Приведет ли финансовый шторм в США к мировому экономическому кризису

Содержание:

• Тень 2008-го
• Погремело и прошло
• Борьба с инфляцией до кризиса доведет

Тень 2008-го

Что же случилось в Соединенных Штатах? 10 марта 2023 года после банкротства прекратил работу 16-й по размеру активов ($209 млрд) американский банк Silicon Valley Bank (SVB). Это стало вторым по величине банкротством за всю историю США и самым крупным с 2008 года. Крах SVB застал врасплох и инвесторов, и экономические власти Америки. На финансовом рынке началась паника, а через два дня, 12 марта, обрушился еще один банк – Signature Bank. На момент закрытия его активы составляли $110 млрд, и это было третье по величине банкротство в американской истории. Поскольку оба банка занимались обслуживанием высокотехнологичных венчурных компаний, эксперты заговорили о возможном кризисе в технологичном, а возможно, и в финансовом секторе Соединенных Штатов. Тем более что после банкротств резко упали акции американских и европейских банков, а торги бумагами Unicredit вообще пришлось приостановить.

СМИ стали сравнивать ситуацию с 2008 годом и прогнозировать новый финансовый коллапс уже в глобальном масштабе. Но ничего подобного пока не случилось, да и положение дел на американском финансовом рынке напоминает тот кризис лишь на первый взгляд. Да, мы наблюдали банкротство двух крупных банков. Но в 2008-м, по данным Федеральной корпорации по страхованию вкладов (FDIC), обанкротилось 25 банков, а в следующем году – еще 140. Триггером к кризису 2008-го стало обрушение ипотечного рынка в США, а фундаментальной причиной явились так называемые пузыри, возникшие из-за перекапитализации компаний, да и всей мировой экономики.

Причина нынешних банкротств – в ошибочных действиях руководства SVB и Signature Bank и… в антиинфляционной политике Федеральной резервной системы (ФРС).

Но по порядку. Высокотехнологичные венчурные компании, которые обслуживались в SVB и Signature Bank, мало нуждались в кредитах, зато активно размещали свои средства на банковских депозитах. Как отметил руководитель управления инвестконсультирования компании «МКБ Инвестиции» Дмитрий Кашаев, до 90% фондирования (т. е. источников средств) SVB приходилось на депозиты. Причем большинство компаний-клиентов хранили деньги на накопительных счетах, то есть могли потребовать их в любой момент.

При этом сам банк вкладывал деньги клиентов главным образом в «длинные» облигации, то есть в американские государственные бумаги с дальним сроком погашения. В последние месяцы ФРС США в рамках борьбы с инфляцией стала поднимать процентные ставки, что привело к удешевлению облигаций, и их стоимость перестала покрывать объем депозитов. Иными словами, если клиентам вдруг понадобятся деньги, то выдать их уже не получится.

Погремело и прошло

Обесценивание гособлигаций было вполне предсказуемым, рассказал «Профилю» аналитик компании TeleTrade Владимир Ковалев. В этой ситуации банку нужно было менять свой портфель, продавая старые бумаги, пусть даже с небольшим убытком, и покупая новые, – именно так и поступили многие финансовые компании США. Но SVB продолжал держать проблемные бумаги, и их суммарная стоимость все больше уходила в минус.

И вот в секторе высоких технологий появились проблемы, клиентам понадобились деньги, и банку пришлось продавать облигации по низким рыночным ценам, не дожидаясь их погашения. В определенный момент у него не стало хватать средств для выдачи всем желающим. Едва это обнаружилось, началась паника, которая ускорила отток депозитов и усилила неплатежеспособность SVB.

«За две недели, предшествующие 10 марта, клиенты запросили до 25% от объема депозитов, – объяснил Дмитрий Кашаев. – Банку не хватило резервов и средств от продажи гособлигаций, чтобы расплатиться со всеми, – классический сценарий банкротства финансовой организации».

Дальше пошла цепная реакция: паническое снятие средств перекинулось на другие банки, спровоцировав масштабный кризис ликвидности. Судя по отчетности за четвертый квартал 2022 года, еще с десяток компаний могут оказаться в ситуации, схожей с той, которая была у SVB и Signature Bank.

Теперь многое зависит от действий американских властей: смогут ли они успокоить вкладчиков и инвесторов и восстановить доверие к банковской системе. Надо отдать должное финансовому блоку США – на сей раз он сработал очень оперативно, отметил главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев. Сейчас в банковскую систему вливаются огромные объемы ликвидности. Если все желающие снять средства со своих депозитов смогут это сделать, есть шанс купировать кризис и не дать ему разрастись.

Возможные последствия для финансовых рынков Европы и Азии, по словам Владимира Ковалева, связаны с кризисом доверия, снижением стоимости многих активов, неопределенностью и рисками инвестирования. Вдобавок есть вероятность банкротства контрагентов SVB и Signature Bank. Наконец, коль скоро кризис заставил «накачивать» финансовую систему сотнями миллиардов долларов (это делается не только в США, но и в Европе), то увеличивается возможность взлета инфляции, с которой много месяцев борются центробанки Старого и Нового Света.

На российский финансовый сектор воздействие банковских неурядиц в США и Европе будет минимальным. «В условиях санкционных ограничений пересечение российского и западного финансовых рынков незначительно, – говорит Ковалев. – Неплатежи в Америке или Европе практически не повлияют на наши банки».

Как надуваются «пузыри»

Великую депрессию 1930-х иногда называют классическим кризисом перепроизводства. В действительности причин было гораздо больше: урбанизация, стремительное развитие производств, миграция и т. д.

Кризис 2008–2009 годов связан не с перепроизводством, а с перекапитализацией экономики. Перекапитализация – это раздувание акционерного капитала компании путем чрезмерного выпуска акций и их завышенной, спекулятивной оценки. То есть стоимость компании на бирже может в разы превышать стоимость ее материальных активов, компетенций и пр. Это и называется «пузырем». То же самое происходит с экономикой целых отраслей, государств и даже с глобальным хозяйством.

Еще в 1990-х годах американский экономист и политик Линдон Ларуш предупреждал: спекуляция на вторичном рынке ценных бумаг приводит к тому, что темпы роста капитализации и денежной массы в разы превысили темпы прироста мирового ВВП, надувается глобальный финансовый «пузырь», который в любой момент может лопнуть.

По словам Игоря Николаева, определенному уровню экономического развития должен соответствовать уровень капитализации рынков. Эксперт предлагает использовать термин «капиталоемкость ВВП» – это совокупная капитализация всех торгующихся компаний страны, деленная на ее ВВП. На протяжении большей части ХХ века капиталоемкость мировой экономики держалась на уровне 40–60%. В 90-х начался резкий рост капиталоемкости, и к 2000-му она достигла 118%. В 2007 году, накануне кризиса, капиталоемкость ВВП США составляла 144%, Канады – 165%, Китая – 190%. Россия вошла в кризис с показателем 116%.

Борьба с инфляцией до кризиса доведет

Но это не значит, что все проблемы позади и угрозы глобального катаклизма не существует вовсе. Если копнуть несколько глубже, станет ясно, что нынешний кризис порожден серьезными проблемами в американской экономике.
Во-первых, это инфляция, которую и пыталась «придушить» ФРС, повышая ставку. Маховик роста цен начал раскручиваться в США с 2021 года, а причиной стали антикризисные действия американских властей во время пандемии COVID-19. Чтобы поддержать население, правительство раздавало людям деньги, причем делало это напрямую, минуя даже банки или специальные фонды. Так во время коронакризиса поступали многие государства – страны ЕС, Китай, Южная Корея, Канада и т. д.

Но Соединенные Штаты опередили всех – на фоне падения ВВП там наблюдался заметный рост доходов населения. Предполагалось, что раздача «вертолетных денег» поможет экономике скорее выбраться из кризиса: когда производство начнет восстанавливаться, граждане поддержат это восстановление активным потребительским спросом.

Вышло чуть-чуть иначе. Многие американцы сразу тратили полученные средства, а поскольку почти все объекты сферы услуг были закрыты на карантин, оставалось только покупать товары длительного пользования – одежду, бытовую технику, автомобили и пр. Но из-за приостановки производств и разрыва логистических цепочек (вспомним прекращение поставок микрочипов из Азии) образовался дефицит товаров. А повышенный платежеспособный спрос плюс дефицит гарантированно дают всплеск инфляции.

Чтобы укротить рост цен, требовалось уменьшить объем ликвидности (денежной массы), и денежные власти США занялись этим, начав политику количественного ужесточения (QT, quantitative tightening): ФРС повысила ставку и стала продавать ценные бумаги, которые прежде скупала.

Вроде бы наметился позитивный тренд, инфляция замедлялась, но тут случились банкротства SVB и Signature Bank, и, чтобы избежать полноценного кризиса, Вашингтону снова пришлось раздавать деньги. То есть накачивать ликвидностью финансовый сектор. Мощный приток ликвидности грозит новым витком инфляции, а высокая инфляция не слишком способствует экономическому росту. Перед США и так стояла дилемма: стимулировать рост ВВП, но отпускать инфляцию либо бороться с инфляцией, рискуя погрузить экономику в рецессию. Теперь Вашингтон может получить сразу и то, и другое – стагфляцию, то есть высокую инфляцию на фоне рецессии или даже спада.

А это грозит проблемами не только для США. Замедление либо спад в крупнейшей экономике мира замедлит экономики других стран, нарушит производственно-финансовые цепочки. Как следствие, упадут мировые цены на энергоносители, и Россия окажется в затруднительном положении. Мы видим, как сырьевые рынки отреагировали на недавние банкротства: если 6 марта баррель Brent стоил более $87, то к 20 марта цена составляла около $74. В моменте стоимость Brent опускалась до $70,7 за баррель, а американской марки WTI – ниже $65 за баррель. А ведь лопнули только два банка – можно представить, что будет в случае полноценного кризиса!

Если в Америке начнется рецессия, Китай или Индия нам уже не помогут, ведь их экономики тоже завязаны на рынки США и Европы. Совокупный объем торгового оборота между КНР, с одной стороны, и США и ЕС – с другой в 2022 году, по данным Таможенного управления Китая, превысил $1606 млрд, а торговый оборот между Китаем и РФ составлял $190 млрд.
Экономисты говорят, что пока пронесло и кризиса нет, но как будет развиваться ситуация дальше, неизвестно.