29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. Против злых сил
Главное

Против злых сил

«Общество чистых тарелок» — ресторанчик в историческом центре Санкт-Петербурга. Лестница вниз, в цокольный этаж; фигурные люстры, громкая музыка, молодежная публика. «Чистые тарелки» — отсылка к детскому рассказу о вожде революции Владимире Ильиче Ленине, который, движимый отеческой заботой, якобы учил ребятишек доедать все, что положено на тарелку. Илье Орлову лет сорок с небольшим, он художник и историк, специализирующийся на ленинской тематике. Орлов просит принести чай и рассказывает о настроениях в России. По его словам, все обстоит не так уж весело...

Работы Орлова будут представлены в июне в рамках Manifesta в Санкт-Петербурге. Устроители этой бродячей выставки каждые два года останавливают свой выбор на одном из уголков Европы (в 2012 году выставка проходила в бельгийской провинции) и знакомят публику с современным искусством. Фонд Manifesta зарегистрирован в Нидерландах, куратором на этот раз назначили немца Каспера Кёнига, финансирование в 2014 году взяла на себя Россия. Еще недавно такой «состав игроков» казался многообещающим: по-настоящему современная Европа выставляется в достопочтенном Эрмитаже.

Нынче же выставка обретает политический подтекст. Вправе ли художники показывать свои работы на российской площадке во времена антигейской политики, цензуры и украинского конфликта? В Интернете деятели искусства разных национальностей выступили с призывом к бойкоту. Участницы группы Pussy Riot заявили, что Manifesta ставит под удар свою репутацию: «Сейчас не время для компромиссов со стороны художников и кураторов». Кое-кто, в частности группа «Что делать» и двое других художников, отозвал свое согласие. Орлов считает, что они принесли себя в жертву и тем самым дали толчок важной дискуссии. Но он намерен продолжать эту дискуссию, не отказываясь от участия.

На следующий день — поездка по местам, где Ленин скрывался летом 1917 года, накануне Октябрьской революции. Они расположены у озера близ Санкт-Петербурга и в советские времена превратились в мемориальные комплексы. Так, над деревянным домишком в 1970 году соорудили минималистическую стеклянную конструкцию. Шалаш из соломы каждый год складывают заново. В нескольких шагах — бюст Ленина и павильон в стиле послевоенного модерна. Даже космонавтам после возвращения с орбиты приходилось совершать сюда обязательные паломничества.

Орлов хочет, чтобы эти места стали как бы частью Manifesta, планирует организовать здесь доклады, в частности на тему «Империя и революция», показать фотографии наподобие той, что была сделана в 70-х годах прошлого века. На ней запечатлены юные пионеры с горящими глазами на фоне обычного костра — такого, какой якобы разводил здесь сам Ленин. Разумеется, признает Орлов, культ вождя имел абсурдные черты, но «память о революции нужно хранить: когда народ бунтует, это хорошо». У Орлова сложные отношения скорее с настоящим России. Он говорит о давящей атмосфере в стране, упоминает новый закон о запрете нецензурной лексики в СМИ, театре, культуре в целом. Цензура, вздыхает он, этим не ограничится.

Российская политика во внутренних делах и на международной арене привела к появлению глубокой, возможно, уже неизгладимой трещины, разделившей культурные круги в стране. И это не останется незамеченным на биеннале Manifesta. Участница выставки, независимый художник Елена Ковылина — решительная сторонница Путина. Ей представляется правильным, что «Крым снова принадлежит России»: мол, для людей это был праздник радости. Ковылина руководит школой перформанса в Москве. Недавно вместе с учениками они ездили в Крым, где в рамках акций засвидетельствовали единство России со всей Украиной. По телефону она сообщила, что в Крыму Путин пожал ей руку. Ковылина училась в Берлине и Цюрихе, она говорит по-немецки: «Кто против Путина, тот просто его не понимает». С законом против нецензурной лексики она согласна, образ врага для нее — НАТО.

Не исключено, что устроители потеряют контроль над своей Manifesta и что уже сейчас шансов на ее успешное проведение нет, поскольку реализовать первоначальные планы в современной России невозможно.

С момента своей премьеры в 1996 году Manifesta снискала славу мероприятия, которому чужд дух приспособленчества и некритичности. Она определенно была антиподом гламурного Венецианского биеннале. Решение о ее проведении в Санкт-Петербурге было принято в начале 2013 года: для юбилейной, десятой Manifesta хотели подобрать репрезентативную площадку и все организовать немного иначе, чем прежде. Эрмитаж — один из самых крупных и знаменитых художественных музеев в мире. Часть работ будет экспонироваться в бывшем Зимнем дворце, другая часть — напротив, в здании Генштаба, которое не так давно открылось после дорогой реконструкции. Богатому традициями музею в этом году исполняется 250 лет. Его основала Екатерина Великая.

Идея увязать проведение Manifesta с юбилеем Эрмитажа родилась у его директора Михаила Борисовича Пиотровского. Это была смелая мысль, ведь город, как и вся страна, не особо ладит с современным искусством. Два года назад губернатор Санкт-Петербурга попытался было закрыть выставку новейшего искусства из-за того, что соответствующие работы якобы оскорбляли религиозные чувства.

И вот теперь планируется экспонировать фотографии с Майдана, сделанные Борисом Михайловым — украинским фотографом, известным своим острым критическим взглядом. А также рисунки южноафриканки Марлен Дюма, пишущей портреты знаменитостей с гомосексуальными наклонностями, в числе которых и Чайковский. Дюма создала соответствующие работы специально для Manifesta, и, разумеется, они будут восприняты как своеобразный вызов.

Организаторы Manifesta привлекли на этот раз опытного куратора, 70-летнего немца Каспера Кёнига. Он драматург от искусства, который пользуется всемирным признанием, но в то же время уверенно идет против течения. Он не тот человек, который будет отбирать «глянцевое искусство» олигархов, но и не сторонник примитивных провокаций. Для него важна сила эстетики, «которая может выказывать свою ранимость», но многим в данном случае этого недостаточно. Залы еще почти пусты. Хотелось бы, чтобы подготовка к выставке продвигалась быстрее, есть проблемы с деньгами, большая часть которых предоставляется Санкт-Петербургом. Ведь деньги, говорит Кёниг, это еще и инструмент влияния. Дескать, «нервы многих сегодня обнажены». Кёниг идет в Зимний дворец напротив, где расположен великолепный кабинет директора Пиотровского. Мебель из темного дерева, повсюду стопки книг. Два заслуженных труженика на ниве искусства тепло приветствуют друг друга. Им нужно оправдать такие противоречивые ожидания: не допускающего сомнений в собственной правоте западного цеха искусства и уверенной в своей силе России.

Кёниг отмечает: «Мы должны позаботиться, чтобы нашей выставкой не воспользовалось государство, чтобы она не стала алиби для якобы гражданского, либерального общества, каковым Россия де-факто не является. Напротив, здесь не доверяют людям и потому спускают им все новые предписания, которые, по сути, сводятся к промывке мозгов». Но Кёниг не намерен давать инструкции по разрешению украинского кризиса, чего так жаждут многие за рубежом. «Самонадеянно и наивно было бы полагать, будто мы можем внести в это дело какой-то вклад», — считает он.

Где, в принципе, проходят границы того, что можно показывать? Пиотровский говорит: нужно во всем придерживаться российских законов, но «они не всегда простые». Он знает, что есть журналисты и политики, которым нужен скандал, но Пиотровский скандала не хочет. Директор Эрмитажа назвал свое предисловие к каталогу выставки «Кресты над Manifesta». Крест для него есть символ столь необходимой защиты: «Мы должны найти путь, позволяющий совместно отгонять злые силы. Мы должны обеспечить неприкосновенность искусства». Идет глобальная политическая игра, мир стоит на грани войны, считает он.

Пиотровский и Кёниг — почти ровесники, они родились в 1943-м и 1944-м. Оба, по сути, хотят одного — «доказать, что важные выставки возможны и в такие времена». Ведь даже в разгар холодной войны удавалось сохранять мост искусства открытым для движения.
Пиотровский спешит на другую встречу, Кёниг отправляется во временный офис Manifesta поблизости от музея, который можно описать как лофт со стеклянными перегородками. Там царит суета. Хедвиг Фийен в 90-е годы была в числе основателей Manifesta, сегодня она — председатель фонда. Женщина с задумчивым взглядом говорит, что ей это напоминает шекспировскую драму и что все крутится вокруг одного вопроса: «Оставаться нам в эти времена и в этом политическом контексте или уйти?» И добавляет: «Бойкот — это не выход». Однажды Manifesta не состоялась (это было в 2006 году) на Кипре, разделенном на две части. Но что оставит после себя выставка, которая не состоится?

Елена Ковылина считает Manifesta «важной платформой». Ее творчество будет представлено видеозаписью перформанса Egalite, в рамках которого она «уравняла» несколько десятков человек на табуретках, поставленных в ряд на площади перед Эрмитажем. Она такая же участница Manifesta, как и все остальные. Как Павел Пепперштейн, живущий в Москве и Тель-Авиве, литератор и рэпер, пишущий картины в стиле русского авангарда (тем самым он создает своего рода памятник стилю, но в то же время иронично, а порой и язвительно его
заостряет). Как фотограф Вольфганг Тильманс, прославившийся благодаря работам из области «голубой» субкультуры. Как бельгиец Френсис Элис, имитирующий автомобильную аварию во дворике Эрмитажа (что многие могут воспринять как поругание музея), а так же преуспевающие художники, такие как Катарина Фритч или Герхард Рихтер, которые будут представлены более ранними своими работами. Ковылина повторяет: эта выставка для нее важна, даже если многие участники стоят на стороне НАТО.

Ковылину пригласил Кёниг (вполне возможно, что его за это будут упрекать). Илью Орлова — польский куратор Иоанна Варша, по просьбе Кёнига взявшаяся отобрать экспонаты, которые будут находиться вне стен Эрмитажа. У нее есть опыт сокураторства на последнем Берлинском биеннале, вызвавшем жаркие споры из-за того, что группы активистов, такие как Occupy, были восприняты, казалось, серьезнее, чем художники. Сподвижники, вместе с которыми она готовила берлинскую выставку, убеждали ее оставить петербургский проект Manifesta, рассказывает Варша. Но она рассудила иначе: «В Берлине состояние неотложности было условным, а здесь оно подлинное».

Риск все сделать не так, как надо, с каждым днем возрастает. Никто не может сказать, что в конечном итоге получится в Санкт-Петербурге. Как отнесется к выставке государство — терпимо или раздует скандал? Так или иначе речь идет о демонстрации Россией своего влияния. И что же, нужно склонить голову? Грузин Ладо Дарахвелидзе говорит: «Я художник, я должен участвовать, я не могу бойкотировать сам себя, ведь у меня есть шанс что-то сказать о российском обществе». Он приветливый, приятный мужчина. Но его слова можно понимать как угрозу.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама