Ничего революционного в этом решении нет. Политика ограничения рождаемости, больше известная по лозунгу «Одна семья – один ребенок», уже почти десятилетие как неактуальна. В 2013 году разрешили заводить двух детей тем парам, в которых хотя бы один родитель являлся единственным ребенком. Для страны, в которой с 1980-го действовали жесткие ограничения на рождение второго ребенка, это означало подавляющее большинство населения. Спустя три года убрали и это ограничение – двоих разрешили всем. Спустя пять лет и этого показалось мало – теперь можно и троих. (Четверых, даже нацменьшинствам, по-прежнему почему-то нельзя.)
Не случайно, что решение принято сразу после публикации результатов всекитайской переписи. Китаю не столько хочется побольше детей, сколько необходимо что-то делать с проблемой стариков. К 2050 году ожидается, что старше 60 лет будут полмиллиарда человек, то есть треть всех граждан КНР. Уже в ближайшие годы это чревато массой социально-экономических проблем, а также беспрецедентной нагрузкой на бюджет, особенно учитывая планы Пекина постепенно довести пенсионное покрытие населения до 90–95%. (То есть примерно через 30 лет Китай окажется в таком же тяжелом положении, как современная Россия, где соотношение работающих к пенсионерам составляет около 1,2.)
Китай и Корея добились снижения рождаемости. Но теперь этому не рады
В свое время государство со всей решительностью и даже некоторым садизмом ограничивало естественное право людей иметь столько детей, сколько им захочется. Сейчас же победные реляции о выполнении «столетней цели» произнесены, и вроде как надо, наоборот, увеличивать рождаемость, однако уже само население не хочет рожать больше.
Коэффициент рождаемости в Китае находится на уровне развитых постиндустриальных стран – 1,7, столько же, сколько в США и Великобритании. Причем если мы посмотрим на самые развитые китайские регионы, то там коэффициент рождаемости еще ниже. Ниже даже, чем в Японии и Южной Корее, которые известны старением своего населения. Так, в провинции Гуандун этот показатель равен 1,08, в Пекине и Шанхае – меньше одного. Меньше одного он и в депрессивных северо-восточных провинциях, граничащих с Россией (кстати, в соседних регионах Дальневосточного федерального округа он почти в два раза выше).
В больших китайских городах люди женятся поздно, работают много, а рожают мало. Во-первых, им просто некогда – и дело не только в работе, но и в привычке заводить хобби, желании путешествовать и вообще тратить время на себя. Во-вторых, им кажется, что у них нет на это денег. Цены на недвижимость в китайских мегаполисах достигают астрономических отметок. А думая о ребенке, китайцы сразу же начинают прикидывать, во сколько им обойдется образование. И мысли эти грустны.
Действительно, традиционная для азиатских обществ ценность образования, помноженная на китайский максимализм во всем, привели к тому, что сейчас даже счета за хороший детский сад в Пекине или Шанхае запросто достигают $2–2,5 тысячи в месяц. А уж про элитную школу или хороший вуз и думать страшно. Поколение китайских миллениалов, воспитанное на лозунге «Всё лучшее детям», не хочет распыляться. И если одного ребенка семья еще готова себе позволить (особенно если это будет мальчик, в которого будут делаться инвестиции), то два и более – нет, увольте.
Проблема содержания детей становится еще острее, если вспомнить, что у нынешних 30-летних потенциально на иждивении еще и их родители. Раньше заботиться о стариках было легче, так как были братья-сестры, но для рожденных после 1980 года, т.е. в условиях политики «Одна семья – один ребенок», такая роскошь недоступна. Поэтому, принимая решение о втором или третьем ребенке, пекинец или шанхаец неизбежно будет думать о том, хватит ли его зарплаты на содержание уже двух поколений.
Всё это вкупе делает нынешнее решение китайских властей чем-то типа простой декларации изменения политического курса. Принятые меры можно расценивать как популизм, можно – как отчаянную попытку исправить собственные ошибки предыдущих десятилетий. Но чем они точно не являются, так это эффективной мерой решить проблему старения населения и снижения рождаемости.
