Что общего у поэмы и картины? В первую очередь, сам центральный сюжет о Гавейне и Зеленом рыцаре, таинственном существе, заявившемся в канун Рождества ко двору короля Артура, где рыцари отмечали праздник. Великан зеленого цвета (в фильме он похож на ожившее дерево), по одной из версий исследователей олицетворяющий природу и язычество, вступившие в конфликт с христианством, предлагает желающему поучаствовать в игре. Нужно будет нанести удар секирой по Зеленому рыцарю, но тогда через год придется принять от таинственного чудища ответный удар.
Поскольку Артур слишком важен, участвовать вызывается Гавейн – он сносит Зеленому рыцарю голову с плеч. Мистическое существо, взяв голову в руки, напоминает Гавейну об уговоре: через год ему предстоит дорога к Зеленой часовне, где он сможет отдать долг. После долгих поисков – о местонахождении часовни никто не знает – Гавейн приходит к замку лорда Бертилака и его жены, что стоит недалеко от пункта назначения. Там Гавейну придется пройти еще одну игру-испытание: леди Бертилак настойчиво будет пытаться его соблазнить, а герой будет стараться и не обидеть Прекрасную даму, и не предать ее мужа. Лорд обязуется подарить Гавейну добычу с охоты в обмен на то, что достанется ему в доме Бертилака. Обещание Гавейн выполняет, но не до конца: он принимает в дар от леди зеленый пояс, хранящий от смерти, и не сообщает об этом ее мужу. Впереди – страшащая его встреча с Зеленым рыцарем.
"Аннетт": трагический мюзикл с Адамом Драйвером и Марион Котийяр
Дэвид Лоури дополнил лаконичный сюжет поэмы, основу которого составляют две рифмующиеся друг с другом части, рядом эпизодов-испытаний для Гавейна. Герой встречает призрачную деву, говорящего лиса, выступающего в роли волшебного помощника (по терминологии фольклориста Владимира Проппа из его «Морфологии сказки»), загадочных великанов, жестоких разбойников. Лоури также изменил финал анонимной поэмы, добавил натуралистических деталей, не раскрыл истинную личность Зеленого рыцаря и даже осмелился нарушить канонические родственные связи артурианы: в его фильме матерью Гавейна оказывается фея Моргана. Довершает «надругательство» над рыцарским романом то, что у Гавейна в Камелоте любовь то ли с простолюдинкой, то ли вообще с девушкой легкого поведения, которую изображает Алисия Викандер, причем актриса выступает еще и в роли леди Бертилак. Ну и вдобавок ко всему у самого Гавейна, который, кстати, в фильме рыцарем еще не является, – лицо британского индийца Дева Пателя.
Анализировать все эти трансформации непросто: у оригинальной поэмы – множество самых разных и зачастую противоречащих друг другу интерпретаций, а когда на них накладываются еще и фантазии Лоури, которые зачастую кажутся нелогичными и необъяснимыми, все окончательно запутывается. Понятно, что количество испытаний Лоури увеличивает для того, чтобы зритель не заскучал. Впрочем, действует это не на всех: «Легенда о Зеленом рыцаре» кому-то все равно показалась скучной. Но если прочувствовать ее мрачное обаяние и поддаться одновременно и медитативному, и тревожному настроению, то экранное время пролетит незаметно и еще и добавки захочется. Тем более что картина Лоури – невероятной, почти неземной красоты. В поэме автор уделяет много внимания описанию изысканных одеяний и доспехов, Лоури же в полной мере дает насладиться еще и стылыми туманными северными пейзажами, и эффектно придуманными фантастическими существами.
О Дэвиде Лоури стоит сказать отдельно. Как и большинство талантливых независимых авторов, он был подхвачен корпорацией: для Disney снял щемящую сказку «Пит и его дракон» (мифическое существо в его фильме, кстати, тоже было зеленого цвета), сейчас работает над новой версией «Питера Пэна». Впервые о нем серьезно заговорили благодаря нежной истории любви и преступления с явными отсылками к Терренсу Малику «В бегах» с Кейси Аффлеком и Руни Марой в главных ролях. Эта же пара перешла в его картину «История призрака», о которой всегда первым делом сообщают, что в ней героиня Мары минут пять в кадре отчаянно заедает боль от потери возлюбленного пирогом.
По сравнению с меланхоличной и почти лишенной событий «Историей призрака», где погибший персонаж Кейси Аффлека почти весь фильм привидением бродит по дому в белой простыне с прорезями для глаз, «Легенда о Зеленом рыцаре» по динамичности – это как минимум «Мстители». А если серьезно, то не стоило ожидать от режиссера со своим уже устоявшимся неторопливым стилем повествования, что он выдаст нечто в духе Гая Ричи и его постмодернистского бодрого «Короля Артура». Тем более что и студия, на которой лента снята, – культовая независимая A24.
"Главный герой": фильм о том, как стать хозяином своей судьбы
Но без переосмысления рыцарского канона Лоури все равно не обошелся. В поэме Гавейн показан несовершенным, но в итоге он выучивает свой урок и остается человеком чести (хотя и всегда будет корить себя за то, что один раз оступился). Гавейн в фильме еще более далек от рыцарского идеала: он все время страшится будущего, он более падок на искушения и малодушен. Он соглашается на безумное испытание, потому что окружение, в первую очередь мать и дядя, и законы времени настойчиво требуют от него этого. Если ты не можешь рассказать о своих подвигах, то кто ты такой? Если ты не рыцарь, какие у тебя перспективы?
Кажется, нововведения, внесенные Лоури в сюжет, нацелены на то, чтобы зародить у зрителей сомнение: а стоит ли игра свеч? Нужно ли рисковать жизнью и счастьем, чтобы твое имя осталось в веках? Не бывают ли абсурдны требования, которые нужно соблюсти, чтобы остаться человеком чести? Стоит ли отказываться от любви ради высокого титула? Ход с двумя героинями, сыгранными одной актрисой, видимо, намекает именно на это: вот же она, любовь, совсем рядом, но быть с возлюбленной нельзя из-за ее социального статуса. Кстати, именно героине Викандер принадлежат слова о том, что и доброты может быть достаточно – стремиться к славе вовсе не обязательно. Лис, предостерегающий Гавейна от похода к часовне, также намекает на такую трактовку.
Впрочем, из интервью Дэвида Лоури для Vanity Fair можно сделать вывод, что ничего столь радикального он в виду не имел, а, напротив, следовал морали поэмы-первоисточника, добавив к ней еще и экологический подтекст о невозможности человека одержать победу над природой. Что ж, в конце концов, если признавать концепцию Ролана Барта о смерти автора, любое произведение живет независимой от создателя жизнью и открыто разным интерпретациям.
