Архивная публикация 2003 года: "Закат моды вручную"

Проходившая с 25 по 30 ноября в Москве Неделя высокой моды стала последней. Поскольку президент фонда "Артэс", организующего Неделю, Александр Достман объявил о перспективах мероприятия в первый же день. Открытие сразу приобрело привкус закрытия. Вместо Недели высокой моды со следующего года у нас будет просто Неделя моды в Москве. Фактически "Артэс", как и устроители остальных трех российских недель моды, займется исключительно pret-a-porter.

Хотя Москва и лишилась Недели высокой моды, скорбеть об утрате красивого названия бессмысленно: на самом деле Высокой моды в Москве никогда и не было. На осознание этого факта устроителям потребовалось чуть ли не десять лет. Но теперь можно считать, что местечковость российского модного бизнеса преодолена. Во всяком случае, преодолено послевкусие тех лет, когда понятия "новая" одежда и "модная" одежда были синонимами, а все, что не продавалось в универмагах, запросто относили к Высокой моде - haute couture. Сохраняя устаревшую вывеску, невозможно добиться серьезного к себе отношения и увидеть то, ради чего устраиваются модные недели, - действительно новые коллекции. Все западные дома, приехавшие на последнюю Неделю высокой моды в Москве, уже, естественно, показали свои коллекции у себя дома на неделях pret-a-porter, да и некоторые российские участники отметились на одной из предшествующих недель в Москве.

Haute couture С французским понятием haute couture ("высокая мода") произошло то же самое, что случилось в свое время с коньяком или шампанским. Несмотря на то, что коньяком может называться напиток, произведенный только в провинции Коньяк, а шампанское должно вести происхождение из Гранд-Шампани или Петит-Шампани, эти названия были растиражированы по всему миру. Французы пытались с этим бороться, вели разъяснительную работу и устроили некоторое количество судебных исков. Но серьезных успехов не добились. Точно так же право использовать клеймо haute couture имеют только члены Парижского синдиката Высокой моды (Chambre Cyndicale de la Couture Parisienne). В соответствии в правилами синдиката, всем домам необходимо располагаться исключительно в Париже, открыть там свою штаб-квартиру, ателье и бутик. Сейчас действительными членами синдиката Высокой моды является всего 10 домов. Кроме того, есть 2 ассоциированных члена - итальянцы Versace и Valentino. Они стали первыми не французскими домами, получившими право называться haute couture. Еще 13 домов входит в синдикат на правах гостей, следовательно, этих дизайнеров еще нельзя называть кутюрье. По правилам синдиката, в доме haute couture должны работать не менее 20 человек, следует выпускать 2 коллекции в год, не менее 45 новых вещей каждый сезон, причем не менее 70% любого изделия выполнять вручную. Многие решают последнюю задачу за счет использования ручного кружева, вышивок и аппликаций. Поскольку себестоимость материалов и работы высока, эти вещи стоят от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч долларов. Большая часть коллекций никогда не будет продана. Потенциальных клиентов у Высокой моды очень немного - не более 500 в мире. Выжить, а уж тем более заработать за счет одежды haute couture сегодня невозможно: практически все крупные дома поддерживают себя линиями pret-a-porter, парфюмерией и косметикой. В 1999 году Дому Gucci была продана линия pret-a-porter Ива Сен-Лорана - YSL Rive Gauche (за нее взялся Том Форд), и мэтру остался только заведомо убыточный haute couture, доходы от которого один из близких друзей Сен-Лорана сравнил с блохой на спине у гигантского слона. Логично, что через два года Сен-Лоран был вынужден вообще уйти из мира моды. Ольга Пахомова, директор бутика Emanuel Ungaro в Москве, утверждает: "Никакие бутики couture не закупают. Потому что цены на эти платья - от $15-20 тыс. до $100 тыс. В основном их покупают "звезды". Иногда клиенты говорят, что хотят haute couture, но когда узнают, сколько это стоит, тут же передумывают. Такие вещи приобретаются только по звонку: для VIP-клиента я могу позвонить в Париж и заказать любое платье, но клиент должен мне оставить 50% предоплаты, потому что эти наряды требуют индивидуальной растаможки и доставки DHL. С коллекцией pret-a-porter линия haute couture почти никак не перекликается. Это вещи для вечера или для такого образа жизни, который ведут немногие люди - звезды Голливуда или жены магнатов. Кстати, сам Унгаро делает только линию haute couture, над остальными работает Джамбатиста Валли. А мэтру все равно, будет его работа продаваться или нет, - он занимается искусством".

Лабораторная работа Достаточно распространено представление о Высокой моде как о том, что не находит практического применения и является искусством для искусства. Главная задача haute couture - быть лабораторией творческой мысли в моде, задавать новые направления для pret-a-porter. Существует и практическая сторона: сохранение виртуозного мастерства в пошиве одежды, доскональное владение техникой кроя, шитья и декорирования. Именно поэтому такое большое значение придается ручной работе. Не случайно Ив Сен-Лоран, оставляя мир моды, больше всего сожалел о своих швеях из мастерских на улице Марсо. Однако pret-a-porter, возникнув просто как готовое платье и мода для улиц, в последние 10-15 лет очень усложнилось, поднялось на новый уровень и фактически стало вытеснять Высокую моду с ее насиженного места двигателя прогресса. С появлением на мировой сцене японцев (Йоджи Ямамото, Реи Кавакубо) и бельгийцев (Анн Демельмейстер, Дрис ван Нотен) стало ясно, что pret-a-porter может быть не менее серьезной и чистой лабораторией, чем haute couture. Очевидно, что Высокая мода во всем мире сейчас переживает кризис. Кроме кризиса идей это неуклонное сужение круга клиентов. Проблему неизбежных убытков каждый дом решает по-своему. Одни сворачивают невыгодный бизнес, другие согласны работать из соображений престижа, третьи рассматривают Высокую моду как своеобразную рекламную кампанию, требующую затрат. Многие знатоки и сами модельеры предсказывают закат Высокой моды. Остается ли в ней сегодня какой-то смысл?

Где проходят Недели высокой моды Парижские недели haute couture проводятся в январе и июле. В них постоянно участвуют Chanel, Chrisrian Dior, Christian Lacroix, Dominique Sirop, Emanuel Ungaro, Givenchy, Hanae Mori, Jean-Louis Sherrer, Jean-Paul Gaultier, Torrente. Свои коллекции pret-a-porter эти дома показывают на парижской же неделе pret-a-porter в марте и октябре. Кстати, синдикат Высокой моды запрещает своим членам делать премьеры коллекций на других неделях. Валентин Юдашкин из ассоциированного члена синдиката стал бывшим именно из-за того, что предпочел показы в Милане. Своя неделя Высокой моды проводится и в Италии. Она называется не haute couture, а alta moda, и проводится она не в центре модной индустрии - Милане, а в Риме. Если в Милане процветает бизнес, pret-a-porter de luxe и просто pret-a-porter, то Рим - это, скорее, великосветская тусовка, место встречи очень богатых людей. И показаться на этой неделе, и участвовать в ней в Италии считается престижным. На alta moda делают показы Laura Biagiotti, Renato Balestra, Gattinoni, Gay Mattiolo, Tomaso Stefanelli. Раньше свои коллекции здесь представляли Армани, Валентино, Ферре, Готье.

Эннио Капаза, дизайнер марки Costume National: "Профиль": Считаете ли вы, что идеи рождаются в Высокой моде? Эннио Капаза: Я думаю, что так было несколько лет назад. Сегодня couture - это уже не реальная мода. Большинство коллекций представляет собой красочный спектакль. Я не могу вспомнить ни одного дизайнера на последней Неделе haute couture в Париже, который бы меня чем-то поразил. Сегодня именно pret-a-porter стало полем экспериментов. Оно берет много элементов haute couture, но при этом остается более современным. "П.": Если в Высокой моде нет ничего нового, прекратит ли она свое существование? Э.К.: Можно сказать, что couture уже готов умереть. Единственное, из-за чего он еще держится на рынке, - продажи парфюмерии и косметики. Для меня современное pret-a-porter, его высокая часть - это и есть couture. "П.": Кто задает направление движения в pret-a-porter? Э.К.: Французская мода осуществила большой прорыв, когда каждой коллекции haute couture соответствовала коллекция pret-a-porter. И затем то же произошло в Италии - в этом направлении работали Армани, Версаче. Они стали создавать pret-a-porter de luxe. Мода - это большой бизнес, и каждый из дизайнеров вносит свою лепту.

Антонио Берарди, дизайнер марки Antonio Berardi: "П.": С чем связан нынешний мировой кризис высокой моды? А.Б.: Высокая мода сближается с pret-a-porter. А потом, я думаю, Высокая мода не совсем соответствует настоящему времени. Сейчас не так много женщин, готовых истратить огромную сумму на платье, которое она наденет один раз. Высокая мода предназначена в основном для элиты, а этот круг постепенно сужается. Домов Высокой моды, которые продают свои модели, очень мало: couture существует в основном для того, чтобы указывать направление развития. "П.": Умрет ли Высокая мода в связи с отсутствием клиентов? А.Б.: Я все-таки надеюсь, что такой день не придет, ведь большие дома моды продают не только одежду, но и духи, и косметику. Тем не менее всегда нужно что-то, о чем можно мечтать. Высокая мода останется таким смутным объектом желания. "П.": С появлением некоммерческой моды стало понятно, что революционные идеи рождаются не только в haute couture. Будет ли в дальнейшем pret-a-porter лабораторией мысли? А.Б.: Конечно, потому что сейчас появилось много креативных дизайнеров, которые новые идеи воплощают именно в коллекциях pret-a-porter: Николас Гескье, работающий на Balenciaga, Хуссейн Чалаян, Александр МакКуин, Джон Гальяно.