Чему военных из разных стран мира может научить украинский конфликт

• Возвращение старых богов
• Война в воздухе: перевернутая доска
• Проблемы БПЛА

Возвращение старых богов

В последние десятилетия приоритет отдавался созданию компактных высокомобильных подразделений, которые при поддержке с воздуха могут с минимальными потерями решать практически любые задачи. Считалось, что такие формирования соответствуют вызовам современного мира. Во многом так оно и было, но только если речь шла про локальные конфликты, где в роли противника выступали, как правило, иррегулярные формирования, в лучшем случае поддержанные такими же компактными группами профессионалов (наемниками или спецназом).

Ценность спецподразделений никто под вопрос не ставит. Но если в локальном конфликте успешный боевой выход группы спецназа может определить исход крупной операции, то в войне больших армий такой выход лишь незначительно поправит статистику, не повлияв на возможности противника в целом.

Когда же сталкиваются крупные регулярные армии, значение имеют хорошо знакомые по истории мировых войн параметры: численность вооруженных сил, мобилизационный потенциал, способность формировать и снабжать новые части и соединения, состояние военной медицины, развитость дорожной инфраструктуры, объемы запасов вооружения, техники, боеприпасов, общие возможности военной промышленности и многие другие показатели, определяющие возможности страны вести затяжной вооруженный конфликт высокой интенсивности.

Танки еще недавно считались чуть ли не архаизмом. Тяжелые бронированные машины с пушечным вооружением объявляли устаревшими практически каждое десятилетие, начиная с 1930-х. Тем не менее танки сохранили свое боевое значение. Сегодня ни одна другая бронированная машина не может маневрировать и уничтожать цели, находясь под огнем противника. Разумеется, совершенствование противотанковых средств постоянно предъявляет все новые требования к этому классу машин, но танк все еще остается самой опасной и трудной целью на поле боя.

Еще одно «открытие», сделанное в ходе конфликта на Украине: артиллерия по-прежнему «бог войны». В то время как в локальных конфликтах низкой интенсивности основная часть боевых потерь вызвана подрывами на минах и самодельных взрывных устройствах, на Украине основной источник потерь с обеих сторон – артиллерия. По некоторым оценкам, около 90% от общего числа раненых и убитых – жертвы артобстрелов. С украинской стороны доля потерь, связанных с артиллерией, несколько ниже, чем с нашей, поскольку выше число пострадавших от авиации. Что же касается наших потерь, то практически все они обусловлены применением противником артиллерии (как ствольной, так и реактивной), просто потому, что иных эффективных средств ведения войны у Украины почти нет.

Артиллерия обеими сторонами конфликта используется как для методичного «вскапывания» позиций противника классическими неуправляемыми снарядами, так и для применения высокоточных боеприпасов. Принято считать, что Россия значительно превосходит Украину по количеству орудий и числу выстрелов на орудие. В то же время украинская артиллерия нередко демонстрирует высокую квалификацию расчетов, подкрепленную информационной поддержкой со стороны НАТО и поставками ряда западных артсистем в комплекте с управляемыми снарядами, включая и ставшие знаменитыми РСЗО HIMARS. Впрочем, эти поставки недостаточны для того, чтобы компенсировать подавляющее превосходство российской армии в численности артсистем, особенно с учетом того, что российская артиллерия также применяет высокоточные боеприпасы разных типов.

Война в воздухе: перевернутая доска

На Украине Россия впервые воюет против оппонента, система ПВО которого не ограничена малокалиберной зенитной артиллерией и переносными зенитными ракетными комплексами. Строго говоря, подобное столкновение уже имело место во время августовской войны 2008 года. Но пяти дней боевых действий против Грузии оказалось недостаточно, чтобы всерьез повлиять на подходы отечественных ВВС к тактике боевого применения. Кроме того, сейчас России противостоят крупные вооруженные силы, располагающие массированной ПВО, – со сложной структурой и многочисленным (хоть и устаревшим) вооружением. В итоге произошел «слом шаблона» – всю послевоенную историю отечественные ВВС готовились к войне с НАТО, то есть с противником, превосходящим в воздухе, который будет пытаться взломать нашу систему ПВО, при этом у самой НАТО за редчайшими исключениями многослойная эшелонированная наземная ПВО отсутствовала.

В ВКС России до последнего времени подавление ПВО не выделялось как отдельная задача, будучи частью общей стратегии. В рамках межвидовых командований, которыми управляют в основном общевойсковые генералы, подавление вражеской ПВО не считается приоритетом. Из-за этого не всегда удается своевременно поражать элементы вражеской системы ПВО, даже если информация о них поступает оперативно. Отдельная проблема – дефицит в российской авиации современных «больших» самолетов РЭР/РТР и ударных дронов. Все это в совокупности замедляет борьбу с ПВО, понижает ее эффективность и повышает риски для авиации, выполняющей основные задачи.

Вместе с тем даже с нынешним набором вооружения и техники эффективность борьбы с украинской ПВО может быть повышена. Для этого необходимо сформировать соответствующую стратегию, включающую выделение для этой цели специализированных авиационных частей, групп ССО и артиллерийских/ракетных частей сухопутных войск.

Еще одна проблема отечественных ВВС – отсутствие дешевого и массового высокоточного авиационного боеприпаса. На Западе в этой роли выступает управляемая авиабомба JDAM с наведением по GPS, которая производилась путем переделки старых неуправляемых авиабомб. Этот боеприпас должен применяться вместо свободнопадающих авиабомб. Следует обратить внимание – не «вместе» с ними, а «вместо», став основным боеприпасом.

В распоряжении России достаточно широкая номенклатура управляемых авиационных боеприпасов. Однако все они – довольно дорогие специализированные ракеты/бомбы нового производства, и возложить на них все задачи фронтовой авиации невозможно. Кроме того, многие из них имеют существенные ограничения по условиям и режимам применения, требуя то хорошей погоды (в том числе отсутствия пыли и задымления в районе цели), то дополнительной аппаратуры наведения, то всего этого вместе.

На Западе то, насколько важен массовый высокоточный боеприпас, поняли еще до операции «Буря в пустыне» (1991 год), но после этой кампании соответствующие работы получили дополнительный импульс. Их итогом стал комплект оборудования Joint Direct Attack Munition (JDAM), представляющий собой раскладывающееся в полете управляемое оперение и систему управления на основе ИНС c приемником спутниковой навигационной системы (GPS). Поставки серийных комплектов JDAM начались в 1997-м.

В России необходимость обзавестись таким боеприпасом осознали еще в 1990-е. Но реализации проекта в то время мешало отсутствие работоспособной спутниковой навигационной системы (ГЛОНАСС). Затем был разработан ряд боеприпасов со спутниковым наведением типа КАБ-500С, УПАБ-1500Б и др., но все это дорогие, чуть ли не штучные изделия, а не комплекты переделки неуправляемых авиабомб.

В нулевых отечественная конструкторская мысль пошла по пути совершенствования бортовых прицельных комплексов, что позволило приблизить точность применения свободнопадающих боеприпасов к таковой у управляемых бомб. Вместе с тем сохранялась куда большая зависимость от условий применения, и главное – бомбы все равно нужно сбрасывать практически над целью. В сравнении со сбросом JDAM, например, с расстояния в 25 км это означает для бомбардировщика на трансзвуковой скорости примерно 150 секунд дополнительного пребывания в зоне работы ПВО.

Естественно, это сказывается на потерях и, главное, на экономике войны: те задачи, которые мы не можем решить, послав самолет с дешевым управляемым боеприпасом, приходится решать, используя дорогой управляемый боеприпас (вплоть до «Калибра» и Х-55/101), часто с вопросами к импортозамещению и перспективам серийного производства в случае продолжения текущих санкционных режимов.

Сегодня готового к серийному производству комплекта переделки, который мог бы использоваться, скажем, с серийными свободнопадающими авиабомбами типов ФАБ-250/ 500/ 1500М-62, в России нет. Техническая возможность его разработки и производства при этом есть в силу наличия специализированных боеприпасов со спутниковым наведением. Кроме того, уже доказано, что отечественные авиабомбы можно переделывать в корректируемые – в Азербайджане с помощью Турции на базе советской ФАБ-250 создали управляемую бомбу QFAB-250.

Проблемы БПЛА

Отдельного упоминания заслуживает проблема оснащения отечественных вооруженных сил беспилотными аппаратами. Во время спецоперации на Украине дефицит БПЛА проявился крайне резко, и его пришлось восполнять экстренными мерами, вплоть до закупок коммерческих аппаратов импортного (в основном китайского) производства через волонтеров. Благодаря волонтерам была фактически налажена система поставок БПЛА тактического звена, их технической поддержки, ремонта, доработок и обучения операторов. Промышленность также поставляет беспилотные аппараты, однако темпы их производства недостаточны. По сообщениям ряда СМИ, проблему планируют решать, в частности, закупками дронов иранского производства.

Роль БПЛА в текущем конфликте очень высока, особенно в тех случаях, когда аппараты включены в информационную сеть, обеспечивающую автоматизированный обмен данными. Элементы такой сети присутствуют в Вооруженных силах России, хотя пока и не повсеместно, и повышение эффективности применения оружия, как неуправляемого, так и высокоточного, прямо зависит от того, насколько широко они будут внедряться в дальнейшем.

В свою очередь, украинская артиллерия, усвоив уроки 2014 года и последовавшего многолетнего конфликта на Донбассе, за последние годы в значительной мере была перестроена по западным образцам, добившись заметного прогресса в скорости открытия огня по вновь обнаруженным целям, что достигается высоким уровнем координации действий и подготовки операторов. Это делает ее опасным противником в контрбатарейной борьбе. Российская артиллерия во многом вынуждена учиться этому с нуля, но ее многочисленность позволяет сохранять преимущество в огневой мощи, которое постепенно дополняется гибкостью применения по мере ввода в действие новых артсистем и улучшения подготовки операторов.

***

Разговор об уроках конфликта можно продолжать – отдельной беседы заслуживают применение флота, роль разведывательной и информационной поддержки, которую ВСУ оказывают страны НАТО, организация тыла и многие другие вопросы. К сожалению, боевые действия очевидно не закончатся ни завтра, ни послезавтра, так что время разобраться с уроками еще будет у всех сторон этого противостояния.

Автор – научный сотрудник ИМЭМО РАН