Караван отставок губернаторов российских регионов удивляет смирением главных действующих лиц с рожденными под кремлевскими звездами решениями. Никто из отставников не попытался публично оспорить настойчивый совет собрать вещи, заявить о том, что он хочет продолжить работу в интересах граждан и не согласен с мнением Москвы. В чем причина?
Может быть, печальная судьба пошедших в тюремные монахи бывших начальников Республики Коми, Сахалинской и Кировской областей? Понимание, что, если заартачишься, сверху для начала нахмурят брови, затем хмыкнут и пришлют «докторов» в погонах, которые обеспечат доставку из уютного кабинета в казенный дом?
Наверное, это понимание у теперь уже бывших глав регионов тоже присутствует, и спокойный уход воспринимается как милостивое разрешение государя унести «заколоченные руками своими мозолистыми… богатства немереные».
Но, пожалуй, главное в ином – первые лица российских краев, республик, областей и федеральных городов обязаны своим избранием не народу России, а высшему начальству.
Слова бывшего главы Республики Карелия Александра Худилайнена «Какое бы место… ни доверил президент» могут быть признаны лозунгом российского губернатора и, шире, всего высшего российского чиновничества. Их следовало бы прибить в качестве бодрого напутствия над каждым начальственным креслом в качестве постоянного напоминания о готовности в любой момент сняться с места по приказу и прибыть к новому месту назначения – вчера ведал судебными приставами, а сегодня направляешься в губернаторы и т. п.
Бывший глава Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов выразился о верности верхам более художественно, сочно и не без кокетства: «Я буду работать там, куда поставит президент, могу делать всё: могу туалеты мыть, могу быть губернатором. Я человек служивый, всю жизнь служил государству…»
Это отличное выражение сути нашей системы, в которой государство понимается не как народ, не как совокупность граждан, не как союз личностей, а исключительно как начальство, как руководство.
Недаром у Бельянинова, скандально ушедшего с поста главы ФТС, срывается с уст устаревшее слово «служивый» – государственная служба понимается назначенцами как служение начальству, а не народу. Но точнее было бы использовать слово «приказный».
В этой системе народу отводится роль неразумного, темного стада, которое надлежит направлять, но которому ни в коем случае нельзя доверить выбирать себе власти на свободных выборах. «Навыбирают не пойми кого» – любимая фраза противников свободных выборов.
Еще народ играет в этой приказной системе роль статиста, одобряющего назначения даже самим своим молчаливым согласием. Показательно, между прочим, что против череды последних отставок губернаторов ни в одном регионе не возникло возмущений – протестов, митингов. Какая, в сущности, разница? Дали одного начальника, потом забрали, теперь дадут нового – все примерно одинаковы.
Конечно, формально будут выборы губернаторов, пусть и через «муниципальные фильтры», – это право вырвано у Кремля протестным движением в Москве в конце 2011 года. Но и оно является для большинства россиян фикцией.
Движение за честные выборы пошло на спад. Последний пример – выборы в Госдуму России в сентябре 2016 года. На них, несмотря на ухудшение экономической ситуации в стране, падение реального уровня жизни, присутствие всего российского политического спектра, не пришло голосовать 62% избирателей, а избирательные участки были закрыты независимым наблюдением дай бог на 10%.
Интересно, что рутинная, сверху вниз, замена губернаторов, происходящая в России, является прямой противоположностью тому, что имеет место в Соединенных Штатах. Разница наглядная.
В США генеральный прокурор не боится выражать несогласие с указом президента Трампа, понимая, что будет отправлен в отставку. Несогласные с линией Трампа чиновники предпочитают уволиться. Народ не безмолвствует, в массовом порядке выходит на улицы. Гражданские организации оспаривают указ президента в судах. Власти некоторых штатов открыто выражают несогласие с намерениями Трампа.
Налицо яркая картина политической конкуренции, плюрализма, борьбы, жизни, столь контрастная российской системе назначений. Перед зрителем расстилается пейзаж мировой глухомани, в котором слышен лишь скрип вынимаемых из гнилых досок «вертикали» усталых винтов и закручивание в пустые дырки новых, но таких же сношенных.
