У Марчелли репутация режиссера, который умеет и любит шокировать, встряхивать зрителя. Нечто подобное происходит и здесь. С первой секунды, когда всех ослепляет свет лайтбокса, до последней, когда игра обрывается фразой «Спасибо, спектакль окончен», у сидящих в зале нет никакого шанса подумать о своем – они втянуты в происходящее на сцене.
Энергичная провинциальная девушка Неля как снег на голову сваливается, точнее, заваливается в квартиру к молодому столичному «мажору» – живущему на родительские деньги художнику Каю. У Кая холодные байронические манеры, но доброе сердце, и он впускает Нелю в свой дом, где каждый день собирается «братство» из его друзей детства.
Сперва москвичи относятся к девушке пренебрежительно, но постепенно оказывается, что она начинает что-то значить в их растерянной жизни. Как раз в этот момент Неля исчезает – в поисках смысла она отправилась в Сибирь, где врачом работает человек, которого она встретила в московской компании и который показался ей подлинным. Но у врача Миши свои проблемы: его любимой жене, по большому счету, неинтересен ни он, ни их грудной ребенок – она геолог и интересуется только работой. Она оставляет врача, он погибает, а Неля возвращается в Москву с их дочерью.
Как и заявлено в названии, герои спектакля играют в игры. Они жестокие не по умыслу, а потому, что играющие не задумываются о том, во что они играют и как это отражается на окружающих. Марчелли усугубляет ощущение игры, управляя темпом разговоров своих героев. С самого начала они стремительно перебрасываются фразами, словно мячом, хотя их реплики часто полны скрытой боли. За ними стоит драма одиночества, в котором герои заперты, как в клетке. «Меня не научили любить», – говорит Маша, супруга врача, рассказывая Неле, что она росла в детском доме. У всех остальных героев есть родители, но им не легче, потому что связи с родителями нет. И хотя все они, особенно молодые люди, пытаются бравировать своей неприкаянностью, за их напускной холодностью прячется жажда любви, которой они недополучили в детстве и которую теперь не могут распознать в окружающем мире.
Удивительно, что некоторые критики пеняют Марчелли на то, что он-де выбрал несовременную, устаревшую пьесу 1978 года. Если бы она была устаревшей, разве ставили бы ее в наши дни в таком количестве разные театры и студии – от Калининграда до Уссурийска? Шли «Игры» в постановке Александра Созонова и в Волковском театре Ярославля, худруком которого Марчелли тогда был. Самый поверхностный поиск в YouTube выдаст десятки вариантов «Жестоких игр», поставленных в последние годы. Причем выбирают ее чаще всего молодежные труппы. Значит, молодые люди видят в этой пьесе что-то актуальное, важное для себя?
Постановка Марчелли ультрасовременна – от эффектной сценографии, эротизма до модной музыки (ставшей интернет-мемом Love Tonight дуэта Shouse или «Белого» от NEMIGA). Особая удача – образ Кая в исполнении Мити Федорова. У Марчелли он не хмурый и надменный тип, каким его обычно играют, следуя за арбузовским текстом. Здесь он отрешенно-спокоен, но ощутимо человечен. В том-то и дело, что в «Жестоких играх» нет жестоких людей. Все в принципе хорошие, но «неосторожные» – в том смысле, о котором говорит врач Миша своей жене: «Неосторожно ты к жизни относишься. К людям ты неосторожна… Игры много, Машенька. И на людей как-то не оглядываешься, не берешь на заметку. А жизнь внимательности требует». Это главное предупреждение драматурга, и Марчелли убедительно подводит зрителя к нему.
