Первое минное заграждение: как "адские машины" защитили Санкт-Петербург во время Крымской войны

Очередная война между Россией и Турцией началась в октябре 1853 года. Почти пять месяцев боевые действия велись на Кавказе, на территории так называемых Дунайских княжеств – Валахии и Молдавии, на Чёрном море.

В конце марта 1854-го на стороне Турции в войну вступили Великобритания и Франция, что изменило расстановку сил и привело к существенному расширению географии вооруженного противостояния. Война пришла в Тихий океан – к берегам Камчатки и в северные моря – к Соловкам. Но, главное, возникла реальная угроза с моря для Санкт-Петербурга.

Объединенный англо-французский флот превосходил русский не только по количеству, но и по качеству боевых кораблей. Последнее выражалось в наличии значительного числа паровых судов, противостоять которым парусные линкоры и фрегаты были не способны.

Русское командование считало возможным прорыв вражеской эскадры к столице империи с целью бомбардировки и последующей высадки десанта. Нейтрализовать угрозу для Петербурга рассчитывали не только традиционным способом – усилением береговой обороны, но и с помощью нового оружия – морских мин. Такой вариант прорабатывался заблаговременно. В утвержденном летом 1853-го плане обороны Кронштадта была предусмотрена возможность использования противокорабельных мин. А 27 января 1854 года Николай I распорядился «приступить немедленно и секретно ... к приготовлению мин для постановки».

Примерно через неделю Морской ученый комитет рассмотрел и поддержал предложенную специалистами схему минных заграждений. В апреле на некотором расстоянии от фортов во льду начали прорубать полыньи, в которые опускали «адские машины», а провода, подключенные к гальваническим батареям, выводили на берег.

Таким образом, когда Финский залив полностью освободился ото льда, два минных заграждения общей протяженностью более 500 метров были установлены. Одна линия перекрыла проход между фортами «Александр I» и «Павел I» (105 мин), вторая – между фортами «Петр I» и «Кроншлот» (60 мин).

Обладанием оружием, которого на тот момент в достаточном количестве не было ни у кого в мире, Россия обязана профессору Борису Якоби и шведскому изобретателю Эммануилу Нобелю. На протяжении почти двух десятилетий ученые работали над созданием противокорабельных мин оригинальных конструкций. Проекты координировал созданный в 1839 году Комитет о подводных опытах, во главе которого стоял начальник инженеров Гвардейского корпуса генерал-майор Карл Шильдер.

В 1840 году изобретения прошли успешные испытания. Летом пущенный по течению Невы бот взорвался на четырех минах конструкции Якоби и затонул. Осенью на реке Охта аналогичным способом протестировали мину Нобеля – взрыв полностью разрушил деревянный плот.

Однако на том этапе предпочтение отдали гальванической самовоспламеняющейся мине Якоби. Аргумент флотского командования простой: управляемое с берега по электропроводам минное заграждение в зависимости от ситуации можно активировать и отключать. Последнее было важно для безопасного прохода своих кораблей.

Пиротехническая же мина Нобеля приводилась в боевое состояние сразу после установки взрывателя. Он находился в постоянной готовности и срабатывал в момент касания с корпусом судна. Разница с гальванической миной была в том, что заряд пиротехнической воспламенялся в результате химической реакции (разбивалась ампула с серной кислотой).

Как бы то ни было, но от услуг шведа не отказались. Осенью 1842 года Николай I распорядился выплатить изобретателю солидное денежное вознаграждение и установить содержание в размере 25 руб. серебром в день.

Решение, как показали дальнейшие события, оказалось правильным. В ожидании вторжения в Финский залив англо-французской эскадры Нобель сумел быстро организовать массовое производство мин своей конструкции. Это позволило выставить сотни «адских машин» у Кронштадта и крепости Свеаборг.

Противокорабельная мина Якоби образца 1854 года представляла собой цилиндр из листового железа, помещенный в деревянный корпус. Первоначально в зарядную камеру закладывали около пуда пороха (пуд – 16,4 кг), в 1855-м – уже 26–28 кг пороха. На крышке устанавливали взрыватель, который после активации срабатывал от столкновения с корпусом корабля.

Мина Нобеля выглядела как металлический конус, обращенный широкой частью вверх. Заряд состоял всего из 3–4 кг пороха – изобретатель полагал, что такого количества взрывчатого вещества достаточно, чтобы повредить вражеский корабль. В винтовые отверстия крышки цилиндра вкручивали два штыря. Они и приводили в действие «адскую машину».

Несмотря на существенные различия в конструкции и материалах, обе мины казне обходились одинаково – по 100 руб. за штуку. При этом изделия фирмы Нобеля нашли более широкое применение. Так, из 1865 противокорабельных мин, выставленных весной и летом 1854 года у Кронштадта, без малого 1400 были конструкции Нобеля.

«Продвижению продукта» способствовало одно обстоятельство. На русском флоте тогда в принципе не было подготовленных кадров – минеров, поэтому изобретатель и его старшие сыновья Роберт и Людвиг сами снаряжали свои «адские машины» непосредственно в ходе минных постановок.

В результате Южный фарватер перекрыли тремя заграждениями, которые могли быть прикрыты огнем более 500 орудий Кронштадта. Еще 994 мины выставили на подходах к Свеаборгу. Это был первый в мировой практике опыт создания минно-артиллерийских позиций, на который в дальнейшем ориентировались морские державы при защите своих берегов.

В кампанию 1854 года фактов подрыва кораблей англо-французской эскадры на русских минах зафиксировано не было. Первый случай датирован 9 (20) июня 1855-го – подорвались паровой корвет и пароход. Очевидно, что сработали мины Нобеля, обладавшие малым зарядом. Повреждения оказались незначительными – корабли не только остались на плаву, но даже течи не получили.

Швед явно ошибся в расчетах, что наглядно подтвердил другой случай. Одну мину англичане подняли из воды, чтобы показать адмиралу Майклу Сеймуру. Русское «чудо-оружие», пренебрегая мерами предосторожности, изучали на палубе флагманского линкора «Эксмут». Внезапно сработало запальное устройство, и произошел взрыв. Адмирал поплатился за любопытство ожогами, стоявшему рядом офицеру раздробило ногу. При этом матрос, державший мину в руках, вообще не пострадал.

Психологический эффект от наличия минных заграждений в водах Финского залива был значительно сильнее. Союзники отказались от попыток приблизиться к фортам Кронштадта, переключив внимание на Свеаборг.

В начале августа к крепости подошли 10 линейных кораблей, 14 фрегатов и пароходо-фрегатов, более 50 корветов, бригов и канонерских лодок. На шлюпках провели разведку минных заграждений, чтобы расположить корабли на безопасном расстоянии. Примерно 45 часов англичане и французы обстреливали крепостные укрепления и Гельсингфорс (Хельсинки), сделав до 20 тыс. выстрелов. И все напрасно – высадить десант они не рискнули, так и ушли ни с чем.

В отчетах указано, что британские моряки якобы вытралили в Финском заливе до 70 русских мин. Одна выставлена в Национальном морском музее Великобритании. Она напоминает о событиях, произошедших 170 лет назад на балтийском театре Крымской войны, когда «адские машины» помогли защитить Санкт-Петербург.