Наполеон никогда не тратил на армию менее 60% госбюджета, а в последние годы его правления военные расходы превышали 80%. При этом почти до самого поражения он умудрялся сохранять бюджет с минимальным дефицитом, ведь большинство наполеоновских войн были очень выгодными финансовыми мероприятиями.
Талантливый полководец буквально грабил побежденных, научившись этому еще молодым генералом республики, когда с голодной и нищей армией вторгся в Италию. Только из Милана в 1796 году он выкачал 20 млн франков контрибуции (или почти 6 тонн золота). Римскому папе в том же году пришлось отдать корсиканскому «рэкетиру» 21 млн. франков и большое количество не поддающихся оценке произведений искусства эпохи Возрождения.
Став императором, Бонапарт повысил свои расценки – разгромив Австрию в 1805 году, он получил с нее контрибуцию в 100 млн франков, эквивалент 440 тонн чистого серебра. Это равнялось пятой части всех доходов бюджета Франции в том году. Но если бюджет составляют тысячи разбросанных по стране денежных ручейков, часто безналичных, то военная контрибуция – «кошелек» здесь и сейчас, набитый высоколиквидной «наличкой» из золота и серебра.
Это у Льва Толстого «небо Аустерлица» стало поводом к философским размышлениям о жизни и смерти, а для Наполеона оно было поводом выбить из австрийцев 100 млн и заодно, войдя во вкус, попросить 44 млн франков с королей Испании и Португалии. Такую «просьбу» Бонапарт даже ничем не мотивировал – просто потребовал деньги по праву сильного. Португальскому королю, чтобы «подарить» Наполеону такую сумму, пришлось не только отдать фамильные бриллианты, но и изъять в стране все серебряные монеты, заменив их бумажными банкнотами.
Богатая добыча позволила Наполеону купить преданность армии и чиновников. Например, маршал Мюрат, далеко не самый высокооплачиваемый из наполеоновского штаба, получал 80 тыс. франков в месяц, что равнялось средней зарплате 10 тысяч парижских рабочих. «Слава – прекрасная вещь. Но ведь ее не положишь в банк!» – сказал, получая маршальский чин, бывший продавец мыла Андре Массена и выторговал у императора «зарплату» в 100 тыс. франков.
По мере военных успехов аппетиты Бонапарта росли. В 1806 году, разгромив Пруссию, он получил с нее 159 млн франков контрибуции. И это только наличностью! Кроме того, у Пруссии забрали 40 тысяч лошадей и товаров на сумму 600 млн франков. То есть разгром германского королевства дал Наполеону сумму, равную доходам французского бюджета за весь год.
Для этих операций у Наполеона был специальный бухгалтер в погонах, генерал-интендант Пьер Дарю. По скрупулезным подсчетам Дарю, кампания против Пруссии стоила 212 879 335 франков, а по итогам победы только наличностью армия Наполеона собрала 248 478 691 франк. То есть такая война ничего не стоила французским налогоплательщикам – наоборот, приносила Франции ощутимую прибыль.
В этом вся суть политики Наполеона. От Франции он требовал лишь послушания и дани «пушечным мясом». Те же французы, кому посчастливилось избежать очередного призыва, годы наполеоновских войн прожили относительно благополучно.
Упорядоченные Бонапартом налоги не были велики, а сельское хозяйство и промышленность получали богатые заказы от армии, которая не только щедро расплачивалась деньгами, награбленными по всей Европе, но и после побед снимала любые таможенные ограничения на французские товары. Для Парижа, крупнейшего мегаполиса Европы, поддерживались льготные цены на продовольствие – даже англичане признавали, что парижский рабочий при Наполеоне живет лучше лондонского.
Но основанное на грабеже финансовое благоденствие прекратил поход в Россию. Уже весной 1812 года из-за подготовки 600‑тысячной армии вторжения цены на хлеб в наполеоновской империи выросли в 1,5 раза. Бонапарта тогда это не насторожило, а зря…
