Первая абастовка пилотов Lufthansa в Германии на этот раз завершилась. Lufthansa отменила 3 800 рейсов, что создало неудобства 425 тысячам пассажиров – по оценкам авиакомпании, убытки составили 75 млн евро. Это беспрецедентный урон. Ну а после Пасхи может последовать продолжение.
Забастовщиков не обласкала волна солидарности - скорее наоборот. С учетом средней годовой заработной платы в размере 181 000 евро газета Bild недоумевала: „Пилоты Lufthansa витают в облаках?“ Frankfurter Allgemeine Zeitung поставала вопрос чуть иначе: „Неужто всякое меньшинство вправе брать в заложники большинство?“
Такая общественная реакция на забастовку весьма поучительна в общественно-политическом плане. Что делают пилоты Lufthansa? - Максимизируют свою прибыль. Так же, как это делают собственники бизнеса и руководство компаний. От них этого даже ждут, однако аналогичное поведение со стороны кого-то еще считается возмутительным. К чему мы придем, если каждый будет брать пример с нашей элиты?
ХДС хочет ограничить право на проведение забастовок
В Христианско-демократическом союзе уже подумывают над изменением законодательства, регулирующем право на проведение забастовок – как того и требует глава концерна Lufthansa. Нельзя, чтобы профсоюз, члены которого занимают ключевые должности, использовали служебное положение, чтобы ставки оплаты их труда повышались в приоритетном порядке, убежден заместитель председателя фракции ХДС Арнольд Ваатц. Интересно, что такая мысль не приходила в голову Ваатца, пока „прибавки“ добивались топ-менеджеры: размер вознаграждения членов правления 30 крупнейших немецких компаний в период с 2003 по 2012 год удвоился.
Так почему наемные работники, желающие получить свою долю, провозглашаются врагами общества?
О том, насколько у немцев сбились ориентиры, свидетельствует статья в газете Süddeutsche Zeitung, текст которой вполне мог бы выйти из департамента по связям с общественностью самой Lufthansa: «Забастовка застала компанию в момент реализации программы санации компании, целью которой является увеличение прибыли компании на 1,5 млрд евро к 2015 году». Еще недавно считалось, что программы санации – это удел предприятий, находящихся в кризисном положении, а не тех, которые стремятся увеличить миллиардную прибыль.
Мы живем в эпоху десолидаризации. И началась она достаточно давно. Немцев приучили к тому, что люди на верхушке пирамиды набивают себе карманы. И они настолько к этому привыкли, что уже сами рьяно защищаем доходы богатых. Вспомните, когда в Германии в последний раз имели место крупные протесты, которые получили бы резонанс в массах? Или когда люди в последний раз по-настоящему возмущались? - В 2003 году на востоке Германии прошла забастовка IG Metall, год спустя прокатилась волна протеста против реформ на рынке труда – так называемой программы Hartz IV. Это были два стремительно промелькнувших года, когда еще существовала живая оппозиция перестройке западнонемецкой социальной системы, давно позабыты.
Исход классовой борьбы предрешен
Забастовка IG Metall – напомню, речь шла о сокращении рабочего дня на восточногерманских металлоорабатывающих предприятиях и заводах электроники – с треском провалилась. Вероятно, это и был конец немецкого рабочего движения в той форме, в которой мы к нему привыкли. Еще тогда Süddeutsche Zeitung называла действия бастующих «помешательством», издание Handelsblatt – «наглостью», а Zeit – «борьбой за влияние» в самое неподходящее время. Репутация профсоюза в глазах общественности была подорвана, но в IG Metall это поняли слишком поздно.
В тот самый момент исход классовой борьбы в умах общественности был предрешен: газеты писали, что забастовки наносят урон компаниям, экономике, государству, а значит - и всем нам. В несолидарности стали винить не тех, кто получает дивиденды, а забастовщиков. Профсоюзы Ver.di и IG Metall извлекли уроки. На серьезную борьбу они уже не отваживаются и в последние годы безропотно наблюдают за снижением уровня заработных плат.
Капитализм положил своего противника – организованный рабочий класс - на лопатки. Пришли времена приватизации и свободного ценообразования. Раньше инфраструктура была народной - это в прошлом. Раньше действовало правило: одно предприятие, один тарифный договор - и это тоже в прошлом. Все реформы проводились под лозунгом «дерегулирования». Но был получен и побочный эффект: появилась новая форма протеста работников, отмеченная усилением малых профсоюзов, слепленных из того же теста, что и сами компании.
Машинисты, штурманы, авиадиспетчеры, пилоты, – небольшие профессиональные группы с большими возможностями влияния. Ими движет не классовое сознание – они отстаивают собственные интересы. Соответствующие профсоюзы действуют как частные фирмы: в первую очередь они думают о себе. Их цель – обесчпечить равновесие спроса и предложения. Компания Lufthansa хочет, чтобы самолеты летали? - Так пусть платит подобающе.
На заметку крупным профсоюзам: нам нужны не только пилоты и машинисты. Нам нужны медсестры, мусорщики, автомеханики, сотрудники колл-центров, дворники, учителя, корреспонденты, металлурги, и прочее, и прочее, и прочее…
