Памятник Александру Третьему, торжественно открытый президентом Владимиром Путиным в Ливадии, вызвал не меньше насмешек, чем предыдущие монархические монументы, в несметном множестве воздвигаемые всюду. Хотя фигура императора, скопированная со знаменитой статуи Паоло Трубецкого, выглядит куда эффектнее, чем неотличимые друг от друга угрюмые длиннобородые мужчины, изображающие прочих правителей разных эпох.
Правда, атмосферу накалил изготовитель монумента Андрей Ковальчук, который упустил отличный шанс промолчать и дал отповедь критикам, заметившим на стеле за спиной императора слишком много объектов, не связанных с его царствованием.
Запальчивые рассуждения ваятеля, ссылавшегося на углубленное знакомство с предметом по биографии из серии «Жизнь замечательных людей» и допустившего при этом несколько новых фактических ошибок, только добавили мероприятию комизма, совершенно не запланированного заказчиками. Они получили ровно то, чего хотели, – не исторически достоверную картину, а собирательный образ самодержца, сеятеля народного спокойствия и консерватизма, окружившего себя писателями-классиками, музеями и образцами передового вооружения. Именно этот образ был выразительными мазками дан в речи Владимира Путина, который представил его как некий вневременной идеал. Не требовалось особой чуткости, чтобы понять подтекст: вождь полагает, что его собственное правление как раз таково.
Но другой подтекст мероприятия впечатляет сильнее. Ведь в нынешнем ноябре планировалось высочайшее открытие совершенно другого монумента.
В память столетия революции и Гражданской войны по заказу возглавляемого министром Владимиром Мединским Российского военно-исторического общества (РВИО) тот же самый сановный скульптор Ковальчук проектировал «памятник примирения», местом воздвижения которого тоже, разумеется, должен был стать Крым.
Судя по эскизу, это довольно странное сооружение, вдохновленное, возможно, позднесоветским романсом «Поручик Голицын», некстати раззолоченное, с условными фигурами «белого поручика» и «красноармейца», осененными парящей над ними символической женской фигурой.
Буквально пару месяцев назад считалось, что дело решено. «Примирение» отменили или как минимум отложили совсем недавно. «Александр Третий» – это наспех изготовленная замена.
И символизм этой монументальной рокировки уж точно глубже, чем символизм «примирения» по-медински, отсылающего к масскульту брежневской эры.
Помимо локальных скандалов, которые назревали вокруг «памятника примирения», невозможность для Путина накануне переизбрания связать себя с фантазиями РВИО, пусть даже и симпатичными ему, объяснялась перспективой оказаться в центре скандала общенациональных масштабов.
Сегодняшний наш режим очень любит все дореволюционное и контрреволюционное. События 1917 года на всех своих этапах, начиная с Февраля, для него не только абсолютно плохи, но и загадочны. Единственное приемлемое объяснение – сговор внешних врагов с внутренними. Задним числом «примирить» и как бы уравнять противоборствующие стороны – верх великодушия.
Но массы смотрят на давнюю революцию совсем иначе. Незадолго до октябрьского юбилея фонд «Общественное мнение» предложил участникам своих опросов высказаться о событиях столетней давности, а потом самим поиграть в красных и белых. Выяснилось, что сегодняшние россияне считают Октябрьскую революцию скорее полезной, чем вредной. Знают или хотя бы полагают, что их предки в Гражданскую воевали за красных, 40% опрошенных; за белых – 4%; одни за тех, другие за других – 6%. Оказавшись мысленно в России столетней давности, 36% сограждан поддержали бы красных, и только 10% – белых.
К этим раскладам можно относиться по-всякому, но видно, что рядовые люди, в отличие от начальства, в большинстве хотя бы помнят, от кого происходят. Но при этом их отношение лично к Николаю Второму оказалось вполне позитивным. Таким же, как и к Ленину. Народу несимпатичен царизм, но он вполне может одобрять царей. Особенно если их настойчиво рекламируют.
Необходимостью приноровиться к этим фактам стали сначала отказ Путина хоть что-то сказать по поводу столетия прихода к власти большевиков, а несколько дней спустя вместо задуманного уравнивания красных с белыми – хвалебный спич в честь предпоследнего императора.
Сначала безопасное молчание, потом безопасная хвала.
