В ЮВА идет борьба за влияние между Китаем и США. И похоже, что Пекин выигрывает. За последние четыре года он нарастил военную инфраструктуру в Южно-Китайском море, приблизившись к фактическому контролю над центральной частью акватории, а в 2018 м предпринял новые попытки ограничить военное сотрудничество стран АСЕАН с американцами через переговоры о Кодексе поведения в ЮКМ. Добавились и новые формы экономического влияния, прежде всего инициатива «Пояс и путь», где ЮВА – основная аудитория. Где-то, как в Камбодже и Мьянме, китайские инвестиции уже конвертируются в политическое влияние.
На этом фоне Вашингтон пытается реанимировать четырехсторонний диалог с участием Индии, Японии и Австралии. К этому формату планируют подключить и партнеров в ЮВА – Вьетнам, Индонезию, Малайзию и Сингапур (про Таиланд и Филиппины стыдливо умалчивают – там пока у власти не самые удобные для США лидеры).
В дополнение к стратегии «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» США выдвинули и экономическое видение. Принят новый закон о финансировании проектов развития с бюджетом $60 млрд – явная попытка подтянуть американский бизнес к конкуренции с «Поясом и путем».
В эту наэлектризованную среду пытается встроиться Россия со своими традиционными и новыми предложениями. К первым относятся экспорт вооружений, энергетика, космос, борьба с терроризмом, инициатива о создании в регионе новой архитектуры безопасности. Ко вторым – кибербезопасность, экспорт продовольствия, а также торговые соглашения с ЕАЭС и «большое Евразийское партнерство».
Участие Путина в Восточноазиатском саммите как минимум покажет флаг России в ЮВА – в АСЕАН придают большое значение присутствию лидеров на таких встречах. Но на практике Россия может столкнуться с новыми проблемами. Ключевая – экстерриториальность американских санкций, переносящая в регион конфликт Москвы и Вашингтона. Конкурентоспособные российские товары и услуги продают в основном крупные госкомпании, многие из которых находятся под санкциями. И уже есть первые тревожные звоночки – проблемы компании «Силовые машины» в поставках оборудования на вьетнамскую ТЭС «Лонгфу» и задержка по контракту на поставку истребителей Су 35 в Индонезию. Если и с Китаем, чей товарооборот с Россией достигнет в этом году $100 млрд, механизмы обхода санкций до сих пор не выстроены, то для стран АСЕАН сделать это будет еще сложнее.
Но и Москва может начать оценивать ЮВА через призму неприятия внешнеполитического курса США. Раньше это наблюдалось, например, в отношении территориальных споров в Южно-Китайском море. Наши официальные лица называли участие американцев в этом процессе неконструктивным. Ответом на «вторжение» санкций в традиционные сферы российского влияния в ЮВА может стать, например, сопротивление России американским инициативам на многосторонних площадках в Азии или более активная работа с Камбоджей, Мьянмой, Таиландом или Филиппинами.
Отдельная проблема для российской политики в ЮВА – очень настороженное отношение и региональных элит, и простых жителей к Китаю. Дело тут не только в исторических комплексах, но и в том, насколько жестко сегодня ведет себя Китай в ЮКМ. Учитывая сближение Москвы и Пекина, региональные лидеры не всегда уверены, что Россия может действовать в регионе самостоятельно, а не следовать в фарватере КНР.
Соблазн перенести российско-американские разногласия в ЮВА велик с обеих сторон. Москве нет резона превращать многосторонние диалоговые площадки в арену борьбы с США, как и заранее метить все инициативы Вашингтона как невыгодные ей. Предстоит новая волна дипломатической работы с «балансирующими» странами ЮВА – Сингапуром, Вьетнамом, Малайзией и Индонезией с целью убедить их в том, что Россия независима и конструктивна.
