Селекция без политики
Россия этой осенью празднует рекордный урожай зерновых. Рапортуют и радуются этому, правда, в основном чиновники, а специалисты в области агрономии и селекции в оценках сдержанны. Они обращают внимание, что в стране заброшены уже десятки миллионов гектаров сельхозугодий, а в отдельных регионах из-за тяжелых климатических условий, различных заболеваний и вредителей погибает иногда до 80% урожаев. Тем более условно нынешние рекорды выглядят на фоне того, что являются заслугой не только российских фермеров, но во многом и западных генетиков, селекционеров и производителей семян.
В этой сфере успехи импортозамещения более чем скромные. Обеспечить страну семенами отечественного производства хотя бы на 75% Минсельхоз обещает только к 2026 году. Пока же доля импортных семян на российском рынке очень высока и по отдельным культурам достигает почти 100%. В этой связи весьма показателен тот факт, что введенные президентом Путиным «антисанкции» вообще не коснулись семян – этот товар остался вне политики. Почему так произошло, «Профиль» попросил рассказать российских генетиков и их коллег из селекционных лабораторий французской Аквитании, успешно работающих и в нашей стране.
Кооператоры из По
Урожаи в этом году удались не только в России, но и почти по всей Европе. И в октябре на юго-западе Франции горячая пора и у фермеров, и у ученых. То тут, то там вдоль шоссе, что ведет от Тулузы в По (город на юго-западе Франции), разбросаны теплицы, производства и лаборатории Euralis Semences – одного из крупнейших производителей семян подсолнечника, кукурузы, рапса, сорго и сои. Сейчас научные и производственные подразделения компании оснащены передовыми техникой, нано- и роботехнологиями. А начиналось все, рассказывает директор по развитию бизнеса Euralis Жан-Пьер Дюфурк, в 1936 году, когда во Франции был принят закон о фермерских кооперативах.
«Тогда фермеры юго-запада Франции решили объединиться с целью увеличения прибыли от продажи своей пшеницы», – говорит Дюфурк. Дела пошли в гору, и фермеры решили не только продавать сам урожай, но и производить семена. Активно инвестировать в эту сферу они начали в 1950 году. В 1975 году кооператив взялся за кукурузу, в 1994-м начал производить фуа-гра и сейчас стал мировым лидером по его производству, а в 2007-м стратегия поменялась в пользу ориентиров на внешние рынки. Сейчас кооператив Euralis объединяет 12 тыс. фермеров, 8 тыс. из них – акционеры.
«Один фермер не в состоянии обеспечить себе полностью инфраструктуру, этим занимается Euralis: необходимые ресурсы, удобрения, корма, гербициды, техника, – говорит Дюфурк. – Кроме того, компания создала бренды, которые позволяют продавать продукцию по высоким ценам, занимается инновациями и инвестициями». Оборот компании составляет 1,46 млрд евро, ее филиалы есть в 11 странах Европы. В последние 5 лет 75% продаж производится на внешних рынках, семенами Euralis засеяны 3,5 млн га европейских полей. «Ежегодно мы инвестируем 13% товарооборота в инновации, примерно 20 млн евро на все пять культур», – сообщил Дюфурк.
Заказ на научные исследования и селекцию также поступил от фермеров. А поскольку гибель урожаев от погодных условий, вредителей и паразитов – проблема глобальная, то это также предопределило выход компании на внешние рынки. Сейчас селекционные станции Euralis есть в Испании, Турции, Сербии, Венгрии, России (Краснодар) и Чили.
Без права на ошибку
«Для создания хорошей родительской линии растения требуется провести множество скрещиваний, отобрать самую сильную линию с набором тех характеристик, которые мы хотим видеть у наших будущих гибридов, – рассказывает селекционер Euralis Semences Мюриэль Аршипьяно. – Такая работа занимает много времени, поэтому летом мы работаем в Европе, а потом едем на исследовательские станции и поля в Чили». Мюриэль 10 лет работает на селекции подсолнечника.
Теперь, когда урожай собран, селекционеры заняты упаковкой образцов и отправкой их в Чили, чтобы там успели засеять и провести полный цикл в летних условиях. В Чили едут и селекционные материалы, отобранные в Краснодаре. Таким образом ученые экономят целый год на работах по усилению генетического фонда растений.
На создание одного гибрида уходят месяцы и годы. «Скрещивание – это вам не машину перекрасить, процесс долгий», – замечает Аршипьяно и рассказывает, сколько пришлось потратить времени на выполнение заказа от фермеров по выведению гибрида подсолнечника с высокой олийностью (содержанием масла). На первое скрещивание элитной линии с обладающим нужной характеристикой растением уходит 3 месяца, пока не будут получены первые семена. «В них 50% будет от «мамы» и 50% от «папы», – говорит Аршипьяно. – Полученные растения снова скрещивают с элитной линией. Процесс повторяется пять раз в течение 28 месяцев, и каждый раз в лаборатории проверят, остался ли в гибриде ген олийности. В итоге в элитном гибриде остается лишь 1,5% от растения, с которым его скрещивали, – это та самая интересующая нас характеристика». Но и после этого проводится еще три цикла самоопыления, чтобы закрепить результат. Потом новый гибрид засевают в поле рядом с родительским, чтобы убедиться, что на генетическом уровне они отличаются только характеристикой олийности. «В этом смысле труд селекционера – сплошной стресс, потому что на такую работу уходит как минимум два года, а все хотят всё и сразу, – шутя жалуется Аршипьяно. – Собирать урожай нужно максимально быстро, чтобы как можно быстрее запустить новый цикл. Права на ошибку нет – стоит ошибиться, и вся линия будет испорчена, придется начать все заново».
Экспериментальные гибриды в теплицах выглядят довольно жалко по сравнению с привычными глазу живописными полями подсолнечника. Оказывается, генетики специально создают им стрессовые условия, чтобы сократить цикл развития растения, быстро довести до стадии зрелости и еще сэкономить время. Таким образом время работы селекционеров сократилось с 7–10 лет до двух–трех.
Стратегическое направление
Преимущества в научных достижениях Euralis теперь хочет использовать и в России. На нашем рынке ее продукция по линии семян уже представлена партнером компании корпорацией Bayer. «Россия – первый рынок Европы, на котором нужно играть, – утверждает Дюфурк. – В России 7 млн га используются под подсолнечник, 5 млн – под кукурузу. И если мы хотим стать лидерами на этом рынке, то должны в него инвестировать». В 2010 году 22% всех инвестиций европейского рынка Euralis делались в Россию и Украину, к 2019 году эту долю планируют увеличить до 50%. «Мы планируем открывать новые теплицы, исследовательские центры и производства в России, чтобы гибриды могли создаваться непосредственно там, – продолжает Дюфурк. – Сейчас только 15% нашей продукции, которую мы предлагаем российскому рынку, производится в России, через 5 лет мы надеемся увеличить эту долю до 75%. В целом наши амбиции на этот период – занять 10% (сейчас 4%) всего российского рынка по кукурузе и 20% (сейчас 6%) – по подсолнечнику. Такие же доли сейчас мы занимаем на развитых рынках Западной Европы. Первоначальная инвестиция в России на открытие исследовательской станции составляла 1 млн евро, добавил гендиректор направления семян компании Euralis Филипп Со. «Примерно 13–15% нашего оборота в любой стране реинвестируется, – говорит он. – В ближайшие 3–5 лет мы планируем достичь товарооборота на российском рынке в 50 млн евро – стратегически это один из важнейших рынков для нас».
При этом французы высоко оценивают квалификацию своих российских коллег. «Россияне больше акцентировали свое внимание на адаптивности подсолнечника к разным климатическим условиям и почвам, мы – на устойчивости к заболеваниям», – говорит Аршипьяно. Для совместной работы есть много перспектив, считает она. «Важно, что все результаты современных европейских исследований по подсолнечнику основаны на достижениях российской науки, сделанных в прошлом столетии, – подчеркивает французский генетик. – Да, было два разных подхода в исследованиях у россиян и у нас, но теперь мы начинаем их совмещать и получаем все лучшие результаты».
Селекционер в поле не воин
Засуха, повышенная влажность, вредители, эпифитототии (аналог эпидемии у растений) ежегодно становятся причиной гибели урожаев в объемах 70–80%, признает декан факультета агрономии и биотехнологии, доктор биологических наук, профессор Российского государственного аграрного университета им. Тимирязева Александр Соловьев. «В этом году из-за этого полегло много урожая, хотя статистика и показывает рекордные сборы, – говорит он. – Такие новости всегда забавляют – кажется, мы уже переплюнули в этом смысле последние советские годы. По России «гуляют» 40 млн га пустующих земель, а мы рекорды собираем».
Тем не менее в российских житницах – Краснодарском, Ставропольском краях, Ростовской области – работают выдающиеся ученые-селекционеры, с гордостью рассказывает Соловьев: «Например, 95% сортов пшеницы в Краснодарском крае – это сорта академика Людмилы Беспаловой, выпускницы нашей академии. Ее сорта выращивают и в Ростове, и в Ставрополье, за рубежом – в Средней Азии и в Турции. Это огромные площади, и каждый год ее отдел выдает по несколько очень конкурентоспособных сортов пшеницы. При этом она сочетает в селекции и биотехнологические методы». Сорта озимой пшеницы академика Анатолия Грабовца из Ростовской области дошли и до Подмосковья, и до Урала. Создает шедевры селекции в московском НИИСХ «Немчиновка» академик Баграт Сандухадзе, обладатель 15 авторских свидетельств и 11 патентов на сорта озимой пшеницы.
«Наука старается не отставать от производства, хотя это и не всегда удается, – говорит Соловьев. – Исследования по выведению новых сортов занимают 7–12 лет. Мало того, что мы должны вывести сорт, отобрать те несколько растений, которые нас устраивают абсолютно по всем показателям. Мы должны испытать его сначала на небольших делянках, а потом в производстве и подтвердить преимущества. Только после этого мы сможем высевать этот сорт на больших площадях». При этом, сетует профессор, современные технологии используются мало: «Даже в основных селекционных центрах, как правило, мы фактически сидим на запасах и на старых технологиях. Хотя везде, в каждом институте защищаются работы на темы сокращения продолжительности селекции на 3–5 лет».
На зарплату ученые не жалуются – уж какая есть, а вот инвестиций в свои исследования почти не видят. «Проблема в недостаточной заинтересованности производителей, – говорит Соловьев. – Им проще купить уже готовый западный сорт. Вот что мы имеем, например, по сахарной свекле: 98% – это импортные семена». Примерно половина урожаев кукурузы и подсолнечника выращивается из импортных семян, соя – на 80%. «Сорта модной культуры рапс, из которого производят биодизель и биотопливо, тоже в основном западные, – продолжает генетик. – Рапс у нас только выращивают (с очень небольшой долей переработки), а весь урожай увозится туда же». Также и ячмень: его выращиванием занимались в основном иностранные пивзаводы, которые завозили свои сорта семян.
Иностранные же компании предоставляют сельхозпроизводителям полную линейку своей продукции – в придачу к семенам дают инструкции по их выращиванию, предоставляют технику в лизинг, покупают готовую продукцию, что не только удобно, но и выгодно. «Беспаловой, например, тяжело конкурировать с западными компаниями по пшенице, потому что она не может этого предложить, техника все равно западная», – говорит Соловьев.
Да и государственную политику в области селекции и генетики рачительной никак не назовешь. С одной стороны, Минсельхоз разрабатывает программы по импортозамещению семян и декларирует, что «уровень обеспеченности семенами отечественной селекции по всем видам культур должен достигать 75%». 27–29 октября в Краснодаре состоялся первый всероссийский форум «Русское поле», «направленный на презентацию ведущих отечественных разработок в области селекции и семеноводства гибридов (сортов) масличных культур, кукурузы, сорго, свеклы, риса и другой агропродукции». А технопарк «Сколково» провел конкурс «Агрогенетика-2016». Среди номинаций одна – по теме селекции и семеноводства.
Но, с другой стороны, то же «Сколково» уже отобрало у соседнего НИИ «Немчиновка» 250 га экспериментальных полей. А теперь академик Сандухадзе воюет за оставшиеся 82 га, которые правительственная комиссия по содействию и развитию жилищного строительства решила забрать под жилье. Институту предложили переехать в Тулу. «А ведь исследования ведутся в константных условиях на протяжении многих лет, – возмущается Соловьев. – И человека с багажом селекционной работы в 60 лет просто выживают».
В подвешенном состоянии и поля самой Тимирязевки. Минувшей весной под предлогом их неэффективного использования та же комиссия 101,5 га земель академии решила отдать под застройку Федеральному фонду содействия развитию жилищного строительства. «На селекционных полях зарабатывают не сборами урожаев, это окупается совершенно иначе – теми сортами, которые уже выведены или будут выведены», – говорит Соловьев. Общественность встала на защиту академии. «Тимирязевку надо оставить в покое», – повелел президент Путин на своей «прямой линии» с народом прошлой весной. Но до сих пор статус земель так и не определен.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».
