Мюнхгаузен в кино и наяву: 80 лет Олегу Янковскому

Советское детство

Янковский появился на свет в Казахстане, где его отец во время войны работал на Джезказганском медном комбинате. Потомок польских помещиков, штабс-капитан лейб-гвардии Семеновского полка и георгиевский кавалер, после революции Ян Янковецкий несколько раз сидел в лагерях, отбывая наказание за свое офицерское прошлое и дружбу с бывшим однополчанином, опальным маршалом Тухачевским, расстрелянным в 1937 году в ходе большой сталинской «чистки» вооруженных сил. В процессе этих испытаний «переплавилась» и его фамилия: он стал Иваном Янковским.

В последний раз за отцом пришли, когда Олег был маленьким, актер помнил сцену ареста, но мама и бабушка, боясь, что дети станут изгоями в советском обществе, старались всячески избегать разговоров о репрессиях.

Помалкивала мама и о своем дворянском происхождении, которое могло не понравиться неистовым строителям коммунизма. И хотя Янковский говорил, что у него было совершенно советское детство, все, знавшие актера, отмечали присущий ему аристократизм. «Такое ощущение, что он окончил Пажеский корпус. Он был особенный: идеально воспитан, всегда держался, как лондонский денди», – вспоминает актриса Людмила Максакова.

Разглядеть отца Олег смог лишь в семь лет, когда в 1951-м семья воссоединилась и переселилась в Саратов. Прошло немногим больше года, и Янковский-старший, изнуренный лагерями и последствием тяжелого ранения при Брусиловском прорыве, умер.

Забыть о футболе

Все три сына Ивана и Марины Янковских стали людьми театра. Старший, Ростислав, служил в Минском драмтеатре, снялся в шести десятках фильмов. Он получил звание народного артиста СССР раньше Олега, и его дети пошли по его стопам. Средний, Николай, работал в саратовском театре кукол «Теремок». А вот Олег поначалу планировал поступать в медицинский институт, чтобы освоить прибыльную профессию стоматолога и помогать маме: после смерти отца семья еле сводила концы с концами.

Была у него и страсть к футболу – в Минске, куда Олег на время переехал к старшему брату, чтобы снять с матери часть забот, он играл в одной команде с будущим нападающим сборной СССР Эдуардом Малофеевым. Но строгий Ростислав пресек спортивную карьеру, так как она сильно мешала школьной успеваемости Олега. Об упущенной возможности актер не жалел и впоследствии иронизировал: «Быть может, наш футбол стал бы еще хуже, если бы я задержался в нем подольше».

В Минске же Олег с подачи брата впервые вышел на сцену, сыграв мальчика Эдика в спектакле «Барабанщица» вместо внезапно заболевшей актрисы. По словам нашего героя, театральная атмосфера его «буквально заворожила» и «выбор был сделан – только театр!» При этом Ростислав полагал, что из Олега никогда не получится артиста.

Как мы знаем, он ошибся: вернувшись в Саратов, Олег вместо медицинского училища поступил в театральное, где уже учился брат Николай.

«Человек с умным лицом»

Поначалу молодой актер находился в тени своей яркой жены, актрисы Людмилы Зориной, с которой он познакомился на втором курсе. В Саратовском драмтеатре, где супруги работали после окончания училища, Янковского в ту пору знали как «мужа Зориной». Теперь широкому зрителю Людмила Зорина знакома прежде всего по роли жены главного героя «Полетов во сне и наяву».

В 23 года жизнь Янковского резко изменилась. Кто-то скажет: случай, кто-то: перст судьбы. Режиссер Марк Захаров, проработавший с Янковским полжизни, говорил о его удачливости: «Слово "везение" у меня всегда под вопросом. Когда это самое "везение" не укладывается в одну-единственную встречу – возможно, речь должна идти об особой природной интуиции, которая приводит такого человека к необходимым для него людям».

Саратовский драмтеатр гастролировал во Львове, где в это время Владимир Басов готовился к съемкам эпопеи «Щит и меч» (1968). Однажды в ресторане он и Янковский оказались за соседними столиками. Команда Басова обсуждала кандидатов на роль молодого немецкого офицера Генриха Шварцкопфа, и жена режиссера Валентина Титова, заметив Олега, сказала супругу: «Вот этот бы отлично подошел». Басов согласился, но посчитал, что человек со столь умным лицом, скорее всего, «какой-нибудь физик или филолог», а никак не профессиональный артист.

Он не знал, что незадолго до этого его ассистенты побывали в саратовском театре, и Янковский за компанию с приятелем пробовался на роль Шварцкопфа. Благодаря этому его данные попали в картотеку «Мосфильма», и спустя несколько дней помощница Басова, присутствовавшая при разговоре во львовском ресторане, заметила фото Янковского и сообщила мэтру, что тот самый «физик» – о чудо! – на самом деле актер.

И снова везение: снимаясь у Басова, Янковский узнал, что его ищет режиссер Евгений Карелов, работавший над картиной «Служили два товарища» (1968). Выяснилось, что Карелов имел в виду другого Янковского, Ростислава, чтобы предложить ему роль белого поручика Брусенцова (его в итоге сыграл Высоцкий). Но раз пришел, устроили пробы и Олегу. Наблюдая за ним, сценаристы картины Валерий Фрид и Юлий Дунский сказали режиссеру: «Ну уж нет, такие глаза мы белогвардейцу не отдадим». И молодой, практически никому не известный актер получил одну из главных ролей – красноармейца Некрасова.

Плоды успеха

Снимаясь в «Товарищах», Янковский прошел, по выражению Захарова, «второй университет», не менее важный, чем театральное училище. Этим университетом стала работа и общение с партнером по фильму Роланом Быковым, которого Янковский называл своим духовным отцом. «Он мне так много дал как актеру своим талантом, – вспоминал Олег. – Он никогда никого не поучал, это выходило у него естественно».

Не каждому актеру выпадает счастье дебютировать на экране почти одновременно в двух без преувеличения выдающихся фильмах. Янковского начали активно звать в кино, за два года он сыграл в шести картинах, в том числе главные роли в исторической ленте «Я, Франциск Скорина» (1969) Бориса Степанова, психологической драме «Расплата» (1970) Анатолия Софронова, а также небольшую, но важную роль в «О любви» (1970) Михаила Богина.

По совету Быкова актер не спешил покорять столичные театры, тем более что в Саратове его статус повысился: Янковскому дали роль князя Мышкина в «Идиоте», Мелузова в «Таланте и поклонниках», Мэшема в «Стакане воды».

Он перебрался в Москву лишь в 1973-м, через пять лет после своего успеха на большом экране – когда его позвал к себе худрук Ленкома Марк Захаров, прислушавшись к настоятельным рекомендациям Евгения Леонова, с которым Янковский снялся в «автомобильной драме» «Гонщики» (1972). «Он сказал, что работал с хорошим и умным артистом и его надо пригласить в театр», – вспоминал Захаров.

Тот самый

«Не знаю актера, который предпочел бы кино театру. Я не являюсь исключением», – писал Янковский. И все же его фильмография в два раза больше списка театральных работ, и его имя ассоциируется у зрителя прежде всего с «Полетами во сне и наяву» или «Мюнхгаузеном», а не с Лениным из спектакля «Синие кони на красной траве», не с «Гамлетом» в постановке Глеба Панфилова и даже не с Петром I из «Шута Балакирева».

Сам театр, в котором служил Янковский, и руководитель Марк Захаров располагали к тому, чтобы раскрывать таланты одновременно в двух искусствах. Захаров – редкий пример театрального режиссера, успешного и в кино, хотя, строго говоря, «Обыкновенное чудо» и другие его картины пусть и снимались на «Мосфильме», но предназначались для ТВ, а не для проката.

Снявшись в восьми десятках фильмов, Янковский играл следователей и секретарей парткома, советских интеллигентов, токарей и дворян, но фильмы Захарова показали особого Янковского – сказочного, волшебного, далекого от советских или досоветских реалий.

Актер утверждал, что Захаров видел в нем больше, чем он сам в себе, – в таком признается не каждый, ведь многие, наоборот, в обиде, что их не оценили. Когда Захаров задумывал снимать «Мюнхгаузена», то и худсовет, и драматург Григорий Горин были против кандидатуры Янковского. Сам же он потом вспоминал: режиссер «разглядел во мне ту нетипичную комедийность, которой я, откровенно говоря, в себе не подозревал».

Захаров же сказал о Янковском нечто, что объясняет не только роли в его фильмах, но и многие другие роли этого актера: «Янковский очень тонко, очень трепетно аккумулировал в себе нашу общую печаль».

В результате автор пьесы, сначала «не веривший в его барона», признал в конце: «Какая была бы ошибка, возьми мы другого актера!» Ирина Купченко, сыгравшая с Янковским в семи фильмах, считает, что по своей сути он и был тем самым Мюнхгаузеном: идеалистом, романтиком и при этом очень самоироничным человеком.

Искусство молчать

Нередко бывало, что кинематографисты сомневались в том, что Янковский подходит для той или иной роли, видя в актере лишь какой-то определенный типаж. Одним казалось, что он романтический герой, другим – что он советский мачо, третьим – аристократ. Но если им хватало мудрости все же остановить свой выбор на этом актере, все бывали поражены, насколько он непредсказуем и многолик.

Некоторые режиссеры видели это сразу. Роман Балаян, снявший Янковского в «Полетах во сне и наяву» (1982), «Храни меня, мой талисман» (1986) и других фильмах, говорил: «По его лицу не видно, какой он человек. Никто заранее не знает, не в состоянии определить, плохой он или хороший. Его взгляд, я убежден, способен выразить немыслимую амплитуду: от мерзавца до святого».

В другой раз Балаян заметил: «Олег мог ничего не играть, но у него такие глаза, что видишь глубину: есть еще какая-то другая биография, кроме той, которую ты снимаешь».

Эта глубина, это второе или третье измерение, которое чувствуется в персонаже, – характерная особенность героев Янковского. Поражает то, что актеру, для того чтобы сыграть совершенно разных персонажей, словно не требовалось никакого преображения, кроме почти незаметного переключения внутренних настроек. «Он поразительно точен в психофизике героев, которых играет на каких-то тонких, неуловимых нюансах», – говорил Никита Михалков.

Многие отмечали способность Янковского играть без слов: его лицо, его взгляд сообщали что-то, что не может передать никакая реплика. «Я обратил внимание на то, как он умеет молчать, – говорил Захаров. – Ему вовсе не обязательно говорить слова, он умеет излучать нервную энергию».

Григорий Горин облек эту мысль в наилучшую форму: «Молча смотреть на этот мир не может никто лучше Янковского».

Искусство летать

Герой одного из главных фильмов Янковского «Полеты во сне и наяву» накануне своего 40-летия оказывается в полном разладе с собой и окружающим миром, а сам артист в этом возрасте проживал лучшее время своей жизни. «По-настоящему меня распирало от восторга только однажды – в 1983 году. Тогда я всерьез боялся захлебнуться от счастья», – вспоминал он.

Снимаясь в Италии у Тарковского, Янковский звонил жене домой и получал от нее новости одна лучше другой: премьера «Полетов» прошла с невероятным успехом, вскоре после этого с еще большим успехом прошла премьера «Влюблен по собственному желанию».

Но в отличие от многих других удач в жизни нашего героя эта была не случайной: с середины 1970-х он утверждал себя в статусе одного из главных актеров страны, практически ежегодно снимаясь в отменных, значительных фильмах: «Зеркало» (1974) Тарковского, «Чужие письма» (1975) Авербаха, «Сладкая женщина» (1976) Фетина, «Мой ласковый и нежный зверь» (1978) Лотяну, «Поворот» (1978) Абдрашитова, не говоря уже о сказках Захарова.

Особенно полюбился Янковский женской аудитории: аристократизм и ум, какая-то хранимая внутри тайна не могли не располагать к себе, даже когда он играл мерзавцев.

И все же «самый счастливый год» не обошелся без благоволения Фортуны, ведь в «Полетах во сне и наяву» главную роль должен был играть Никита Михалков, в «Ностальгии» – Анатолий Солоницын, да и во «Влюблен по собственному желанию» пробовали многих других. С Тарковским актер был в ссоре, на «Полеты» согласился не сразу – режиссер неизвестный, и студия Довженко не самая престижная. А уж по поводу успеха «Влюблен по собственному желанию» были такие сомнения, что даже соавтор сценария Виктор Мережко просил не указывать свое имя в титрах, чтобы не портить репутацию. И вот наперекор всему этому – триумф.

Герой «Полетов» Сергей Марков был из тех персонажей, что задевают за живое. У одних вызывают крайнее раздражение своими никому не нужными хохмами и безответственным образом жизни, у других – сострадание своей потерянностью. Кто-то узнавал в нем себя. То была целая плеяда фильмов о поколении запутавшихся, утративших себя интеллигентов в кризисе среднего возраста – в «Отпуске в сентябре» по «Утиной охоте» Вампилова такого играл Олег Даль, в «Осеннем марафоне» Данелии – Олег Басилашвили.

Пока горит свеча

Роль в «Ностальгии» Тарковского – едва ли не главная в жизни Янковского. Помимо всего прочего, она обеспечила ему узнаваемость на Западе. А сцену со свечой он считал одним из своих наиболее значимых достижений.

До этого артист сыграл в «Зеркале» (1974) отца главного героя. Снимался там и его пятилетний сын Филипп, будущий актер и режиссер.

На съемках Тарковский поделился с Янковским идеей поставить «Гамлета» в театре – и посулил ему главную роль. Вдохновленный артист принялся уговаривать Захарова устроить этот спектакль в Ленкоме – и уговорил. Но к этому времени Тарковский передумал и отдал роль Гамлета Солоницыну, а Янковского, как, по его мнению, ярко выраженного романтического героя, убеждал сыграть Лаэрта. Такой расклад обидел Олега, и он вышел из игры. «Гамлета» Тарковский поставил, но после двух десятков показов спектакль убрали как творческую неудачу.

Спустя пять лет Тарковский позвонил Янковскому: «Если не держишь зла на меня, приезжай». Это было приглашение сниматься в «Ностальгии» вместо ушедшего из жизни альтер эго Тарковского Солоницына, и актер принял его.

Может быть, продолжая чувствовать вину за историю с «Гамлетом», Тарковский пообещал Янковскому сделать фильм по Шекспиру и снять его наконец в этой сакраментальной роли. Вообще шла речь о дальнейшем сотрудничестве, но, после того как режиссер попросил политическое убежище на Западе, советские чиновники мелко мстили беглецу. «Меня перестали выпускать к нему на съемки, от моего имени сообщали ему, будто бы я занят. Я узнал об этом уже позже, после его смерти», – писал Янковский.

Американский друг

Янковский дружил с Робертом Де Ниро. «Он был важным человеком в моей жизни. Между нами была духовная связь», – говорил американский актер. Они познакомились в 1982 году в Италии: Олег снимался в «Ностальгии», а Де Ниро – у Серджо Леоне в «Однажды в Америке». Эта заграничная командировка и без того была для Янковского потрясением: «На полгода шикарные отели, Рим, Флоренция», а тут еще Роберт Де Ниро, звезда «Таксиста» и «Крестного отца», каждый вечер тянет то в ресторан, то на экскурсию.

Вообще-то, сначала американец хотел познакомиться с самим Тарковским, но погруженный в работу нервный гений на контакт не шел. Тогда Де Ниро сблизился с более общительным Янковским. Русский актер не возражал, тем более что стиль Де Ниро был ему близок: «Он изнутри все делает. И мне тоже не надо клеить усы и бороду, чтобы почувствовать себя другим человеком».

Де Ниро так проникся «русским духом», что через несколько месяцев прибыл в Москву – небывалое событие для времен железного занавеса, – планируя сниматься в международном проекте «Анна Павлова» Эмиля Лотяну. В этот фильм он в итоге не попал – советские партийные бонзы сочли его политически неблагонадежным, – но зато через Янковского познакомился со многими советскими коллегами: Михаилом Казаковым, Никитой Михалковым и другими.

Де Ниро вспоминал: «Я любил Олега. Он всегда был очень великодушным, добрым и достойным человеком. Я сразу почувствовал в нем эти качества. Каждый раз, когда я приезжал в Россию, всегда встречался с ним. И не только я, но и моя семья, мои дети. В прошлый раз, когда мой старший сын приехал в Москву, они встретились с Олегом».

Однако полушутливое пожелание Янковского сняться с Де Ниро в одном фильме так и не реализовалось. Американец, когда его спросили о причинах такой «несостыковки», вежливо объяснил, что они, дескать, играют в фильмах разного типа.

В эпоху новых русских

«Начиная с 1967 года я поступательно двигался вверх. 1983 год – мой пик и выход на европейское кино с Тарковским. Открывались другие возможности, перспективы иного масштаба», – утверждал актер. Однако перемены, начавшиеся в стране во второй половине 1980-х, нарушили эту траекторию неуклонного восхождения.

«Очень быстро я понял, что мой герой остался в прошлом», – признался Янковский. Он не видел себя в «кооперативном кино» времен перестройки: «У нас стали снимать огромное количество картин – больше, чем в Индии. Принимать в этом участие было немыслимо». И в 1990-м он согласился стать президентом фестиваля «Кинотавр».

«Меня часто спрашивали: "Зачем вам это надо? Вы же такой артист". Я отвечал: "А что мне остается? Вы же смотрите это кино! Неужели я должен участвовать в нем?" После того, что мне посчастливилось сыграть, я просто не мог. Лучше уж играть роль президента фестиваля».

И все же нельзя сказать, что в «кооперативную эпоху» Янковский бездействовал как актер. В 1990 году он снялся в режиссерском дебюте своего друга Александра Адабашьяна, замечательной мелодраме «Мадо, до востребования», и в «Паспорте» у Георгия Данелии. В 1991-м сыграл Николая II в «Цареубийце» Карена Шахназарова. Была и работа за границей: одна из главных ролей в картине «Мой ХХ век» (1989) Ильдико Эньеди – спустя десятилетие этот фильм вошел в «Будапештскую дюжину», список из 12 лучших фильмов в истории венгерского кино. Во Франции Янковский играл в театре у знаменитого Клода Режи в постановке «Падение» по пьесе Грегори Мортона.

В декабре 1991-го Олегу Янковскому присвоили звание народного артиста СССР, а через несколько дней Советский Союз прекратил существование. Так он стал последним народным артистом в истории этого государства. Напоминая, что первым был Станиславский, актер шутил в своем духе: «Посмотрите, с кого начали и кем закончили!»

«Мастер-класс жизни»

Устав ждать достойных предложений, в 2000 году Янковский вместе с Михаилом Аграновичем снял собственный фильм: новогоднюю мелодраму «Приходи на меня посмотреть», «незатейливое сентиментальное кино», по определению самого актера. Он играл бизнесмена, по случайности попавшего в семью старых русских: пожилой интеллигентной женщины и ее одинокой дочери.

Это была попытка синхронизироваться с новыми временами, и довольно успешная. Янковский понял, что его персонаж – это повзрослевший герой «Полетов»: «Макаров, который не стал бомжом, преодолел инфантилизм, сохранив способность к непредсказуемым поступкам и чувствам».

В том же году произошло самое заметное – и все же довольно скромное – голливудское приключение Янковского: Салли Портер, поклонница «Ностальгии», позвала его в свой фильм «Человек, который плакал», где русский актер играл вместе с Джонни Деппом, Джоном Туртурро и Кристиной Риччи.

В нулевых разборчивость «постсоветского» Янковского была вознаграждена: российского кино, за которое не стыдно, становилось все больше, и актер получил возможность сниматься в проектах, соответствующих его таланту. Тому пример «Любовник» (2002) Валерия Тодоровского и сериал «Доктор Живаго» (2006) Александра Прошкина, в котором Янковский удивил зрителей ролью Комаровского: однозначно отрицательный персонаж у Пастернака стал в его исполнении гораздо более сложным человеком. Как и Каренин в версии Янковского в «Анне Карениной» (2009) Сергея Соловьева – совсем не тот сухой, скучный и опостылевший муж, каким его традиционно воспринимают.

Последней ролью Янковского стала роль святого – митрополита Филиппа в «Царе» Лунгина, человека, восставшего против кровавой политики Ивана Грозного и убитого за это. Игравший царя Петр Мамонов позже вспоминал: «Мы с ним жили три месяца на съемках. Он был удивительный человек. Ни разу я от него не услышал ни одной жалобы, ни разу не увидел в плохом настроении. Он дал такой мастер-класс жизни! Вокруг него всегда было всем хорошо, светло, чисто, умно, весело».

Премьера фильма прошла на Каннском фестивале за три дня до смерти актера. В конце 2008 года у Янковского обнаружили рак поджелудочной железы. Это одна из самых сложных для диагностики и лечения форм рака, и терапия в немецкой клинике не помогла. В апреле актер сыграл свой последний спектакль, а 20 мая 2009-го скончался в возрасте 65 лет.

Сегодня у совсем молодых людей фамилия Янковский ассоциируется скорее с Иваном, внуком нашего героя, также ставшим кинозвездой, в первую очередь благодаря недавним сериалам «Топи», «Фишер» и, конечно же, самому обсуждаемому – «Слово пацана».

Уловить что-то от деда в Иване сложно: это совсем другой актер и совсем другое кино. Вообще аналогов Олега Янковского не видно, и поэтому фильмы с ним едва ли будут забыты. Тем более что не только на экране, но и в жизни «тип Янковского» очень редок, как бы ни хотелось, чтобы таких людей было больше.