Выводы Анкара сделала. Во главу угла вновь встал прагматизм, логика экономики возобладала – С-400, «Турецкий поток», АЭС «Аккую», туристы. Но самовосприятие в качестве новой Османской империи и обида на международное сообщество, которое, дескать, ущемляет Турцию, никуда не делись. Именно ими обусловлен пафос выступления Эрдогана в ООН, в котором он заявил, что «мир больше пяти [членов Совбеза ООН]», равно как и стремление посредством «мягкой силы» распространять влияние в арабском, тюркском, исламском мирах.
Идлиб остается последним крупным очагом терроризма в Сирии. Турция обязалась еще в 2018 году отделить там умеренную оппозицию от террористов, разоружить всех и вывести бронетехнику. Но так этого и не сделала.
В этой связи возникает несколько важных вопросов. Во-первых, какие на самом деле отношения у Анкары и сосредоточенных в Идлибе террористов? Почему турецкие военные могут спокойно проходить через контролируемые экстремистами территории? Во-вторых, почему Эрдоган, сам в 2016 году переживший попытку госпереворота, не может смириться с тем, что в Сирии у власти остается законно избранный Асад?
У Турции была внешнеполитическая концепция «Ноль проблем с соседями». Хотя сегодня часто шутят, что на практике получилось «ноль соседей без проблем», это не совсем так. Например, Анкара довольно умело пользуется «мягкой силой» в Грузии. При этом попробовать обнулить проблемы с соседями можно, добившись доминирования в их политике. В Сирию турок никто не звал, но они там гостят, в Ирак заходят, как к себе домой, нанося там удары по «курдским террористам», борются за свои права на Кипре, активно работают в Болгарии, в тюркских регионах постсоветского пространства. Такая политика соответствует не только национальным интересам Турции, но и идейно-ценностным установкам, да и «Национальному обету» – принятому в далеком 1920 году документу, согласно которому границы республики должны быть несколько шире, чем сейчас.
Все это – закономерное следствие укрепления Турции как одного из мировых центров силы. Полицентричность подразумевает независимость субъектов мировой системы, снижение зависимости Анкары от Вашингтона налицо. Но она же подразумевает и увеличение хаоса, ухудшение управляемости. Соотносить интересы и ценности становится сложнее, а нарушить баланс – легче. Особенно когда этого так хочет третья сторона, которая, несмотря на все двусторонние противоречия, снимает санкции с турецких политиков и предлагает укрепление сотрудничества. Стабильность альянса Москвы, Анкары и Тегерана – страшный сон США.
Ни Россия, ни Турция не заинтересованы в боестолкновениях друг с другом, но они де-факто уже идут, пусть и в завуалированной форме. Очевидно, что гражданскую войну в Сирии пора заканчивать. Но очевидно и то, что Анкара хочет, чтобы это произошло не путем разгрома оппозиции, а в результате ухода Асада и формирования нового правительства, хотя бы частично ей лояльного. В этой партии Идлиб для Турции – один из козырей.
В Москве это прекрасно понимают. Как и то, что реальным окончанием сирийской кампании станет наведение порядка в Идлибе. А для этого необходимо принудить Анкару к ответственности. Либо военным, либо дипломатическим путем. Скорее всего, решение будет военно-дипломатическим. Это не значит, что усилия последних лет по нормализации отношений с Турцией были напрасны. Просто нужна перезагрузка. После нее можно будет вывести диалог на новый уровень.
Автор – с.н.с. ИМЭМО РАН, доцент Дипломатической академии МИД России, директор Центра востоковедных исследований
