Из бояр в банкиры

В отличие от Западной Европы, на Руси до XVIII века коммерческие банки не возникали. Во многом это было связано с дефицитом главного «капитала» той эпохи – серебра и золота. Своих источников драгметаллов в России не было вплоть до промышленного освоения Урала в царствование Петра I. Тогда как на Западе европейского континента бурное развитие банковского дела проходило на фоне внушительного роста оборотов золота и серебра благодаря колониальным открытиям и завоеваниям.

Однако в допетровской Руси неплохо знали о западных банках. Первое дошедшее до нас описание на русском языке принципов их деятельности относится к 1663 году и сделано Юрием Крижаничем, священником из балканских славян, приехавшим в Москву после учебы в Италии с ее давними банковскими традициями.

«Держат торговцы меж собой товарищество, – писал Крижанич, – и торговые свои пенязи [т. е. деньги] держат все в едином месте скупно, и оное место зовется касса или мошна. Аще какой боярин или иной человек принесет к ним своих пенязь много или мало, они примут те пенязи и дают ему корысть: от ста рублев един рубель или два на год [т. е. с вклада на любую сумму уплачивается от 1 до 2% годовых], а сами торгуют теми пенязями до срока [т. е. выдают эти деньги в кредит]. А когда человек запросит своих пенязь после срока, отдадут ему их без отвлаки [т. е. по истечении срока депозита вклад возвращается по первому требованию без проволочек]».

Всего через два года после появления этого описания на Руси попытались создать свой первый аналог европейского банка. Пионером в области отечественной банковской деятельности стал Афанасий Ордин-Нащокин (см. фото), боярин царя Алексея Михайловича, один из самых образованных и деятельных людей той эпохи. В 1665 году он был назначен воеводой в Псков, давний центр русской торговли с Европой.

Не случайно историк Василий Ключевский называл Ордина-Нащокина «одним из первых политико-экономов на Руси». Боярин тут же проанализировал местную коммерцию и увидел, что «русские люди в торговле слабы» – большинство мелких и средних «торговых людей» Пскова страдают от недостатка оборотных средств и отсутствия кредита. Это влекло их зависимость от ссуд западных купцов и, как следствие, сбивало цены на русские товары.

«Маломочные торговцы», как писал Ордин-Нащокин, довольствовались «малым прокормлением», выступая, по сути, комиссионерами европейских контрагентов. Чтобы повысить роль отечественных коммерсантов, новый воевода в апреле 1665 года предложил «с примеру сторонних чужих земель» учредить в Пскове особую «земскую избу» – по сути, настоящий банк, который, объединяя капиталы «маломочных» купцов, под руководством 15 «выборных людей» занимался бы выдачей коммерческих кредитов.

Однако против инициатив воеводы выступили крупнейшие торговцы Пскова, опасавшиеся, что такой банк позволит мелким и средним предпринимателям успешно конкурировать с ними. В Москву ушел донос на воеводу, и столичные чиновники, страшившиеся любых резких изменений в пограничном городе, сочли, что спокойнее «такому уставу в Пскове не быть». Царь отозвал слишком деятельного воеводу обратно в столицу.

Впрочем, дальнейшая карьера Ордина-Нащокина сложилась удачно – он долгие годы возглавлял «Посольский приказ» (по сути, МИД допетровской Руси), именно он подписал с поляками договор, отдающий Москве город Киев. С именем Ордина-Нащокина связано и появление первой русской газеты «Куранты» и первого боевого корабля «Орел», предназначенного для охраны русских торговых судов в Каспийском море.

Не оставил боярин и своей идеи о первом на Руси банке – в 1667 году, разрабатывая «Новоторговый устав», то есть коммерческий кодекс, определявший порядок внутренней и внешней торговли московского государства, он предложил учредить «мирскую подмогу» для купцов. По сути, он предлагал государственный банк, который кредитовал бы российскую внешнюю торговлю из денежных сумм, собираемых таможнями.

Увы, идеи боярина слишком опередили свое время и были реализованы в России только спустя столетие.