Роботы в искусстве: опасный соблазн человечества

Почти человек

Образ робота так распространен в искусстве, потому что дает возможность не только фантазировать о технике будущего, но и поразмышлять о самом человеке. Что делает нас людьми? В чем загадка человека, и можно ли ее разгадать на примере робота? Может ли человек уподобиться Богу и создавать новые сущности?

Не случайно почти все вымышленные роботы антропоморфны, напоминают людей: частично, как в случае с R2D2 из «Звездных войн», или почти полностью, как герои «Бегущего по лезвию» или «Мира Дикого Запада». Так или иначе, робот воспроизводит какие-то человеческие функции, и мы всегда воспринимаем его в сравнении с нами самими, через призму человеческого.

Неантропоморфные роботы в книгах и фильмах, вроде собаки Рэсси из «Приключений Электроника», – скорее исключение, потому что этот образ сложнее нагрузить большим смыслом.

Даже если роботы созданы не людьми, а искусственным интеллектом, как Терминатор, или инопланетянами, как трансформеры из одноименной кинофраншизы, все равно мы видим в них подобие человеческих существ.

Американский писатель Филипп К. Дик довел сходство с человеком до предела, сделав героев романа «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» биороботами, которых отличить от человека можно только при помощи специального психологического теста.

Потенциальный бунтовщик

Чешский писатель Карел Чапек не только ввел в употребление само слово «робот», но и задал несколько главных тем научной фантастики. Прежде всего тему восстания разумных машин против человека.

В его пьесе 1920 года R.U.R. («Россумские универсальные роботы») человекоподобные машины мутируют – в них, изначально бесстрастных и послушных, со временем пробуждаются собственные желания. Роботы начинают бороться за свои права и против угнетения со стороны людей, а заканчивают полным истреблением человечества.

Однако вместе с людьми погибает и формула воссоздания роботов. В финале единственный оставшийся в живых человек, архитектор Алквист, в поисках формулы решает поставить опыт над парой роботов – мужским и женским образцами. И тогда он с изумлением видит, как они, защищая друг друга, оказываются готовы на самопожертвование, то есть высший человеческий подвиг. Он узнает в них новых Адама и Еву, родоначальников нового, роботического «человечества».

Вторая большая тема, которую задает Чапек, – это границы человеческого: что такое человек, что такое душа, и можно ли создать полноценного человека искусственно.

Сюжет бунта машин совершенно библейский. Это конфликт твари и творца. Роботы повторяют сценарий Адама, который, будучи созданным Богом по Своему образу и подобию – с разумом и свободой воли, – послушанию предпочитает неподчинение.

Это очень соблазнительная идея для человека – создать кого-то, похожего на себя: вполне разумного, но покорного и неодушевленного. Последнее обстоятельство важно, потому что оно позволяет людям снять с себя моральную ответственность перед своим созданием. В сериале «Мир Дикого Запада», снятом по мотивам одноименного фильма Майкла Крайтона 1973 года, этот аспект показан выпукло: люди чувствуют себя безнаказанно, заставляя роботов в парке развлечений выполнять любую свою прихоть.

Но, конструируя роботов по своему подобию, человек с тревогой подозревает, что его изобретение, скорее всего, так же не будет слушаться своего творца, как и он сам.

Человекообразные злодеи

С подачи Чапека его современники изображали роботов, не жалея мрачных красок. Тема восстания машин была тем актуальнее, что в период между Первой и Второй мировыми войнами мир стремительно индустриализировался. Перспективы автоматизации радовали одних и тревожили других. Все чаще шел разговор о том, что человеку не будет места в мире машин.

В 1921 году французский актер и режиссер Андре Дед снимает в Италии фильм «Механический человек», в котором бандиты, убив ученого и похитив его чертежи, собирают человекообразного робота невероятной силы и используют его в своих злодеяниях. Брат ученого конструирует еще одного механического человека, и в финале «хорошая» и «плохая» машины сходятся в грандиозной битве, попутно разнося в щепки здание оперы.

В 1927-м немецкий режиссер Фриц Ланг с размахом экранизировал футуристический роман Теи фон Харбоу «Метрополис». Один из персонажей фильма – робот-женщина, механическая копия девушки Марии, созданная, чтобы погубить город: довести до смерти его правителей, а затем спровоцировать восстание рабочих. Образ роковой механической женщины удался режиссеру на славу, и впоследствии его неоднократно копировали, в том числе певицы Леди Гага, Кайли Миноуг и Бейонсе.

Серия новелл «Автоматы» (1929) британца Сиднея Фаулера Райта живописует, подобно Чапеку, как роботы сначала освобождают человека от тяжелого труда, а затем вытесняют его из жизни.

Рождение искусственного интеллекта

В том же году появляется первая в СССР фантастическая повесть о человекомашинах: «Идут роботы» Владимира Владко, позже переизданная под названием «Железный бунт». Действие ее происходит не в социалистическом, а в капиталистическом обществе: промышленники заменяют рабочих роботами, лишая людей средств к существованию, а протесты недовольных подавляют при помощи тех же роботов. Но протестующим удается перехватить контроль над машинами и направить их против угнетателей.

В 1935 году по мотивам этой повести был снят фильм «Гибель сенсации». Занятная деталь: в нем ученый-изобретатель управляет роботами, играя на саксофоне.

Немецкая картина «Властелин мира» (1934) была попыткой «оправдать» роботов. В ней показывалось, как коварный инженер Вульф, убив изобретателя Хеллера, использует роботов для захвата власти.

В финале злодей погибает, и зрителю объясняется, что Хеллер не собирался лишать людей работы, заменив их роботами, а планировал освободить их от наиболее тяжелых и вредных нагрузок, делегировав их машинам. Но, учитывая, что большую часть экранного времени роботы вершат жуткие дела, эффект был скорее отрицательным.

На фоне такой грубоватой фантастики выделяется роман американского писателя Эдмонда Хэмилтона «Металлические гиганты» (1926). В нем стометровые воинственные роботы создаются уже не человеком, а искусственным мозгом, то есть одна роботическая сущность породила другую. Это одно из первых изображений искусственного интеллекта как самостоятельной сущности, вне тела робота.

Голос в защиту

Демонический ореол, сопровождавший образы роботов, печалил американского фантаста Айзека Азимова и подтолкнул его к созданию серии знаменитых рассказов, публиковавшихся в журналах в 1940-х и собранных в 1950 году в книге «Я, робот». Азимов возвышает голос в защиту этих человекоподобных машин. Он предлагает новый, светлый, даже, можно сказать, гуманистический взгляд на роботов, показывая их друзьями, а не врагами рода людского.

В отличие от многих поздних фантастов, Азимов проводит четкую грань между людьми и роботами. Последние все же остаются машинами, действующими по строгим алгоритмам, хотя порой иногда таким сложным, что им требуется специальный робопсихолог.

Писатель выводит три закона робототехники (впоследствии он добавил к ним четвертый, нулевой), при соблюдении которых роботы всегда будут надежными помощниками, а не угрозой человеку. Однако сама необходимость формирования таких законов содержит в себе потенциальную возможность их нарушения. Поэтому тревожный ореол, окружающий роботов, Азимову полностью развеять не удалось.

Горе от ума

Со второй половины ХХ века научная фантастика становится одним из самых популярных жанров в литературе, кино, проникает и в музыку. Импульс этому придало начавшееся освоение космоса и развитие вычислительной техники.

В конце 1940-х появляются первые ЭВМ: Манчестерская малая экспериментальная машина, Манчестерский Марк I и EDSAC, собранный в Кембриджском университете. В 1950 году СССР представляет МЭСМ (Малую электронную счетную машину).

Компьютеры видятся аналогом человеческого ума, точнее, определенных его функций. Но с развитием техники круг этих функций расширяется, и параллелей с разумом человека становится все больше. В 1956-м американский информатик Джон Маккарти вводит в обиход понятие «искусственный интеллект».

Как и в случае с обычным роботом, искусственный разум таит в себе угрозу: чем ближе он по набору функций к человеческому уму, тем больше вероятности непослушания. Известный пример: самовольный, губящий астронавтов бортовой компьютер в «Космической одиссее 2001 года» (1968) Стенли Кубрика.

Совет да любовь

И все же после Азимова отношения между людьми и роботами в искусстве стали более разнообразными – от воинственного противостояния, как в фильме «День, когда Земля остановилась» (1951), до дружбы и романтической любви, как в картинах «Бегущий по лезвию» (1982), «Она» (2013), «Из машины» (2014). Примечательно, что в этих трех примерах человечество представлено мужским полом, а роботы и искусственный интеллект относятся к женскому полу. Возможно, это объясняется тем, что женщина, как объект любви и восторгов, более привычна в мировой культуре, чем мужчина.

Мечта о женщине, как о послушном роботе, выполняющем все желания мужчин, жестко высмеяна в фильме Брайана Форбса «Степфордские жены» (1975), снятом по мотивам одноименного романа Айры Левина. То, что в книге является лишь предположением, в фильме показано прямо: мужчины городка Степфорд, объединенные тайной ассоциацией, заменяют своих жен на их роботические копии, а оригинал уничтожают. Поэтому все женщины Степфорда – тихие домохозяйки, лишенные каких бы то ни было амбиций и интеллектуальных интересов. Словосочетание «степфордские жены» стало нарицательным.

От отечественного производителя

Очеловечивало роботов и советское кино. В середине 1960-х одна за другой выходят комедии «Формула радуги» Георгия Юнгвальд-Хилькевича и «Его звали Роберт» Ильи Ольшвангера. Сюжетные коллизии в них похожи: инженеры создают своих двойников-роботов, которые убегают от ученых. В миру они вполне удачно адаптируются: в первом случае робот Яша устраивается на работу инструктором спортбазы, а во втором – робот Роберт влюбляется в девушку и идет вслед за ней в горный поход.

Но в итоге роботов подводит их искусственный интеллект, работающий только в строго рациональных категориях. В частности, от общения с требовательной девушкой Роберт перегревается и выходит из строя.

Самый популярный в СССР робот – герой трехсерийного фильма «Приключения Электроника» (1979), снятого Константином Бромбергом по мотивам книг Евгения Ветлистова. Электроник – андроид с внешностью 12-летнего подростка, как это водится в таких случаях, сбежавший от своего создателя. В жизни он встречается со своим прототипом, школьником Сыроежкиным и сталкивается со многими испытаниями, решая непростые моральные вопросы и постепенно очеловечиваясь. Электроник – это необычное сочетание психологической уязвимости ребенка со сверхчеловеческой силой робота.

Был враг, стал друг

Один из самых известных роботов в современной культуре – это Терминатор, а точнее, робот серии Т-800 и модели 101, которого сыграл Арнольд Шварценеггер. Это тот нечастый случай, когда даже из явно отрицательного и пугающего персонажа актеру и режиссеру удалось сделать привлекательную фигуру. Терминатор в первом фильме 1984 года не нес людям ничего хорошего, но образ оказался настолько удачным, что семь лет спустя он вернулся на экраны уже на стороне сил добра. Хотя Т-800 остается неумолимым и бесстрастным, между ним и людьми завязывается дружба.

Успех первого «Терминатора» Джеймса Кэмерона вдохновил Голливуд на похожие проекты: фильм Пола Верховена «Робокоп» (1987) о полицейском, после гибели воскресшем в механическом теле, и картину Альберта Пьюна «Киборг» (1989), в которой герой Жан-Клода Ван Дамма сопровождает девушку-робота, выполняющую миссию, важную для спасения человечества.

Робот-полицейский из фильма Верховена идет по классическому пути очеловечивания, только, в отличие от большинства роботов, он скорее возвращается к себе, вспоминает себя, так как прежде был человеком.

В оригинальном «Киборге» самому киборгу (девушке по имени Перл) уделено не так много внимания – она скорее средство для передачи информации, которое охраняет Ван Дамм. Но в последующих двух, менее популярных фильмах так называемой «Киборг-трилогии» – «Рыцари» (1993) и «Солдат апокалипсиса» (1996) – Пьюн шире раскрывает тему андроидов.

Средство от страха

Попытки снять напряжение в восприятии роботов особенно удаются в тех случаях, когда робот изображается умилительно-трогательным, даже немного инфантильным созданием. Пример: R2D2 и его друг-переводчик С3РО из саги «Звездные войны» или уборщик ВАЛЛ-И из одноименного мультфильма 2008 года.

В этот ряд можно поставить и Джонни 5, сбежавшего с военной базы робота из фильма «Короткое замыкание» (1986), а также Бендера из мультсериала «Футурама» и Марвина из книжной серии Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» и ее экранизации 2005 года. Два последних героя – роботы с человеческими слабостями. В случае с Марвином это уныние и депрессивное настроение, а Бендер и вовсе предстает комичным скопищем земных пороков: жадности, пьянства и т. д.

Сюда же отнесем и романтически-утонченного робота Вертера из советского сериала «Гостья из будущего».

Хеппи-энд под вопросом

Несмотря на весь юмор и очеловечивание, от страха перед роботами избавиться не удается.

В 1993-м американский фантаст Вернор Виндж опубликовал эссе «Грядущая технологическая сингулярность», в котором предупреждал о приближении царства искусственного интеллекта и конце человечества. Он предрек, что это произойдет между 2005-м и 2030 годом. Футуролог Рэймонд Курцвейл отодвинул дату наступления сингулярности до 2045-го.

О чем-то подобном говорили не только фантасты, но и сам Джон фон Нейман, создатель архитектуры фон Неймана, на которой построена работа большинства современных компьютеров.

Технологическая сингулярность – это исторический момент, когда созданные человеком системы в самоусовершенствовании дойдут до такого уровня, когда человек уже не сможет ни понять происходящее, ни как-либо повлиять на процесс. Иными словами, это тот самый выход из-под контроля, который в стольких вариантах описывали фантасты, только не революционным, а эволюционным путем.