Глядя на массовые акции протестов, охватившие США в последние недели, многие сторонники президента Трампа наверняка вспоминают этот монолог десятилетней давности популярного стендап-комика Louis CK. А когда они видят, как белые американцы коленопреклоненно просят у чернокожих сограждан прощения за «грехи отцов» и свои «социальные привилегии», они чувствуют наступление того будущего, о котором прозорливо предупреждал юморист. И оно их тревожит. Гневные комментарии под видеосюжетами о коленопреклонениях белых наглядно демонстрируют, что далеко не всем по нраву такой способ выражения солидарности с жертвами полицейского произвола и расизма.
«Америка – не родоплеменное общество, поэтому эти акции покаяния и принятия "коллективной ответственности", может, кому-то и кажутся трогательными, но мне они отвратительны!». «Типичная социалистическая пропаганда! К провалившейся политике либеральных леваков прилепили "белое лицо"!» – негодуют республиканские избиратели.
Происходящее может повлиять на исход президентских выборов 4 ноября. Мобилизация электората – один из немногих способов «свалить» Трампа. Поэтому для демократов сейчас первейшая задача – сделать так, чтобы протестные настроения повысили избирательную активность. В свою очередь, Трамп и соратники консолидируют собственный ядерный электорат и запугивают колеблющихся видами погромов и мародерства – «это ваше будущее, если поддержите демократов».
Протесты в очередной раз обнажили историческую проблему американского общества – отношения белых и негров. Несмотря на очевидный прогресс в наделении афроамериканцев гражданскими правами, приобщении их к привилегиям и избрание первого чернокожего президента, расовый вопрос остается в США одним из самых «заполиткорректированных».
Гражданская война и аболиционизм постепенно вывели американское общество на переосмысление культурных практик и символов расизма. Одних белых американцев это привело к раскаянию за позорный период в истории их страны, сопереживанию проблемам негров и в конечном итоге поддержке продвигаемой с 1960-х политики т.н. «позитивной дискриминации», когда наиболее угнетаемые меньшинства стали получать привилегированные права, ранее принадлежавшие белому большинству. Другие, смирившись с общим положением вещей, не отказались от мировоззрения «белого супремасизма» и продолжают демонстрировать его в быту – кто радикально, кто латентно. Наиболее проблемной остается сфера «системного расизма», где самые резонансные случаи приходятся на правоохранительную и пенитенциарную системы США.
Проверка бунтом: как беспорядки повлияют на предвыборную гонку в США
Последствия политики «позитивной дискриминации», насаждение культуры политкорректности под угрозой социального порицания – часто с конкретными последствиями для профессионального или социального статуса – уже к середине 1970-х привели к феномену «обратного расизма» (reverse discrimination). Теперь уже представители белого большинства все чаще жаловались на социально-экономическое и культурное притеснение. В итоге некоторые инициативы, изначально призванные помочь чернокожим выразить их протест или заполнить культурную лакуну, стали восприниматься как символы «обратного расизма». Наиболее карикатурным в этом смысле можно считать конкурс красоты «Мисс Черная Америка». Задуманный в 1968-м в Филадельфии как местный конкурс для негритянских красавиц, сегодня это масштабный бизнес, проходящий отдельно от другого общенационального мероприятия – «Мисс Америка».
Тем не менее неприятие расизма (в отношении темнокожих) постепенно укоренилось в качестве нормы «хорошести» рядового американца. Этот феномен получил название «демонстрация добродетели» (virtue signaling). Он предполагает нарочитое осуждение любой формы дискриминации, но не просто потому, что она сама по себе неприемлема. Широко распространенная в либеральной академической среде и в сфере искусств подчеркнутая демонстрация толерантности стала инструментом укрепления репутации, маркером «своего», пропуском в мир «прогрессивных людей».
В случае c кандидатами в президенты выбор стоять прямо (Трамп) или преклонять колено (Байден) – это ответ каждого на запрос своего электората. Для сторонников Джо Байдена солидаризоваться с афроамериканцами в коленопреклоненном жесте с лозунгом «Жизни черных важны!» – это правильно и «прогрессивно», вызвано ли это искренним убеждением или «демонстрацией добродетели». Для избирателя Трампа – это прогрессирующий синдром «дядюшки Тома» для белых.
Феномен «дядюшки Тома» в современной американской культуре сильно отличается от книжного образа главного героя из известного романа середины XIX века «Хижина дяди Тома». Автор произведения Гарриет Бичер-Стоу задумывала дядюшку Тома как новый собирательный образ чернокожего раба – доброго и сострадательного. Он должен был стать антиподом расхожего в то время типажа «Джим Кроу» – глуповатого, лукавого и ленивого негра. Отчасти ей удалось переломить негативный культурный стереотип, бытовавший в северных штатах, но впоследствии радикальное крыло чернокожих аболиционистов отвергло этот образ. Смирение дядюшки Тома они сочли холопством, а показное дружелюбие в отношении белых не годилось в качестве опорного принципа движения за расширение прав.
Для тех, кто хотел выжить и унижению со стороны предпочитал самоуничижение, принятие образа «дядюшки Тома» имело смысл. Однако сам термин приобрел устоявшуюся негативную коннотацию: сегодня так называют негров, ради одобрения белых не без удовольствия угнетающих чернокожих братьев. В этом смысле для афроамериканских сторонников демократов чернокожие сторонники Трампа – сплошь «дядюшки Томы». Однако образы условных «Джимов Кроу» и «дядюшек Томов» актуализировались и у белых. Так, для белых демократов их республиканские визави в радикальном изображении – недалекие и жестокие расисты. А для белых сторонников действующего президента белые либералы и есть те самые белые «дядюшки Томы» или, точнее, «дядюшки Джо» (по имени лидера демократов на предстоящих выборах): они становятся на одно колено – иные на оба, – требуют, чтобы со всех белых «жестко спросили», и считают, что «полностью этого заслуживают». Вполне вероятно, что при такой картине идейный раскол по вопросу, «какому из типов белых должна принадлежать Америка?», таит для США не менее опасный социальный конфликт, чем межрасовые отношения.
