Наскрести на диплом

Формально его действительно вроде как нет. Расходы федерального бюджета на содержание вузов последние несколько лет держатся на одном уровне. Но если учесть, что часть средств на эти цели должны выделять также регионы, а еще инфляцию и рост цен, сокращение финансирования оказывается весьма существенным. В результате вся система явно движется в сторону платного образования. Учитывая же, что доходы населения также падают, скорее всего, это обернется ростом стоимости и недоступностью высшего образования.

Предметное оправдание

Несмотря на то, что сокращение субсидий коснулось только 21 вуза, это сэкономит бюджету миллиарды. Фактически они лишились трети средств, на которые могли рассчитывать. Так, с 2017 года и до 2020 года, когда программа «5–100» подойдет к концу, между университетами ежегодно должны были распределяться 14,5 млрд рублей. Теперь же они получат только 10,6 млрд рублей, и это даже меньше, чем в 2016 году (11,1 млрд). На 2018‑й запланировано финансирование в размере 10,3 млрд, а в 2019 году – 10 млрд рублей. «Изменения в график финансирования вузов по программе «5–100» вносятся почти ежегодно, – отметил руководитель лаборатории «Развитие университетов» Института образования Высшей школы экономики (ВШЭ) Дмитрий Семенов. – Но по сравнению с прошлыми произошло действительно чувствительное сокращение». «Причины такого решения достаточно просты – денег нет. Поэтому теперь и ведущим вузам пожелали держаться, – согласна директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко. – Конечно, им станет труднее выполнять программу «5–100», задачи которой достаточно амбициозны». Среди таковых значится попадание хотя бы пяти университетов в глобальные рейтинги к 2020 году, доведение числа иностранных студентов до уровня не менее 15% от общего количества и не менее 10% иностранцев среди преподавательского состава.

Впрочем, по словам Клячко, с самого начала было понятно, что к 2020 году программа выполнена не будет, и это официально подтверждено во время встречи ректора НИУ-ВШЭ Ярослава Кузьминова с президентом в этом году. Кузьминов тогда попросил продлить программу в новом виде: «Хотим предложить руководству страны продлить проект до 2025 года и поставить такую цель, чтобы минимум один российский университет к 2025 году участвовал в каждом предметном рейтинге: по биологии, по наукам о жизни, по всем инженерным направлениям». «Теперь наши вузы собираются входить не в ведущие институциональные рейтингиHigher Education, QS и Шанхайский, а в предметные, где у нас есть хоть какие-то шансы, – сказала Клячко. – Кроме того, этих рейтингов существенно больше, чем упомянутые три. Соответственно, теперь наши университеты получили в некотором смысле индульгенцию на невыполнение программы, потому что денег стало меньше».

Что касается предметных рейтингов, то, как отметил Семенов, в них на данный момент уже представлены ВШЭ, ИТМО, МФТИ, Новосибирский университет и МИФИ. Остальные условия проекта «5–100» вузы выполняют, в том числе по привлечению иностранных студентов. «Другое дело, что мы считаем иностранными всех студентов из стран СНГ, их 80% в наших вузах, – рассказала Клячко. – В силу девальвации рубля им стало еще выгоднее у нас обучаться. Поэтому мы можем отчитываться, что у нас все в порядке с численностью иностранных студентов».

По мнению главы всероссийского фонда «Образование» Сергея Комкова, сокращение проекта «5–100» не скажется на деятельности ведущих вузов. «Дело в том, что это в какой-то степени надуманный проект и в значительной степени продвигался ВШЭ, – заявил эксперт. – Он, наоборот, значительно тормозил развитие всей системы образования в России, потому что это означало, что надо готовить некую элитарную группу, которая должна войти в сотню лучших вузов мира. А надо работать над тем, чтобы вся система высшего профессионального образования подтягивалась к уровню лучших международных стандартов».

Без сюрпризов

Для вузов сокращение проекта «5–100» не стало неожиданностью. «О том, что в рамках общего дефицита бюджета страны будет сокращено финансирование по этой части, было известно заранее, – сказала руководитель проектного офиса Сибирского федерального университета (СФУ) Ольга Брусянина. – Часть проектов развития мы начали реализовывать еще в 2013 году, то есть за два года до вхождения в программу. Планируя поэтапное продвижение на глобальном рынке образования, во многом мы изначально рассчитывали только на себя. Субсидия в 150 млн руб. (получаемая в рамках программы) составляет менее 5% общего бюджета вуза. Мы будем продолжать стараться достичь заявленных показателей. Недостающие средства планируем изыскать, интенсифицировав работу по получению грантов и усилив взаимодействие с работодателями», – отметила Брусянина.

Никаких помех в своей работе не видят и в Новосибирском государственном университете. «У НГУ разработана стратегия по привлечению средств из других источников, – рассказала руководитель пресс-службы вуза Елена Костяшкина. – Так, уже в этом году будет запущен новый механизм работы со стратегическими академическими единицами (САЕ) НГУ, между которыми распределяется основной бюджет по проекту «5–100». САЕ будут обязаны в течение года привлечь не менее 50% от суммы, выделенной им для развития. Такой механизм позволит в дальнейшем постепенно вывести САЕ на частичную самоокупаемость. Кроме того, университет намерен развивать и инновационную составляющую, сотрудничать с партнерами из бизнеса и промышленности». Ректор РЭУ имени Плеханова Виктор Гришин, в свою очередь, напомнил, что средства проекта «5–100» идут лишь на софинансирование мероприятий, большую часть которых вузы выполняют за свой счет.

Вечно бедные

Между тем, как отмечают эксперты, в последние годы неуклонно сокращается финансирование в целом всей системы высшего образования. Расходы федерального бюджета на нее с 2014 года держатся на одном уровне – около 498 млрд рублей. По состоянию на 1 декабря 2016 года было реализовано 451,4 млрд рублей. Однако если посмотреть консолидированный бюджет вузов, который учитывает и региональные субсидии, сокращение заметно. В 2014 году расходы на высшее образование составили 519,7 млрд рублей, в 2015 году – уже 517 млрд. По состоянию на 1 января 2017 года консолидированный бюджет насчитывал только 505 млрд рублей.

«Вузы всегда находились в ситуации недостатка базового финансирования, – сказал Дмитрий Семенов. – Это чувствуют все вузы, в том числе ведущие. Потому что они решают задачи, поставленные руководством страны, – конкурентоспособность на международном уровне. Они несут валютные расходы, привлекают зарубежных профессоров, зарплаты которых должны соответствовать международному уровню. Условно, зарплата иностранного профессора – около $100 тысяч в год. Если в 2013 году это было чуть больше 3 млн рублей, то сейчас почти 7 млн. Ситуация не катастрофическая, но нелегкая».

Но, по словам Дмитрия Семенова, самим зарабатывать деньги вузам тоже становится все труднее: «Не только мы находимся в сложной ситуации. И корпорации, и другие потенциальные заказчики исследований испытывают тот же недостаток средств. Конечно, кроме государства, сложно представить, кто бы мог компенсировать возросшие расходы».

Тем не менее ведущие вузы пытаются двигаться именно в этом направлении. Так, стратегией развития РЭУ имени Плеханова на период до 2021 года предусмотрено увеличение доли внебюджетных доходов от 60% в 2016-м до более 75% в 2021 году, признался Гришин. «Основную ставку мы делаем все-таки на увеличение доходов от дополнительных образовательных услуг и от научной деятельности, а не от основных образовательных программ, хотя стоимость обучения на них будет повышаться, – сказал он. – Еще одно перспективное направление – привлечение частных инвестиций для целевого обучения».

Платные против бесплатных

Финансирование государственных вузов сейчас напрямую зависит от того, сколько будет выделено бюджетных мест, а их количество определяется демографической ситуацией. «Бюджетные места – это контрольные цифры приема, которые распределяет Министерство образования и науки, и министр уже заявила, что из 100 выпускников школ этого года 57 будут обеспечены бюджетными местами в вузах», – рассказала Клячко. Согласно же мониторингу качества приема в вузы ВШЭ, бюджетный прием в 2016 году сократился примерно на 5% и составил 275 тыс. мест. «К сожалению, мы наблюдаем ежегодное сокращение бюджетных мест на 3,5–4%, – сказал Сергей Комков. – Объясняют это демографической политикой. Но через 5–7 лет мы можем получить ситуацию, когда количество выпускников школ увеличится, а бюджетные места сократятся. Поэтому многим придется обучаться на платной основе».

Представители вузов признаются, что стоимость платного обучения последние годы растет, но только на уровень инфляции. Подорожает оно и в этом году. При этом вузы не намерены сокращать свои заявки на бюджетные места либо повышать количество платных мест. Как пояснил Гришин, при увеличении количества внебюджетных студентов пришлось бы пойти на снижение требований к знаниям абитуриентов.

«Стоимость обучения по внебюджету устанавливается в зависимости от рыночных факторов, прежде всего, спроса и уровня конкуренции, а также возможностей вуза – по количеству мест для обучения, числу преподавателей, обладающих необходимой квалификацией, качеством программ, – объяснил ректор РЭУ. – В 2016 году стоимость внебюджетного обучения по программам бакалавриата на направлениях «экономика» и «менеджмент» составила в год в среднем 280 тыс. рублей на русском языке и 305 тыс. рублей на английском. При этом РЭУ входит в десятку вузов с самой высокой стоимостью обучения. По направлению «дизайн» стоимость обучения на внебюджете составила 245 тыс. рублей в год».

«На стоимость коммерческих мест в вузах влияет рынок, здесь работают обычные рыночные механизмы, – пояснил, в свою очередь, Семенов. – Если вы сделаете обучение дороже, есть вероятность, что получите меньше студентов. Если же вуз видит, что спрос не упадет, то может и повысить цену для абитуриентов, это нормально. Все зависит от того положения, которое вуз занимает на рынке, и от ситуации на нем. Например, спрос на социально-экономические специальности по-прежнему довольно высокий. Поэтому там коммерческое место может стоить, условно говоря, дороже, чем инженерное». По мнению Комкова, по большинству направлений сегодня платный студент стоит гораздо дороже бюджетного. «Тем самым вузы фактически подталкивают к тому, чтобы они увеличивали прием на платной основе и потихоньку уходили от требований увеличить им бюджетный прием, – заметил он. – Получается, если ему из бюджета платят за студента в два раза меньше, чем если

он придет учиться на договорной основе, то естественно, что руководство вуза идет на то, чтобы увеличить прием на договорной основе. Но с учетом того, что сегодня уровень жизни в России значительно отстает от среднеевропейского, это серьезно бьет по карману и бюджету каждой семьи. С точки зрения социальной справедливости это серьезный удар по престижу нашей системы образования».

Кроме того, в январе приостановил выдачу образовательных кредитов Сбербанк – единственный банк, который занимался этой программой.

В Министерстве образования это объяснили необходимостью привести документы в соответствие с некими новыми требованиями и пообещали восстановить финансирование к началу новой приемной кампании.

«Вообще, образовательные кредиты в том виде, в котором они у нас были запланированы и начались, – это чистейшей воды аферы, – категоричен Комков. – Условия такие, что человеку потом надо будет 15 лет отрабатывать этот кредит и получать зарплату в 1,5–2 раза выше средней в той отрасли, в которой он потом собирается работать».