеть измывательства над своими близкими (непонятно, правда, кто имелся в виду -- собачка или Гвидон) не будет. Асикритов просто обалдел от такой наглости Барбариса. То есть водой пользовался, да, а деньги платить -- так нет!
Дело, понятно, было не в 180 рублях, а в принципе. А в России принципиальность не зря всегда воспринималась как род недуга. И что хуже -- недуга заразного. Поэтому, когда господин Асикритов собрался строить гараж, он сразу понял: лучше всего его ставить на границе с участком соседа. Вот как раз в том месте, где ближе всего к дому Барбариса. В сущности, если первое, что увидят домочадцы Барбариса из окна гостиной, будет гараж, то это проблемы Барбариса. В конце концов, он, господин Асикритов, имеет право ставить гараж там, где ему вздумается.
Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему на крыше гаража господин Асикритов сделал беседку для чаепитий с почти что мраморной лестницей. При желании там можно было бы разместить небольшой такой оркестрик и давать концерты на воздухе. Впрочем, до концертов мы еще дойдем. А можно было снимать в этой беседке фильм по мотивам "Грозы" Островского. Поставить там у колонны мятущуюся Катерину (первую истеричку в русской литературе, породившую потом целый сонм непонятых и гулящих героинь) и снимать.
Барбарис наблюдал за строительством странного сооружения с мрачной улыбкой. Нехорошие желания будоражили его простую душу. Идеи взорвать или поджечь конструкцию он отверг сразу. Ответ должен был стать достойным настоящего ваххабита. Опускаться до банального криминала не позволяли принципы.
И тут Барбарис вспомнил, что уже давно хотел построить забор между двумя участками. Вообще-то он даже договаривался с Асикритовым сложиться на забор, но потом было решено, что они буду жить по-соседски, по-доброму. Сейчас концепция изменилась, и Барбарис решил построить весь забор на свои.
Наши не мелочатся.
Строительство гаража еще не закончилось, как на участок Барбариса завезли цемент и пришли мужественные люди с лопатами. Неделя ушла на возведение фундамента будущей берлинской стены. А еще через месяц мощное сооружение красного кирпича, увенчанное чугунными, торчащими вверх копьями, разделило бывших приятелей на два враждующих каплагеря. Стена была настолько высокая, что за ней не было видно не то что гаража, но и Катерины в беседке, сочиняющей стишок: "Я б хотела стать крылатой птицей, чтобы взвиться в неба вышину".
Господин Асикритов, когда увидел эту младшую сестру кремлевской стены, просто посинел от бешенства. Человек слаб -- и что он может сделать с несовершенством мира? Разве что возвыситься над ним.
И тогда самосвалы с песком и кирпичом, как муравьи, поползли уже в ворота Асикритовой дачи. Не в счет младший сынишка, который споткнулся на кирпиче и разодрал себе все колени, не говоря уж о выбитом зубике, тем более что ссадина на локте зажила уже через неделю. Господин Асикритов снял с беседки крышу, оставив бедную Катерину промокать под дождем во время военных действий. План был прост: беседка срочно трансформировалсь в нечто, напоминающее не то пожарную каланчу, не то водонапорную башню.
А вот и неправда! Потому что это оказалась колокольня. Вы только не переживайте. Что это колокольня, стало ясно, когда с ракетного завода привезли колокол, отлитый по специальному заказу господина Асикритова. Ну небольшой такой колокольчик, размером со скромную тумбочку.
Колокол повесили на бывший гараж, бывшую же беседку (это ж фактически история жизни -- бывший ученик, бывший студент, бывший жених, бывший муж). В общем, зафигачили колокол на башню. Звон был глухой и некрасивый, зато громкий. Господин Асикритов объяснял знакомым, что таким образом он борется с депрессией. Думаю, может, и не врал.
Звонить он туда лазил в основном по утрам. Потому что, в отличие от Барбариса, Асикритов был жаворонок и вскакивал ни свет ни заря. Барбарис же любил поспать. И когда в первое же утро он услышал этот бухенвальдский набат, то вскочил, как Александр Иванович Герцен, разбуженный декабристами. Как следует далее по тексту источника -- Герцен развернул революционную агитацию. Барбарис начал действовать по предложенной классиком схеме -- помчался к Асикритову, обещая, что соседи его четвертуют, колесуют и казнят на электрическом стуле одновременно. Асикритов резонно сказал, что на своей земле он может хоть колокольню поставить, хоть шахту для добычи угля вырыть.
Обиженный Барбарис ушел домой. И даже, потеряв чувство юмора, пообещал вызвать милицию и привлечь Асикритова за нарушение общественного покоя. А если получится -- то и отправить соседа в приемный покой.
А закончилось все хорошо, вы просто не поверите. Потому что уже через три месяца грузный Асикритов взлетал на колокольню как ласточка. Живот его подтянулся, а потом и вовсе сошел на нет. Асикритов стал красивый, и на него начали заглядываться женщины. На одной из них (кажется, ее звали Катериной) он даже женился.
И первое, что сделала эта славная женщина, -- изобразила немой ужас перед гаражом-беседкой-колокольней. Фея, волшебница! Катерина сказала, что никогда не согласится жить в этом безобразном месте. Так что колокольню скоро разобрали. Беседку с колоннами перенесли в березовую рощицу за домом. А гараж так и остался гаражом, и кучер, то есть водитель, остался кучером.
И сердце Барбариса дрогнуло перед великой силой доброты. Наш человек безумен, но отходчив.
В общем, все закончилось хорошей выпивкой в этой самой беседке. Барби подружилась с Катериной. А Барбарис даже пытался отдать Асикритову 180 рублей, но тот, естественно, не взял. И оттого еще больше полюбил Барбариса. Вот, собственно, и все.
Истории человеческих обид длинны, скучны и редко хорошо заканчиваются. А ведь это несправедливо -- так долго страдать и остаться у разбитого корыта. К счастью, в любом правиле есть свои исключения.Три девицы под окном киряли поздним вечерком. "Кабы я была царица, -- говорит одна девица, -- то тогда бы никогда не стала устраивать свадьбу на всю родню, а уехала бы на Карибы". "Кабы я была царица, -- говорит ее подруга, -- завела б себе я друга и плевала на царя". "Кабы я была царица, -- третья говорит девица (кстати, и пила она меньше остальных девиц с несложившимся жизненным пасьянцем), -- я б для батюшки-царя родила богатыря".
Только вымолвить успела... Ну и так далее. Потому что жизнь, как в сказке, сложилась справедливо: первая до сих пор не вышла замуж, вторая завела-таки себе бой-френда, чья мозговая мышца была натренирована на сложении однозначных чисел. А третья, Барби с золотыми локонами, вышла замуж за... Ну не совсем царя, конечно, но мелкого латифундиста, обладателя двадцати пяти соток в пяти километрах от Москвы. Был он под стать Барби -- высокий, златокудрый, с шикарной красной машиной. И потому, друзья, назовем его Барбарисом.
Собственно, речь не о счастливой семейной жизни Барби и Барбариса. Ибо было в ней все, как на нашем гербе: львы, орлы и куропатки, рогатые олени. Китч, поэзия, восторг и даже маленький мальчик, который хотя и сильно отставал в развитии от акселерата Гвидона, но приносил много радости маме и папе.
Роль окияна, играющего судьбами героев, в нашей истории будет выполнять банальная скважина, расположенная на соседнем с Барбарисовым участком. Просто так получилось, что скважины были не на всех участках. И граждане вносили за пользование водой какую-то вполне скромную плату. Соответственно, там, где скважиной пользовались соседи, они расходы делили пополам. Получалась какая-то ерунда, типа 180 рублей с хозяина. То есть фактически социализм со шведским лицом.
Соседом Барби и Барбариса, с которым они пили воду, был симпатичный тучный мужчина с круглым жирным черепом по фамилии Асикритов. Каждое утро господин Асикритов бегал трусцой. Выражение его лица при этом было мученическое. Живот же его, колыхавшийся при беге и распираемый маечкой с надписью "Спокойная жизнь без насекомых", выражал упорство и нежелание сдавать свои позиции. Следом за Асикритовым бежал охранник. Его лицо выражало бы спокойствие, если бы не глубокая погруженность охранника во внутренний мир собственных сжимающихся и разжимающихся мышц. Каждое утро они огибали участок Асикритова и пробегали мимо ворот Барбариса.
А Барбарис, надо сказать, недавно взял для своего Гвидона пса. Конечно, если б щенка выбирал он, это был бы нормальный бультерьер или, к примеру, ротвейлер. Но собачонку, беспородную, с хвостиком колечком, притащил из гостей маленький Гвидон. И бороться с большим чувством маленького человека было жестоко.
Поэтому, как только живот господина Асикритова появлялся из-за угла, щенок выскакивал из-под ворот и начинал облаивать его владельца. Конечно, такой серьезный человек не мог обращать внимание на истошное тявканье шавки. Обязанность эта пала на охранника, который, недолго церемонясь, пнул собачонку ногой. На ее писк и скулеж выскочил Гвидон.
В общем, соседи поругались. Поэтому, когда пришло время платить за скважину, Барбарис коварно заявил, что отныне он будет брать воду на другом участке. И вообще, за 180 рублей терпеть измывательства над своими близкими (непонятно, правда, кто имелся в виду -- собачка или Гвидон) не будет. Асикритов просто обалдел от такой наглости Барбариса. То есть водой пользовался, да, а деньги платить -- так нет!
Дело, понятно, было не в 180 рублях, а в принципе. А в России принципиальность не зря всегда воспринималась как род недуга. И что хуже -- недуга заразного. Поэтому, когда господин Асикритов собрался строить гараж, он сразу понял: лучше всего его ставить на границе с участком соседа. Вот как раз в том месте, где ближе всего к дому Барбариса. В сущности, если первое, что увидят домочадцы Барбариса из окна гостиной, будет гараж, то это проблемы Барбариса. В конце концов, он, господин Асикритов, имеет право ставить гараж там, где ему вздумается.
Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему на крыше гаража господин Асикритов сделал беседку для чаепитий с почти что мраморной лестницей. При желании там можно было бы разместить небольшой такой оркестрик и давать концерты на воздухе. Впрочем, до концертов мы еще дойдем. А можно было снимать в этой беседке фильм по мотивам "Грозы" Островского. Поставить там у колонны мятущуюся Катерину (первую истеричку в русской литературе, породившую потом целый сонм непонятых и гулящих героинь) и снимать.
Барбарис наблюдал за строительством странного сооружения с мрачной улыбкой. Нехорошие желания будоражили его простую душу. Идеи взорвать или поджечь конструкцию он отверг сразу. Ответ должен был стать достойным настоящего ваххабита. Опускаться до банального криминала не позволяли принципы.
И тут Барбарис вспомнил, что уже давно хотел построить забор между двумя участками. Вообще-то он даже договаривался с Асикритовым сложиться на забор, но потом было решено, что они буду жить по-соседски, по-доброму. Сейчас концепция изменилась, и Барбарис решил построить весь забор на свои.
Наши не мелочатся.
Строительство гаража еще не закончилось, как на участок Барбариса завезли цемент и пришли мужественные люди с лопатами. Неделя ушла на возведение фундамента будущей берлинской стены. А еще через месяц мощное сооружение красного кирпича, увенчанное чугунными, торчащими вверх копьями, разделило бывших приятелей на два враждующих каплагеря. Стена была настолько высокая, что за ней не было видно не то что гаража, но и Катерины в беседке, сочиняющей стишок: "Я б хотела стать крылатой птицей, чтобы взвиться в неба вышину".
Господин Асикритов, когда увидел эту младшую сестру кремлевской стены, просто посинел от бешенства. Человек слаб -- и что он может сделать с несовершенством мира? Разве что возвыситься над ним.
И тогда самосвалы с песком и кирпичом, как муравьи, поползли уже в ворота Асикритовой дачи. Не в счет младший сынишка, который споткнулся на кирпиче и разодрал себе все колени, не говоря уж о выбитом зубике, тем более что ссадина на локте зажила уже через неделю. Господин Асикритов снял с беседки крышу, оставив бедную Катерину промокать под дождем во время военных действий. План был прост: беседка срочно трансформировалсь в нечто, напоминающее не то пожарную каланчу, не то водонапорную башню.
А вот и неправда! Потому что это оказалась колокольня. Вы только не переживайте. Что это колокольня, стало ясно, когда с ракетного завода привезли колокол, отлитый по специальному заказу господина Асикритова. Ну небольшой такой колокольчик, размером со скромную тумбочку.
Колокол повесили на бывший гараж, бывшую же беседку (это ж фактически история жизни -- бывший ученик, бывший студент, бывший жених, бывший муж). В общем, зафигачили колокол на башню. Звон был глухой и некрасивый, зато громкий. Господин Асикритов объяснял знакомым, что таким образом он борется с депрессией. Думаю, может, и не врал.
Звонить он туда лазил в основном по утрам. Потому что, в отличие от Барбариса, Асикритов был жаворонок и вскакивал ни свет ни заря. Барбарис же любил поспать. И когда в первое же утро он услышал этот бухенвальдский набат, то вскочил, как Александр Иванович Герцен, разбуженный декабристами. Как следует далее по тексту источника -- Герцен развернул революционную агитацию. Барбарис начал действовать по предложенной классиком схеме -- помчался к Асикритову, обещая, что соседи его четвертуют, колесуют и казнят на электрическом стуле одновременно. Асикритов резонно сказал, что на своей земле он может хоть колокольню поставить, хоть шахту для добычи угля вырыть.
Обиженный Барбарис ушел домой. И даже, потеряв чувство юмора, пообещал вызвать милицию и привлечь Асикритова за нарушение общественного покоя. А если получится -- то и отправить соседа в приемный покой.
А закончилось все хорошо, вы просто не поверите. Потому что уже через три месяца грузный Асикритов взлетал на колокольню как ласточка. Живот его подтянулся, а потом и вовсе сошел на нет. Асикритов стал красивый, и на него начали заглядываться женщины. На одной из них (кажется, ее звали Катериной) он даже женился.
И первое, что сделала эта славная женщина, -- изобразила немой ужас перед гаражом-беседкой-колокольней. Фея, волшебница! Катерина сказала, что никогда не согласится жить в этом безобразном месте. Так что колокольню скоро разобрали. Беседку с колоннами перенесли в березовую рощицу за домом. А гараж так и остался гаражом, и кучер, то есть водитель, остался кучером.
И сердце Барбариса дрогнуло перед великой силой доброты. Наш человек безумен, но отходчив.
В общем, все закончилось хорошей выпивкой в этой самой беседке. Барби подружилась с Катериной. А Барбарис даже пытался отдать Асикритову 180 рублей, но тот, естественно, не взял. И оттого еще больше полюбил Барбариса. Вот, собственно, и все.
ИВАН ШТРАУХ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
