Безработных сверху не видать

Почему в России низкая безработица

В начале апреля экономические власти России озаботились состоянием рынка труда. Состоялись совещание у Владимира Путина и расширенная коллегия Минтруда. Общие выводы таковы:

Президент Владимир Путин: «…цифры… в целом какой-то уж особой озабоченности не вызывают».

Министр труда Максим Топилин: «…уровень общей безработицы пока остается на приемлемом уровне».

Министр экономического развития Алексей Улюкаев: «…мы… не ожидаем большой волны незанятости».

Как же так, почему безработица не является проблемой, если в стране спад производства? Это самоуспокоение и самоубаюкивание власти или реальная экономическая ситуация?

Спад ВВП в России в 2015 году оценивается Министерством экономического развития в 2,5%, Банком России – 3,5–4%, МВФ – 3,8%. Российские эксперты более жестоки: Центр развития ВШЭ прогнозирует спад в 5–5,3%, Институт экономической политики им. Е. Гайдара – 6,8%. Как видим, цифры очень немаленькие.

Вот три главные причины, по которым мы пока еще не видим, а возможно, и не увидим большой безработицы в России.

1. Мы еще только вползаем в кризис

В 2008–2009 годах кризис пришел резко и мощно. ВВП в IV квартале 2008‑го упал на 1,3% (к соответствующему периоду прошлого года), в I–II кварталах 2009‑го – на 9,1% и 11,2% соответственно.

Сейчас же мы вползаем в кризис медленно и плавно. ВВП в IV квартале 2014 года еще даже рос на 0,4%, а в январе–феврале упал на 1,5% (согласно заявлению Улюкаева).

Так что у нас еще все впереди и, вероятно, будет растянуто во времени.

2. Наша сегодняшняя реакция на кризис – это спад реальной зарплаты, а не рост безработицы

Достаточно откровенно политику сформулировала председатель ЦБР Эльвира Набиуллина: «… мы не ожидаем существенного роста показателей безработицы с текущих значений. Это связано как с демографическими факторами, так и с особенностями российского рынка труда, подстройка которого в основном происходит за счет уровня оплаты труда и неполной занятости сотрудников, а не за счет изменения численности сотрудников. По нашим оценкам, уровень безработицы не превысит 6–6,2% в ближайшие два года».

Действительно, безработица пока находится на безопасных уровнях, хотя и начала заметно расти. А реальная зарплата стремительно упала.

В прошлом году реальная зарплата еще росла – на 1,3%. Но происходило это только за счет непроизводительной сферы – в целом в образовании, здравоохранении, социальном обслуживании и культуре реальная зарплата выросла на 3,0%. В культуре рост реальной зарплаты составил 10,2%, в социальном обслуживании – 6,8%. В сфере производства товаров и услуг реальная зарплата соответственно не росла или упала.

А в первые два месяца 2015 года ситуация резко изменилась. Реальная заработная плата по сравнению с январем–февралем 2014‑го снизилась на 9,1%. Сдержать сокращение реальных располагаемых денежных доходов населения (уменьшились на 0,7%) правительству удалось только индексацией страховых пенсий (с 1 февраля 2015 года на 11,4%), пособий семьям с детьми и материнского капитала (с 1 января 2015 года на 5,5%).

3. Самозанятые и мигранты

Эти два сектора имеют очень условную статистику. Но объединяют по 11–20 млн чел. каждый. В сумме они дают треть или больше экономически активного населения, которое не поддается точному статистическому обсчету. И основная занятость их – в отраслях розничной торговли, услуг и строительства. Это именно те отрасли, по которым придется основной удар кризиса.

Хорошо политически, но пагубно экономически

Россия в 2014 году достигла исторического минимума безработицы: в ноябре он составлял всего 4,8% от экономически активного населения. Однако начался спад производства, и к февралю 2015 года безработица добавила целый процентный пункт.

Во время прошлого кризиса безработица выросла скачком, но к лету 2009 года ее рост приостановился. Во‑первых, потому что приостановился спад производства, а во‑вторых, началась волна жесткого административного давления власти на бизнес по линии администрация президента и правительство – губернаторы – директора предприятий. Власти требовали не проводить массовых увольнений. В результате вместо увольнений сокращалась зарплата, люди переводились на неполный рабочий день/неделю и т. п. до тех пор, пока не решали уволиться по собственному желанию из-за слишком маленькой зарплаты.

Недавнее совещание у Путина – звоночек губернаторам, напоминание о том, что все эти механизмы давления власти сохранились со времен прошлого кризиса и включены.

Тот факт, что кризис в России бьет прежде всего по реальной зарплате и только потом увеличивает численность безработных, – это не особенности российского менталитета, а следствие именно административного давления на бизнес. Такого не было (или почти не было) в 90‑х.

Понятно, что власти не хотят иметь большое число безработных, у которых слишком много времени для того, чтобы ходить на митинги и другими способами выражать свое недовольство ситуацией. Однако для экономики искусственное сдерживание безработицы – это плохо.

Смысл экономического кризиса состоит именно в том, чтобы привести структуру производства в соответствие с новой структурой спроса. Одни отрасли чрезмерно выросли и производят слишком много, другие отстали. Чем быстрее в экономике произойдет перераспределение трудовой силы и капитала, тем быстрее страна сможет выбраться из кризиса. Фиксация структуры занятости путем фактического запрета на увольнения тормозит этот процесс. То, что в нормальной рыночной экономике должно занимать месяцы, у нас растягивается на годы.

Кроме того, сокращение реальной зарплаты и доходов населения уменьшает платежеспособный спрос и дает новый импульс для сокращения производства. И это тоже растягивается на годы. В условиях спада производства складывается парадокс избыточной занятости, который завышает издержки производства у предприятий и затрудняет им выход из кризиса.

Конечно, большая безработица – это большая социальная проблема. Но административным давлением она не решается. Она только загоняется внутрь и давит на экономику изнутри, по другим каналам. С экономической точки зрения лучше выглядит ситуация, когда государство проводит активную политику занятости – речь не только о пособиях по безработице, а о системе переподготовки и образования (иногда – и переселения), поддержанной субсидиями и/или кредитами.

Теневая занятость пострадает больше всего

Согласно Росстату, 14,1 млн россиян, или примерно 1/5 всех занятых работают в «неформальном» секторе. Это не криминальный бизнес, не наркотики или проституция. Сюда относятся:

– индивидуальные предприниматели;

– лица, работающие по найму у индивидуальных предпринимателей и физических лиц;

– члены семьи, помогающие кому-либо из родственников в принадлежащем тем собственном деле;

– работающие на индивидуальной основе, без регистрации в качестве индивидуального предпринимателя;

– занятые в собственном домашнем хозяйстве по производству продукции сельского, лесного хозяйства, охоты и рыболовства для продажи или обмена.

Почти все они (12,9 млн чел.) заняты полностью в «неформальном» секторе, не имея доходов от формального сектора. 57% работают по найму, остальные – самозанятые или предприниматели. В основном они работают в следующих отраслях:

– оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, изделий и предметов личного пользования – 4,7 млн чел.,

– сельское, лесное хозяйство и охота – 3,5 млн чел.,

– строительство – 1,6 млн чел.

Конечно, эти данные получены из опросов населения и не полностью отражают ситуацию. Например, врачи, получающие подарки и деньги, вряд ли себя регистрируют как частично занятые в «неформальном» секторе. В реальности занятость «в тени» заметно выше.

В 2013 году вице-премьер Ольга Голодец заявила, что у нас в теневом секторе занято 20 млн чел. Она не затруднила себя указанием источника или методологии получения этой цифры, но, вероятно, исходила из того числа людей, которые не платят отчисления в пенсионный и другие фонды. Тем не менее кажется, что эта цифра ближе к реальности, чем росстатовская.

Кроме того, есть проблема мигрантов. На 2013 год иностранных граждан и лиц без гражданства в России проживало 11 млн чел. Оценки численности нелегальной миграции колеблются от 2 до 31 млн чел. Но если отбросить крайние оценки, то косвенные методы дают примерно 4 млн нелегальных мигрантов, которые входят в число 11 млн.

Но даже легальные мигранты часто работают в России нелегально. Разрешение на работу или купленные патенты в 2013 году имели только около 3 млн мигрантов из 11 млн.

Вряд ли эти две сферы – теневой занятости и мигрантов – существенно пересекаются. Мигранты, особенно нелегальные, не принимают участия в опросах Росстата. Но заняты мигранты в тех же отраслях «неформального» сектора, что и граждане России. Таким образом, объем теневой занятости можно оценить примерно в 30 млн чел.

И именно теневой сектор первым принимает на себя удар кризиса. Вот данные за февраль 2015 года:

– оборот розничной торговли упал на 7,7% к февралю прошлого года, объем платных услуг населению – на 1,5%;

– инвестиции в основной капитал сократились на 7,5%, объем работ в строительстве – на 3,1%.

Безусловно, такое мощное падение оборотов не может не сказаться на занятых в теневом секторе экономики. Тут вполне может прокатиться мощная волна увольнений, которая не будет зарегистрирована официальной статистикой.

Если во всем мире малый бизнес и самозанятость – это естественный демпфер безработицы, и люди, теряя работу, часто находят себя в открытии собственного бизнеса, то у нас, похоже, все будет происходить наоборот. Первый удар кризиса приведет к сокращениям в теневом секторе (и будет скрыт от глаз статистиков). Но со временем оттуда народ потянется искать пусть маленькую, но хоть какую официальную зарплату и увеличивать численность безработных.

Экономический кризис в России только начался. Мы еще не прошли острую фазу и не достигли «дна». И очень похоже, что у нас будет не обычный циклический кризис, а длительная, многолетняя депрессия – спад производства или его стагнация на низких уровнях.

Если этот прогноз верен, то численность безработных в России будет повышаться медленно, но долго. И мы вполне можем увидеть уровни прошлого кризиса (больше 9%) не в этом, а только ближе к середине или концу следующего года.

В данный момент проблемы безработицы в целом по стране нет, хотя она, конечно, есть в отдельных регионах и моногородах. Но проблема будет постоянно нарастать, и никакое административное давление власти не сможет сдержать ситуацию, если спад в нашей экономике будет носить длительный характер. Увольнения уже начались.