Хоть шерсти клок

В уже далекий от нас день 16 июля 1986 года студентка из австралийского Сиднея, мать двоих детей Джейн Мэннинг узнала из новостей, что неожиданно стала очень состоятельной женщиной. Произошло это внезапное обогащение благодаря трем совершенно разным людям: советскому министру иностранных дел Эдуарду Шеварднадзе, его британскому коллеге сэру Джеффри Хау и родному дедушке Джейн Фрэнку Уорду. Скрытое до поры богатство хранилось в коробке на буфете в скромной квартире иммигрантки из Англии, которую судьба занесла на другой континент. Этим богатством были две сотни российских царских облигаций общей номинальной стоимостью около 16 тысяч фунтов стерлингов.

Дело в том, что днем ранее советский и британский министры подписали в Лондоне соглашение об урегулировании взаимных финансовых и имущественных претензий. Согласно нему британские владельцы царских облигаций, которые были аннулированы большевиками январским декретом 1918 года, могли получить компенсацию от своего правительства, а оно отказывалось от поддержки любых их дальнейших претензий к Советскому Союзу. В ответ СССР переставал требовать компенсацию убытков, понесенных во время британской интервенции.

Счастливая студентка немедленно поделилась новостью с местной газетой Sydney Morning Herald, рассказав, что ее дедушка, занимавшийся инвестициями, имел хобби – скупку экзотических облигаций. Они стоили сущие копейки, но в какой-то момент могли принести существенную прибыль. В семье Джейн коробка с русскими бумагами десятилетиями служила источником шуток: мол, чем дольше Советы по ним не платят, тем больше будут набежавшие проценты, и рано или поздно они сделают своих обладателей богатыми людьми. Помимо Джейн облигации в подарок от деда получили еще шестеро его внуков.

Газета не только опубликовала заметку с фотографией девушки с пачкой бумаг в руке, но и нашла экспертов, заявивших, что исторические бонды теперь могут стоить до 2 млн фунтов. Расчет основывался на общей сумме требований, предъявленных владельцами облигаций за все время, прошедшее с октябрьского переворота 1917 года в России (с учетом процентов речь шла о миллиардах), и предположительно сохранившемся количестве бумаг. Джейн Мэннинг, впрочем, заметила, что ее устроила бы и более скромная сумма, которой хватило бы на небольшой домик.

К сожалению для бывшей англичанки, реальные выплаты оказались куда меньше. Соглашение между СССР и Соединенным Королевством не предполагало какой-либо компенсации за неоплаченные купоны или поправку на инфляцию. Британия просто направила на выплаты своим гражданам блокированные в 1918 году средства бывшей царской власти (с накопившимися процентами) – 45 млн фунтов, которые были поделены на всех владельцев бондов, подавших соответствующие заявки. Таковых оказалось более 4 тысяч человек – некоторые имели одну облигацию, другие – несколько сотен бумаг. В результате несостоявшиеся миллионеры могли получить лишь около 25% номинальной стоимости сохранившихся у них облигаций. То есть на Джейн Мэннинг пришлось в лучшем случае 4 тыс. фунтов стерлингов или чуть больше 10 тыс. фунтов в сегодняшних деньгах – на домик вряд ли хватило, но все же больше, чем ничего.

Соглашение об отказе от взаимных финансовых претензий между Советским Союзом и Соединенным Королевством было достигнуто относительно легко. В 1986 году СССР как раз «входил в моду» на Западе, а новый советский лидер Михаил Горбачев стремился к улучшению отношений с капиталистическими странами ради получения новых кредитов. Соглашение о старых долгах получилось больше политическим, чем коммерческим, оно «расчищало площадку» для дальнейших переговоров и налаживания связей между странами, а выплаты держателям облигаций стали, скорее, приятным бонусом.

Совершенно иная ситуация сложилась вокруг царских облигаций, которыми владели французские граждане. Франция исторически была крупным кредитором России, в том числе на уровне банков, отдельных частных компаний и многих домохозяйств. На эти деньги в России строились железные дороги, порты, фабрики и даже дома в Москве и Петербурге. Царская Россия стабильно платила по этим долгам, поэтому русские бумаги со временем стали основной частью сбережений многих французских семей. Во время Первой мировой войны во Франции считалось хорошим тоном помочь России, купив военные выпуски облигаций. В общей сложности речь шла о десятках или даже более сотни миллиардов евро в пересчете на современные деньги.

Ленинский дефолт 1918 года жестоко ударил по благосостоянию жителей Франции. Тысячи семей остались без сбережений, накопленных поколениями предков. Впрочем, некоторые инвесторы продолжали бороться за признание старого долга уже Советской Россией, объединившись в общефранцузскую ассоциацию AFPER, в которой на конец 1990‑х гг. состояло около 15 тысяч человек.

Относительный успех пришел только в 1997 году, когда российские и французские власти заключили договор об урегулировании финансовых претензий, возникших до 1945 года (фактически речь шла в основном о царских долгах). Стороны отказались от всех претензий, французское правительство обязалось не поддерживать на государственном уровне возможные требования владельцев облигаций, а Россия согласилась выплатить компенсацию в размере $400 млн восемью платежами раз в полгода. При этом никто из более чем 300 тысяч владельцев облигаций не мог получить более 97 тысяч франков независимо от количества бумаг на руках. Правда, простым людям и тут не повезло. Россия платила французским властям в долларах, а те, в свою очередь, выдавали деньги гражданам франками. В результате из-за колебаний валютного курса люди получили на руки не чуть более 3 млрд франков, как рассчитывали в момент подписания соглашения, а всего 2,64 млрд франков.

Несмотря на урегулирование вопроса на государственном уровне, некоторые владельцы облигаций продолжили борьбу за более адекватные, по их представлениям, выплаты. Ассоциация AFPER не раз пыталась арестовать имущество России, в том числе парусный корабль «Седов» и выставку из коллекции Эрмитажа в Париже. Действия владельцев облигаций не увенчались успехом – получить какие-либо дополнительные деньги им так и не удалось. Уже в 2010 году Министерство финансов России официально отказалось возмещать полную стоимость царских облигаций.