В шестидесятые гремела цитата из брехтовской «Жизни Галилея»: «Несчастна страна, которая нуждается в героях». Может быть. Но в таком случае несчастна всякая страна. Ибо герой – ее зеркало и символ. И Надя Савченко, какова бы она ни была, – наиболее полное воплощение сегодняшней Украины, у нее проблемы со вкусом, на которых оттопталась уже вся российская пресса, но нет проблем с мотивацией. А вот встреча Ерофеева и Александрова – это уже отражение России нынешней, в которой даже на инаугурацию глава страны ехал по пустому городу в окружении немногочисленных вернейших мотоциклистов.
Я не думаю, что Москва бойкотировала бы встречу двух российских военнопленных, которых Порошенко помиловал для обмена на Савченко. Я думаю, напротив, что в Москве набралось бы не меньше пятидесяти тысяч желающих поприветствовать наших героев, боровшихся с нацистами на Украине. Так это можно было бы преподнести в телевизоре. И никого не остановил бы тот факт, что Ерофеева и Александрова взяли на чужой земле, а Савченко – на своей; что поведение их было не таким демонстративно-героическим, как у Савченко, а прессинг в их случае был не так бесчеловечен (к ним даже допустили российского журналиста Павла Каныгина, который, собственно, и сделал для их освобождения куда больше, чем вся российская дипломатия). Их можно было бы представить героями, а не жертвами, и встретить восторженной демонстрацией, а не ограничиваться скупыми объятиями с женами, которых, по некоторым данным, заставляли от них отречься (подчеркиваю: никаких точных данных опять-таки нет, все основано на слухах и подернуто пеленой секретности). В общем, то ли Россия действительно понимает, насколько неблаговидна ее роль в нынешней украинской ситуации, то ли она просто приблизилась к брехтовскому идеалу, потому что ей не нужны герои. Даже собственные.
Возьмем Анну Чапман, о которой сегодня, кажется, почти никто не помнит: главная звезда громкого шпионского скандала 2010 года. Владимир Путин тогда, встретившись с высланными в Россию нелегалами, сказал: тот, кто их выдал, – свинья, и он поплатится, а у них будет хорошая жизнь и работа интересная. Про интересную работу Анны Чапман, которая собиралась пошить новую форму советским космонавтам, возглавить инновационное направление в одном из банков и воспитывать патриотизм в «Молодой гвардии», давно ничего не слышно, телевизионные проекты ее были откровенно провальными (особенно забавно было, когда она с уморительно важным видом говорила «согласно МОИМ источникам»), ярких интервью она не давала, а на вопрос одного из студентов во время встречи с ней в Петербурге, кто написал роман «Молодая гвардия», не смогла ответить ничего вразумительного. Ну и ладно, не страшно, разведчик не обязан знать биографию Фадеева и уметь давать интересные интервью, – из Анны Чапман вполне можно было сделать символ и кумира, но, как писал старик Шекспир, «из ничего не выйдет ничего». То ли у нас герои такие в наше время, то ли мы умеем любить только мертвых. Получилась же у нас символическая акция «Бессмертный полк». В России, по слову Пушкина, всегда любить умели только мертвых, – может, потому, что мертвые уже не скажут ничего лишнего? Лучшим, талантливейшим объявляется мертвый поэт. И Гагарин, кажется, был обречен – потому что для власти смертельно опасен любой моральный авторитет. Вон у нас сколько пишут о том, что Порошенко теперь должен опасаться Нади, – хотя Порошенко отлично понимал, что бросить Надю для него куда опасней, чем спасти. Нам категорически не нужен человек, совершивший подвиг и оставшийся в живых: ведь у него появится моральное право критиковать начальство! Вот почему о героях Сирии мы узнаем лишь в том случае, если они мертвы. Вот почему сегодня в России нет ни одного человека, который бы обладал серьезным и незапятнанным моральным авторитетом, – а тех, кто мог бы претендовать на такой авторитет, обязательно заставляют подписать какое-нибудь особо гнусное письмо.
Я полагаю, что российская власть, под серьезным давлением Европы отпустив Савченко, будет отыгрываться на тех, за кого никто не вступится: на Удальцове, например, которому в очередной раз отказали в УДО, хотя всех его грехов – переговоры с Таргамадзе. Удальцов, кстати, – человек с убеждениями, хотя эти убеждения и враждебны моим. И ни в каких компромиссах он не замечен, и не давал, в отличие от Развозжаева, интервью одному из гнуснейших отечественных телеканалов, – вот потенциальный герой, но он-то России как раз не нужен. У нас словно поставлена (не исключаю, что поставлена без всякого «словно») негласная задача – высмеивать любого, у кого есть принципы; подвергать осмеянию всех, кто хоть отдаленно напоминает героя. Оппозиция? Да она за печеньки, за гранты, и в моральном отношении нечистоплотна! Немцов? Да у него любовниц пол-Украины и дети внебрачные! Политковская? Да она предательница и при жизни значила меньше, чем после смерти! Ерофеев и Александров? Так это мы Путину должны сказать спасибо, что он своих не сдает! (Савченко, видимо, тоже должна сказать ему спасибо. И тем, кто ее арестовал и вывез в Россию, – тоже. Потому что это они сначала сделали из нее героиню, а потом помиловали).
Выходит, общество, не нуждающееся в героях, все же несчастно и где-то даже проклято. Потому что герой – это альтернатива власти, моральный авторитет, выразитель лучших черт народа. А там, где лучшей чертой объявлено раболепие, – героя нет. И Бога нет. Только царь, в полном соответствии со строкой забытого гимна. И остается нам лишь завистливо окусываться, глядя, как Надежда Савченко заверяет собравшихся: «Я хотела бы выпить два литра водки».
И выпьет. И на здоровье.
