Архивная публикация 2005 года: "Зенитный комплекс"

Банк «Зенит» не стал «карманным» банком правительства Татарии, он постепенно избавляется от ярлыка «банка одного клиента». Недавно сократилось участие в капитале банка и некогда его главного собственника — «Татнефти». Удалось ли банку набрать достаточный запас прочности для самостоятельной жизни, покажет время.В начале июля банк «Зенит» скромно отметил свое 10-летие — в недавно открытом зале приемов «Форум Холл» собралось свыше семисот человек. Среди гостей — клиенты и партнеры. Журналисты на юбилей не приглашались: банк, несмотря на объявленную экспансию на розничный рынок, до сих пор считается корпоративным, а потому чурается лишней огласки. Между тем мероприятие было вдвойне знаменательным — первая годовщина без контрольного собственника.

Замечательный сосед

Детство «Зенита» выдалось трудным, но на простое российским банкам надеяться и не приходилось. Идея создания новой кредитной организации принадлежала ректору Академии народного хозяйства при правительстве РФ Абелу Аганбегяну, задумавшему построить на территории учебного заведения деловой центр за счет итальянского госкредита. Для обслуживания будущего мегацентра и его арендаторов требовался банк — как было заведено в те времена, непременно свой собственный. Ректор предложил поучаствовать в создании новой кредитной организации своему соседу по дому — Алексею Соколову, занимавшему тогда пост заместителя председателя Альфа-банка. Когда Соколов уже «взялся за гуж», в Италии началась операция «чистые руки». Громкое расследование вскрыло растраты по многим государственным программам — в том числе по займу, выданному на строительство московского центра. Борьба с итальянской мафией застопорила один из самых амбициозных проектов на юго-западе Москвы и поставила под вопрос будущее только что родившегося банка. Незавершенное здание бизнес-центра «Зенит» до сих пор красуется на проспекте Вернадского, а банку от него перепало лишь название.

К тому моменту для работы в новой структуре Соколов успел привлечь своих лучших сотрудников из «Альфы» и увести одного из ведущих клиентов — «Татнефть». Значительную роль в сделке сыграли личные деловые связи главы банка, начинавшего свою карьеру финансиста в конце 80-х во влиятельной в СССР финансово-торговой компании «Совфинтрейд». К тому же нефтяникам было предложено поучаствовать в капитале «Зенита». Получив лицензию в июне 1995 года, банк сразу столкнулся с летним кризисом на межбанковском рынке. Первые недели после получения лицензии — до открытия корсчета в ЦБ — «Зениту» приходилось проводить деньги своих клиентов через банк «Аэрофлот». Еще в июне известный и уважаемый, в августе «Аэрофлот» оказался в списке жертв коллапса на межбанке.

Усилия по «вытаскиванию» денег своих клиентов из рухнувшего банка стали боевым крещением для «Зенита». К концу первого года жизни банк представлял собой учреждение с довольно крупным капиталом, контрольный пакет которого принадлежал «Татнефти». У одного из лидеров нефтяной отрасли страны уже был свой банк — непосредственно в Альметьевске, где зарегистрирована «Татнефть». Однако «Девон-кредит» был слишком мал, и структура со столичной пропиской пришлась ко двору. Денежные потоки татарского нефтяного гиганта между «Зенитом» и «Девон-кредитом» разделили следующим образом: первый обслуживал международное направление, а второму достались внутрироссийские операции и зарплатные проекты.

Кризис 1998 года не мог обойти «Зенит» стороной. В конце 1997-го «Зенит» разместил евробонды своего нефтяного акционера объемом $300 млн. — это было одним из первых размещений еврооблигаций российской компании на международных рынках. Неосвоенная часть привлеченных средств западных инвесторов была передана «Зениту» в управление и, по действовавшим тогда правилам, была вложена в ГКО и другие государственные долговые инструменты. В августе 1998 года у татнефтевского банка — как у большинства его коллег — возникли проблемы. Однако «Зенит» не стал приостанавливать платежи или реструктурировать свои обязательства. Со временем, утверждают в банке, деньги «Татнефти» удалось вернуть в полном объеме, выведя их из ГКО и инвестировав в другие российские бумаги, котировки которых после кризиса начали постепенно восстанавливаться.

Первая победа

Постдефолтный период позволил финансовой организации существенно нарастить бизнес за счет комплексного обслуживания корпоративных клиентов. Расширению клиентской базы «Зенита» отчасти поспособствовал прошедший кризис: клиенты погоревших банков после экономических потрясений искали надежную финансовую опору. Такой акционер, как «Татнефть», определенно выглядел надежным партнером, который в случае чего мог бы удержать банк на плаву. Постепенно клиентура банка с вполне определенной отраслевой принадлежностью разбавилась предприятиями машиностроительного, оборонного и энергетического комплексов, телекоммуникационными компаниями, торгово-посредническими фирмами, предприятиями-золотодобытчиками, небанковскими финучреждениями. Поспособствовало диверсификации клиентской базы и инвестиционное направление банка, активизировавшегося на фондовом рынке, — популярной стала услуга по организации выпусков корпоративных облигаций. За 2002 год в «Зенит» пришло 700 новых предприятий. В 2003 году «Зенит» взял направление на розницу, однако по сей день комплексное обслуживание корпоративных клиентов остается основным полем деятельности банка.

С этого пути банк чуть не свернул совсем на другую дорогу: стремящиеся держать денежные потоки под контролем власти Татарстана задумали слить уполномоченный банк местного правительства «АК Барс» и плотно завязанный на татарскую экономику «Зенит». Банковская система Татарии вообще отличается закрытостью — создать здесь филиал кредитной организации извне крайне непросто. Массовой экспансии столичных банков в Казани не наблюдается до сих пор, в то время как татарские банки, напротив, активно расширяют свое присутствие в стране — при поддержке Нацбанка республики. Власти регулируют доступ местных банков к бюджетным ресурсам и к работе с крупнейшими промышленными предприятиями региона, представляющими помимо нефтяной химическую отрасль и машиностроение. В минувшем году президент республики Минтимер Шаймиев озвучил планы по формированию группой региональных банков, при поддержке правительства и Нацбанка, единой локальной платежной системы — первым шагом в этом направлении стало создание на базе «АК Барса» собственного процессингового центра.

Поэтому никого не удивило, когда в 2002 году родилась идея объединения. Глава наблюдательного совета «АК Барса», экс-министр финансов Татарстана Роберт Мусин возглавил совет директоров «Зенита». Реализация проекта позволила бы объединенной структуре войти в десятку крупнейших российских банков, но могла бы поставить крест на перспективах расширения собственного бизнеса «Зенита» — его могла ждать судьба придворного банка правительства Шаймиева. Такое развитие событий не понравилось одному из акционеров «Зенита» — Новолипецкому металлургическому комбинату (НЛМК), который в 2001 году выкупил часть допэмиссии банка и получил 20% в капитале. Пакет акций противника слияния не был блокирующим. Топ-менеджмент «Зенита» уже деятельно готовил сделку по объединению с «АК Барсом». Тем не менее необходимого квалифицированного большинства голосов акционеров (свыше 75%) набрано не было. Планы «Татнефти», несмотря на ее контрольный пакет в капитале «Зенита», оказались сорваны миноритарными акционерами. Хотя расклад сил стал ясен еще в начале 2003 года, официально об отказе от планов по слиянию было объявлено лишь год назад.

День независимости

Один из участников рынка даже назвал срыв слияния с «АК Барсом» первой крупной победой «Зенита». (В самом банке, уточним, в качестве основной причины срыва указывают на позицию «ряда акционеров, настаивавших на предварительной диверсификации акционерного капитала обоих банков»). Две другие победы — становление собственного, не связанного с нефтяниками корпоративного бизнеса и постепенный вывод акционерного капитала банка из-под контроля «Татнефти». Все эти утверждения имеют свои «но», однако достаточно наглядно иллюстрируют историю банка, которую «Профиль» считает неким путем к независимости. Другой вопрос, насколько эта почти достигнутая цель является благом для «Зенита». Но обо всем по порядку.

Как только идея слияния отошла, руководство банка озадачилось другим. То, что для российских участников рынка выглядело как страховка — тесная связь с «Татнефтью», — могло вредить имиджу «Зенита» в глазах некоторых иностранных инвесторов, традиционно не жалующих кэптивные банки. Для избавления от очевидной зависимости в такой классической ситуации обычно требуется новый стратегический партнер. И менеджмент объявил о начале поиска кандидатов для диверсификации акционерной базы. «Банку это нужно для независимости и мобильности, так как «заточенность» на обслуживание одной компании тормозит развитие многих направлений», — рассуждает один из собеседников «Профиля». С подачи нового руководства ЦБ РФ во главе с Сергеем Игнатьевым за окном полным ходом шла банковская реформа. Регулятор объявил войну «дутым» капиталам, чем грешили в первую очередь именно кэптивные банки (в данном случае, конечно, не имелся ввиду конкретно «Зенит»). Например, кредитные организации давали беспроцентный кредит акционерам, которые тут же вливали его в капитал, — реального движения средств не происходило. ЦБ взялся за тщательный анализ отчетностей, и перед собственниками банков встала дилемма: заменять «схемный» капитал за счет собственных средств или привлекать инвестора со стороны.

Ряд экспертов склонен присоединить эту тенденцию к списку причин, по которым «Татнефть» решила расстаться с частью своей доли. Однако вряд ли благоприятная нефтяная конъюнктура последних лет принесла предприятию недостаточно средств для того, чтобы часть их потратить на докапитализацию дочернего банка. В данном случае мотив теоретически мог быть иным: не слишком большая заинтересованность самой «Татнефти» сохранять в своем активе непрофильный бизнес — с одной стороны, и высокая заинтересованность некоего другого игрока (или игроков) в том, чтобы этот бизнес получить, — с другой.

Поиски инвесторов продолжались три года, и в апреле нынешнего года появилась информация о сделке. Швейцарская «дочка» татарской корпорации — «Татнефть Ойл АГ» — продала свой пакет совладельцам группы компаний Urals Energy. За группой стоит несколько российских и британских предпринимателей, и, по утверждению ряда СМИ, основателем и совладельцем Urals является Леонид Дьяченко — бывший зять президента РФ Бориса Ельцина. Эта не слишком известная широкой публике (но известная в деловых кругах) структура перевела на баланс своих кипрских офшоров 26,75% акций «Зенита», а чуть позже увеличила долю до 28,6%. Вслед за этим состоялась менее масштабная покупка — в рамках программы поощрения менеджмента банка в собственность руководства перешел пакет в 6,7% акций. Это можно, на наш взгляд, расценить как поощрение управленцев поощрили за успешное выполнение миссии по привлечению стороннего инвестора.

Вместе с тем среди банкиров уверенности в «посторонности» новых владельцев «Профилю» обнаружить не удалось, возможно, просто в силу профессиональной подозрительности банкиров к коллегамконкурентам. Интерес к банку Urals Energy, владеющей рядом предприятий и лицензий на нефтяные месторождения в Ненецком АО, Удмуртии и Коми, можно объяснить намерением расширить связи в нефтяном бизнесе и войти в более тесный контакт с «Татнефтью». Осведомленный о ситуации в «Зените» участник банковского рынка в беседе с «Профилем» утверждал, что новые собственники знакомы с топ-менеджментом банка во главе с Алексеем Соколовым. По его сведениям, и структуры НЛМК, и группа Urals Energy играют роль в рамках процесса по консолидации капитала «Зенита». Этим объясняется и позиция НЛМК по несостоявшемуся слиянию с «АК Барсом»— уже тогда заинтересованные структуры контролировали небольшой пакет, которого вкупе с 20% меткомбината хватило для блокировки решения. В самом банке, комментируя приобретение блок-пакета «Зенита» группой Urals Energy, сообщили: «Топ-менеджмент в рамках открытой и прозрачной процедуры наделен небольшим пакетом акций. Вся информация об обеих сделках была своевременно раскрыта».

Участники рынка, не владеющие инсайдерской информацией о новых владельцах банка, отмечают, что «Зенит» всегда отличался достаточной независимостью действий своего менеджмента от «Татнефти» и от контролирующих бизнес в республике татарских «кланов». Тогда это играло банку на руку в глазах клиентов — и защита от кризиса в виде нефтяных денег, и самостоятельный профессиональный менеджмент в одном флаконе. Как признался риск-менеджер одного из крупных банков, в случае официального объявления о «разводе» нефтяного гиганта с «Зенитом» его партнеры, не исключено, пересмотрят оценку банка в сторону понижения. По мнению другого эксперта, этого не будет: масштабы собственного корпоративного бизнеса «Зенита» уже сопоставимы с тем, что дает ему сотрудничество с нефтяниками, и банк способен продолжить развитие в любом случае. В «Зените» подчеркнули, что группа «Татнефти» сейчас не является его крупнейшим заемщиком (оставаясь крупным его клиентом) — норматив Центробанка Н6 (отношение займов к капиталу) по ней менее 20%, а по самому крупному клиенту, вообще не связанному с экономикой Татарстана, — 20,6%.

Формально «Татнефть» рассталась с контролем над банком — напрямую она владеет 25,95% акций, 17,35% — в номинальном держании у близкой к НЛМК компании «СтинолИнвест», еще 15,55% принадлежит SGI Enterprises Ltd., которую аналитики нефтяного рынка считают аффилированной с «Татнефтью», хотя в самом банке такую связь категорически отрицают. Известно, что управляющий директор SGI Сушован Гош недавно вошел в совет директоров «Татнефти» в качестве независимого директора. Но даже вкупе с этим пакетом у нефтяников, возможно, осталось менее 50% акций. Возникает вопрос: есть ли у «Зенита» контрольный собственник? Да, только если допустить, что структуры НЛМК, Urals Energy и менеджмента действуют согласованно в интересах некоего бенефициара. Нет — если они так не действуют. Выяснение личности или группы лиц, стоящих за этим гипотетическим бенефициаром, пока представляется вопросом сложным. Алексей Соколов, очевидно, уже нашел с новыми собственниками общий язык: после 10 лет работы он сменил кресло предправления банка на должность главы совета директоров. А возглавил банк человек из его окружения — Кирилл Шпигун. По мнению собеседников «Профиля», 35-летний топ-менеджер был назначен главой правления поскольку Соколов нуждался в человеке, которому бы он мог доверить представление «Зенита» в госорганах, регулирующих банковскую сферу. Новые же акционеры пока себя никак не проявляют. Во время празднования юбилея банка участники так и не поняли, присутствовали ли представители Urals на встрече. Вечер знакомств еще впереди.