Отставка Дмитрия Ливанова уже горячо одобрена «Справедливой Россией», а одобрение «Справедливой России» есть вернейший знак неблагополучия. Мне не впервой плавать против течения, и я не хочу провожать министра образования свистом и улюлюканьем. Ливанов на фоне прочих российских министров выделялся хотя бы тем, что имел отношение к собственному министерству, то есть к фундаментальной науке (и умел интересно о ней рассказывать, что и доказал своими открытыми уроками – уже в министерском статусе – в знаменитом челябинском лицее № 31).
Именно при Ливанове ЕГЭ пришлось подвинуться в области гуманитарных дисциплин, уступив место сочинению, на возвращении которого настаивало большинство словесников. Ливанов создал Общественный совет при своем министерстве и прислушивался к мнению педагогов. Он выступил против запрета на американское усыновление российских детей. При Ливанове значительно выросла роль олимпиад – это лучший на сегодня способ отбора одаренных детей для поступления в вузы, и эта практика уже дала плоды. Можно ругать его сколько угодно, но следует помнить, что запевалами среди этих ругателей выступают чаще всего люди, которые защищают свои привилегии либо настаивают на проникновении религии (или идеологии) в систему школьного преподавания. А рядовые учителя – и я в их числе – считают, что Ливанов работал явно лучше своих предшественников и как мог противостоял дебилизации населения. На фоне прочих российских функционеров, утверждающих, что трем четвертям россиян высшее образование только повредит, он смотрится чуть ли не светочем; и главное, что отставка его отлично вписывается в новый российский тренд. Менять специалиста по физике металлов на завкафедрой государственно-конфессионального взаимодействия из Академии госслужбы – это даже слишком наглядно, спасибо, достаточно.
При этом самое любопытное, что Ольга Васильева, возглавившая Минобрнауки, совсем не чиновник и менее всего функционер. Она давно и серьезно занимается историей взаимоотношений государства и церкви. Но не надо думать, что нам назначили министра, желающего насаждать в школе Закон Божий: Васильева много раз говорила о том, что религиозным воспитанием должна заниматься прежде всего семья. Не следует также опасаться, что Васильева выступает за симфонию церкви и государства: она постоянно цитирует епископа Иоанна (Соколова), утверждавшего, что власть не должна проникать внутрь храмовых врат.
Сфера интересов Васильевой как историка – действительно болезненная тема отношений государства и церкви при Хрущеве: борясь с культом личности, главный гуманизатор российского общества, единственный лидер, при котором выпускали больше, чем сажали, ополчился и на другой культ, а также на его служителей. Интересно, что сороковые и пятидесятые годы Васильева называет золотым периодом в отношениях государства и церкви: Сталин – олицетворение репрессивного государства – с церковью дружил с того самого момента, как приперло. С начала войны и до самой смерти Сталина отношения советского государства и РПЦ были «взвешенными, понятными обеим сторонам» – против этого васильевского определения возразить по форме нечего.
Важно, что для нового министра образования взвешенные и понятные отношения РПЦ с людоедом выглядят оптимальными. И это не следование трендам момента, а выстраданное убеждение, поскольку ее работа об этом периоде – первая советская диссертация, защищенная на материале государственно-церковных отношений, – написана еще в 1990 году.
Ольга Васильева весьма аккуратна в своих публичных высказываниях. Мы не найдем в них ни мракобесия, ни патологического запретительства, ни обскурантизма. И она, скорее всего, обеспечит нормальную рабочую атмосферу в министерстве – ведь по первому образованию она хормейстер и дирижер. Я совершенно солидарен с нею в том, что богословие – правомочная и авторитетная научная дисциплина, из которой выросла вся гуманитарная наука. Некоторые ее высказывания внушают, не поверите, надежду: «Мы любим сильные личности – сильные во всех отношениях. Но ни одна историческая, масштабная личность не осталась в истории, если она не опиралась на основы социальной справедливости».
Конечно, богослов вместо физика, завкафедрой Академии госслужбы вместо ректора МИСИСа – это красноречиво. Но ведь адекватное представление о мире и власти диктуется не только физикой. Иногда, знаете, и вера в Бога (плюс, конечно, знание родной истории) приводит к подлинным прозрениям.
Так что поглядим.
