Первая часть: Как северное положение России определит ее будущее
Российские леса принесут пользу экономике…
В последние годы ведущие страны берут на себя обязательства по сокращению выбросов углекислого газа. Россия не стала исключением. «Мы планируем достичь углеродной нейтральности к 2060 году, – рассказал «Профилю» директор программы «Климат и энергетика» WWF России Алексей Кокорин. – К тому времени на долю России будет приходиться всего 2% глобальных выбросов. Китай, США, Индия, Евросоюз и даже некоторые африканские страны нас обгонят. Тем не менее наша позиция по углероду тоже важна миру».
Пока что динамика играет на руку России: за 30 лет после распада СССР из-за сокращения промышленности национальные выбросы уменьшились с 3,1 млрд до 1,6 млрд тонн в СО2-эквиваленте (СО2e). На этом пути у страны есть важный союзник – российский лес. Он абсорбирует углекислый газ из атмосферы посредством фотосинтеза (кислород выделяется обратно, углерод закачивается в почву). По данным Global Forest Watch, на долю нашей страны приходится 20% лесов мира (755 млн га) и 15% «связанного» в почве углерода (2,41 млрд из 15,6 млрд тонн СО2). Оба показателя – крупнейшие в мире.
Если вычесть углерод, возвращаемый лесом обратно в атмосферу, итоговый объем (нетто-сток) все равно будет в пользу «зеленых легких» России – 1,74 млрд тонн СО2 против сгенерированных экономикой 1,6 млрд тонн. Впрочем, тут есть разные мнения – некоторые исследователи оценивают вклад «скорой лесной помощи» в декарбонизацию российской экономики в 80% (методика ВНИИЛМ), а другие всего в 20% (методика РОБУЛ).
В любом случае климатический ресурс леса имеет измеримый экономический эффект. Благодаря лесу Россия может медленнее сокращать выбросы, а это серьезный бонус для промышленности. Сюда добавляется потенциал на зарождающемся рынке углеродных единиц. Парижское соглашение по климату стимулирует международную торговлю офсетами, подтверждающими поглощение углекислого газа из атмосферы: компании, не сумевшие сократить выбросы, будут покупать у более экологичных конкурентов «индульгенции» на хозяйственную деятельность. Сейчас в России проводится эксперимент по сокращению выбросов и торговле углеродными единицами в пилотном регионе – им выбран Сахалин.
…но могут сами стать источником проблем
Лес выбрасывает углекислоту во время вырубок (из-за разложения порубочных остатков) и пожаров (из-за высвобождения почвенного углерода). Если оба фактора выходят из-под контроля, возможен отрицательный углеродный баланс: это уже случилось в Бразилии, где сведение леса для расширения сельхозземель наложилось на крайне жаркий климат. По состоянию на 2021 год тропические леса Амазонии генерировали втрое больше CO2, чем поглощали (1,5 млрд против 0,5 млрд тонн в год).
Обезлесение идет и в России, причем быстрее всего на планете: минус 9,1%, или 70 млн га с 2001 года (Global Forest Watch). Главная причина – пожары, на них приходится до 80% ежегодных лесных потерь. В свою очередь, 72% пожаров возникает по вине человека, подсчитали в Россельхозе: поджоги стали типичной практикой землепользования. Хотя в ведомстве отмечают и фактор изменения климата: «15–20 лет назад брошенная спичка могла бы потухнуть во влажном мху. Сейчас она вспыхнет в сухой хвое, и огонь распространится на десятки гектаров».
Проблема номер один – отсутствие точной информации о состоянии российских лесов, сообщил «Профилю» кандидат биологических наук, менеджер системы сертификации «Лесной эталон» Михаил Карпачевский. По его словам, все имеющиеся цифры приблизительны.
«В последние годы между экспертами и чиновниками сломано немало копий вокруг площади лесных пожаров. Традиционно местные власти ее сильно занижают, – объясняет он. – Нужен анализ по космическим снимкам, причем важны нюансы – например, как часто пожар возвращается. Одно дело, если из лесного фонда выбывает новая территория, другое – если горит то же самое место. Детальных подсчетов никто не делал, это стратегическая задача для научного сообщества».
Этим летом в указе президента РФ была поставлена цель: к 2030 году сократить площадь лесных пожаров вдвое относительно уровня 2021 года. Собеседники «Профиля» связывают с документом надежды. «Важно, что есть четкий параметр, – считает Алексей Кокорин. – Бумажные директивы – это необходимый шаг. Теперь пора улучшить обстановку на местах. Технически у России есть возможности снизить частоту пожаров до природного уровня. Это дало бы возможность в перспективе нарастить поглощение углекислого газа лесами в 2–2,5 раза. Уникальное преимущество страны, которое странно не использовать».
Пример Скандинавии показывает, что бороться с пожарами можно, соглашается Михаил Карпачевский. «Там их стало даже чересчур мало – некоторые виды растений не выживают без лесопожарного цикла, – говорит он. – Как будет развиваться ситуация в России? Всегда есть возможность поправить цифры на бумаге и доложить, что поручение выполнено. Леса ведь учитываются по-разному: можно ограничиться только пожарами в зоне досягаемости людей или вблизи населенных пунктов... Но если взяться за дело всерьез, придется инвестировать не только в тушение, но и в лесное хозяйство, профилактику. Нужно вести разъяснительную работу с населением, выявлять и наказывать поджигателей. Если у лесников не будет достойной зарплаты и времени обходить села, ситуация не поменяется. Сколько ни туши, будут жечь дальше».
В Москве в предстоящие 10 лет могут повториться периоды аномальной жары
При этом борьбой с пожарами дело не ограничивается. По словам Карпачевского, России предстоит выстроить новую систему управления лесами.
«Текущая система во многом ориентирована на заготовки древесины, – объясняет эколог. – Если же мы воспринимаем лес как резервуар углерода, подход меняется. Высаживать новые леса не нужно – они растут сами на заброшенных полях и пастбищах. Но следует провести их инвентаризацию, замерить содержание CO2. К примеру, у нас крайне мало инструментальных данных, сколько углерода содержится в лесных почвах. Нужна всероссийская база данных».
Без древесины не обойтись, но ее можно добывать в молодых лесах, выросших на бывших сельхозугодьях, уверен Карпачевский. «Зато малонарушенные леса, накопившие большие запасы углерода, со сложной экосистемой животного мира, стоит защитить от воздействия человека. Сейчас лишь малая их часть находится в пределах заповедников и национальных парков. Кстати, углеродные единицы за сам факт наличия лесов у нас никто не купит. Нужно продемонстрировать, что мы реализуем климатические проекты, улучшая состояние лесного фонда», – резюмирует он.
Продолжение следует.
